Пол Андерсон - Орион взойдет (с примечаниями переводчика)

Оно могло бы вместить не более двадцати верующих, хотя столько их набиралось редко.

Так что Плик, войдя, оказался в одиночестве. В холодном помещении было полно теней, с потолка светила одна-единственная флуоресцентная пластина квадрат со стороной в тридцать сантиметров; свет из коридора просачивался через плетеную решетку. На деревянных сиденьях лежали подушки для коленопреклонения и молитвенники, иначе влажный каменный пол портил бы бумагу и кожу. На оштукатуренных стенах нарисованы лилии, впрочем, фрески уже были едва видны. Напротив входа невысокий барьер ограждал алтарь - блок природного базальта. По обе стороны его стояли простые подсвечники, костяные сосуды на домотканом алтарном полотне. Простое распятие бесхитростная фигурка из плавника, выбеленная морем. Грубый сосуд со святой водой возле входа; блюдо из мыльного камня на дубовом подножии. Плик перекрестился, вошел внутрь, огляделся и, заметив свечи, бросил приношение в кружку, поставил свечу перед алтарем и зажег ее с помощью поршневой зажигалки - маурайская вещица. Пламя крошечной звездочкой горело в сумраке.

Плик преклонил колени на голом полу перед распятием, соединив руки вместе и склонив голову. Тощий, в тонкой одежде, он сжился. Потом снял гитару со спины... настроил и, пройдя пальцами по струнам, очень негромко запел:

Господь Предеечиый, Вседержитель и промыслитель.

Почему ты покинул нас?

Ты, смерть ради нас сокрушивший, Ты, нас Собой искупивший, Видишь гибнет мир нагрешивший.

После вознесения знать ли страх Тем, кому лежать в гробах?

Но не благо - ад в наших сердцах.

В душе своей возвели мы твердыню, Где бес обитает поныне, Боже, нет в нашей силе благостыни.

Ты, вздымавший солнечный вал, Ты, который землю создал, Мир Твой гибнет - пусть он и мал.

Мы таких натворили чудес, Которым позавидует бес, Помоги и помилуй, Небесный Отец!

Господь Предвечный, Вседержитель и промыслитель!

Почему ты покинул нас?

Последняя строфа завершилась молчанием. Плик поднялся и, постояв немного, словно сломался; выронив гитару на пол, он пал на колени и уткнулся лбом в камень.

- Спаситель, - молил Плик, - прости меня, я изнемогаю... прости за плохой стих и отпусти мне все грехи мои.

Глава 23.

1.

На Орионе никто не работал с самого утра, за исключением охраны и основных служб жизнеобеспечения. Все собрались в аудитории, чтобы выслушать чрезвычайное сообщение. Торопясь по пустым ярко освещенным коридорам, Иерн вспоминал о катакомбах - когда забывал о кошмаре или отвлекался от мыслей по тактическим соображениям.

Ваироа в аудитории не было. Будь у маурая такая возможность, он, безусловно, пришел бы и засел в задних рядах, где его мог бы заметить аэроген. Итак, он находился в заключении, вне сомнения, по приказу Микли или какого-нибудь из осторожных его помощников.

В кабинете, окутанном табачным дымом, дежурил один только охранник.

Нервно подняв голову от стола, он потянулся к полуавтоматическому пистолету, едва Иерн вошел. Узнав его, стражник отвел руку назад и спросил голосом неровным и высоким:

- Что там говорят, сэр? Неужели действительно мы нанесли вчера монгам столь жуткий удар, как утверждает радио?

Иерн заставил себя остановиться и кивнуть.

- Да, их уничтожили ядерными боеголовками. ("Неужели и ты оказалась там, маленькая Ганна? Жива ли ты? Странно - только я бы предпочел, чтобы ты умерла. Как бы ты горевала сейчас о мертвых и нерожденных".) И что вы думаете об этом?

Сержант покачал головой:

- Не знаю, что и думать, сэр. Я... ну, откровенно, ошеломлен! Неужели нам предстоит новая война Судного Дня?

- Капитан Карст сулит нам славную победу.

Сержант пристально посмотрел на Иерна:

- Что-то на вашем лице не видно восторга, сэр. Побледнели вы как-то и губы дрожат.

- От внезапного облегчения, полагаю. Они бы не дали Ориону взойти.

("Следует держаться поубедительней".) Дело в том, что я пришел за пленным маураем.

- Сэр?

Иерн слабо удивился тому, как быстро сработал язык: прежде он бывал боек на словцо, только соблазняя женщин.

- Возможно, вы слыхали, что мы с ним знакомы... познакомились еще до того, как попали сюда. Я надеюсь, что потрясающая новость сделает его более сговорчивым: в качестве источника информации или посредника, или того и другого сразу, он может оказать нам бесценную помощь... быть может, мы избавимся наконец от его народа.

В голосе норрмена звучало сомнение;

- Не знаю, сэр. Мне приказано...

- У меня нет времени на разговоры, - отрезал Иерн. - Сам капитан Карст разрешил мне. Раньше ведь его выпускали каждый день, разве не так? А сейчас он находится в превентивном заключении, чтобы не линчевали. Но теперь опасаться нечего. Я распишусь за него, - Иерн махнул в сторону внутренней двери.

Догадка оказалась правильной: приказ о задержании был отдан мельком и на словах. За исключением расставленных в важных точках редких вооруженных охранников, которым не приходилось делать ничего более серьезного, чем задерживать изредка попадавшихся пьяниц, в этом подземелье Минотавра особой бдительности не соблюдали - пока. Кроме того, Иерна венчал колоссальный престиж астронавта.

- Да, сэр, - согласился сержант, достал ключика ящика и поднялся.

В блоке было немного камер, в основном пустовавших: хулиганы, любопытствуя, выглядывали из них, а психопат блеял, пока Иерна вели по коридору до камеры Ваироа. Гибрид читал; когда дверь отворилась, он опустил книгу и бесстрастно поднялся.

- Мы... я хочу поговорить с тобой, - выговорил Иерн уже не столь гладко, пытаясь одновременно угадать, сколько успел узнать о нем странный мозг за загадочными глазами.

Ваироа вышел из камеры. Голубой комбинезон его плохо облегал фигуру, и тем не менее маурай казался облаченным в мундир. На выходе Иерн написал расписку. Он уже придумал - наполовину - как объяснить свои действия Микли; но если все сойдет хорошо, Микли ни о чем не услышит, пока не будет чересчур поздно. Ну а если его ждет неудача, тогда - все равно.

Но мысли эти жались к периферии сознания, а его воля несла вперед, к водопаду. Вчера вечером после новостей они с Роникой приуныли. Они не стали обсуждать события, ограничиваясь простыми клише (ужасно... нарушение доверия... но, быть может, иначе нельзя... война не знает чести... подождем новой информации... все это так загадочно и неясно...), произнесенными без особых эмоций.. и стараясь не глядеть друг другу в глаза. Иерн рано отправился на боковую и, к собственному удивлению, скоро почувствовал дремоту. От отупения, должно быть. Но проснулся в радости, и только потом вспомнил... Позевав, начал собираться - умылся, оделся, поел, чтобы не завтракать в притихшем общем зале - подобно машине. Но внутри его бурлил и набирал силу поток...