Евгений Лотош - Корректор. Книга первая: Ничьи котята

Свет гаснет, и он в ужасе оборачивается. Прямо на него летят кроваво-красные глаза того, кто наконец-то подкрался, и смрадное дыхание шибает в нос, и острые когти уже впиваются в плечо!…

Той Караций, бессменный лидер партии гуманистов, рывком сел в постели. Сердце колотилось как бешеное, пижама промокла от пота. Сквозь шторы сочился бледный рассвет.

Сон. Просто сон. Кошмар. Надо же такому присниться! Пообещать, что своими руками уничтожит Институт человека, свое любимое детище… Да, всем кошмарам кошмар.

Что-то было неправильно. Плечо саднило. Он опустил глаза – и почувствовал как ужас снова пронзает живот, скручивая внутренности в тугой комок.

Левый рукав пижамы болтался, располосованный в клочья. И три длинных красных царапины тянулись от плеча до самого сгиба локтя.

Если он поступит неправильно, те, что крадутся во мраке, найдут его. И остановить их будет некому. Теперь он знает совершенно точно.

В старом отеле стояла непривычная тишина. Уже второй день Яна с Палеком ходили в школу, и Карина откровенно скучала без них. Она заставляла себя читать учебники за четвертый класс, который немного не успела закончить той злополучной осенью и экзамены за который ей предстояло сдавать не позже чем через два периода, но они не лезли в голову.

Впрочем, математику она всегда понимала хорошо, так что дроби, пропорции и уравнения на нахождение неизвестного давались ей легко. Хуже дела обстояли с географией и обществоведением: названия дальних городов и континентов в голосе держаться оказывались. Названия стран она еще кое-как запоминала, но где они расположены и какие животные там обитают, забывалось почти сразу же. Учебник по общему языку показался откровенно скучным: вопросы на понимание текста выглядели глупо, а учить правила ей почти не требовались: где и как ставить запятые и как правильно писать слова, она запоминала сразу, на глаз. Зато учебник по биологии ей сразу понравился. С яркими картинками птиц и зверей, с подробными описаниями и сценками из жизни, он приковывал внимание, заставляя глотать страницу за страницей. Несколько раз, увидев знакомые названия птиц, она подходила к окну и старалась с помощью своих не-глаз, которые папа называл "объемным сканером", увидеть сквозь листву кого-нибудь похожего на описания, но тщетно. Сквозь облака листьев шныряли серые птичьи тени, но не те, что надо.

Зато однажды она увидела сразу и обычными, и не-глазами самую настоящую волшебную фею. Миниатюрное создание сначала сновало в листве ближайшего марона вокруг уже наливающихся завязей будущих орехов, а потом вдруг – фрр! – подлетело к открытому окну и зависло в воздухе, с интересом изучая пялящуюся на нее девочку. Потом, заложив крутой вираж, она снова исчезла в листве, на сей раз – насовсем. Карина еще несколько раз подходила к окну и даже вылазила в него, исследуя рощу и пытаясь обнаружить фею, но безуспешно. Наверное, потому, что сказку нельзя найти – она отыщет тебя сама, когда ей захочется.

Накануне она снова начала перечитывать "Делай что должно". Книжка, хотя и толстая и местами скучная, с самого начала захватила ее. Вместе с героями Отряда она снова переживала падение Хамира и бегство от злобных жугличей через реку и болота, визит в Серое Княжество, гибель долины и Беллы (интересно, что такое "кавитонный реактор"?), смерть принцессы Камеллы на балу, морскую битву с флотом Майно, осаду Крестоцина… Дочитав книжку во второй раз, она задумалась, а каково путешествовать с настоящим Демиургом, пусть и не зная того? Слово "демиург" цепляло какую-то тревожную струнку глубоко внутри, что-то, связанное с вторжением солдат Института, но вспомнить толком ей никак не удавалось.

Вчера, в перидень, когда Яна с Палеком ушли в школу в первый раз, ей, оставшейся в своей комнате, хотелось завыть от тоски и одиночества. Но зашел Дзинтон, рассказал какую-то забавную историю, которую она сразу же забыла, посидел рядом с ней на кровати. Она прижалась к нему, чувствуя сквозь свою майку и его рубашку надежное тепло его тела, и сидела так несколько минут, наслаждаясь спокойной уверенностью, что папа никогда не бросит ее одну, а Дзинтон поглаживал ее по голове и рассказывал, как планеты вращаются вокруг звезд. Планеты ее мало интересовали, но ей нравилось просто сидеть, прижавшись к нему, и слушать его спокойный мягкий голос. Потом зашла Цукка и взяла ее с собой в магазин за продуктами, а потом… потом светило яркое солнце, с моря дул теплый соленый ветерок, щебетали птицы, и даже хотя Цукка ушла к себе в комнату готовиться к экзаменам в университет, и Дзинтон куда-то пропал, тоска больше не возвращалась.

Сегодня она уже не тосковала. Скучные учебники никуда не делись, но она уже точно знала, что справится – если только ее не подведет география. И папа в нее верит. Иногда она все еще внезапно вскидывалась, недоуменно оглядываясь по сторонам, словно отель, и Дзинтон, и Цукка вот-вот исчезнут, растворившись в черной глухой пустоте, и она почувствует шум в ушах и боль от выходящих из тела игл и трубок, и грубые дядьки перетащат ее на холодный пол железного ящика и повезут туда, где ей делают плохо и больно. Но наваждение проходило, и умиротворение старого отеля в неухоженном парке снова охватывало ее. У нее теперь снова есть папа! Настоящий папа! Он умный, и сильный, и веселый, и он защитит ее от всего на свете. А она сможет искупить все плохое, что сделала раньше.

Солнце уже поднялось довольно высоко, когда Дзинтон заглянул в комнату.

– Как дела? – спросил он, подмигнув. – Трудишься?

– Я читаю, – смущенно улыбнулась Карина. – Я сегодня уже две главы по географии прочитала!

– Молодец! – похвалил ее папа. – Ну-ка, как у нас главная столица Четырех Княжеств называется?

– Э-э-э… Саламир! – вспомнила девочка. – А раньше он был столицей Тапара, одного из Четырех княжеств, пока они еще не объединились.

– Умничка! А может, ты еще вспомнишь, где расположен хребет Шураллаха?

– Не-а, – Карина помотала головой. – Я такого еще не знаю.

– Южный Сураграш, на Западном континенте, – пояснил Дзинтон. – Там широкие степи, в которых раньше кочевники разводили овец и степных лошадей, а потом начинаются горы. Сначала небольшие отроги, потом скалы все выше и выше. На высоких горах круглый год лежит снег, и с ледников бегут холодные горные речки, которые сливаются в полноводную реку Кронг, на которой стоит город Граш. Слово "шураллаха" на поллахе, старом языке кочевников-гуланов, означает "небесные клыки", потому что снизу кажется, что они упираются в небо и царапают его.

– Здорово! – мечтательно произнесла Карина. – Не то что наши низенькие горы…

– Ну, наши горы тоже интересные, – Дзинтон поднял палец. – Можно даже сказать – уникальные, таких в мире совсем немного. Они называются "лакколиты". В таких местах миллионы лет назад подземная лава пыталась пробиться на поверхность, но не смогла. Зато она высоко выгнула землю, так что получились горы. Так что, возможно, где-то в Сураграше сейчас сидит вот такая же девочка, как ты, и мечтает приехать сюда, в Масарию, чтобы посмотреть на них и на наше море.