Пол Андерсон - Орион взойдет (с примечаниями переводчика)

Она высвободилась, отступила на шаг, стиснула кулаки и крикнула ему в лицо:

- Ну зачем ему это понадобилось? Да, он эгоист и тщеславен.. но я никогда не подозревала, что он - такое чудовище!

- Не преувеличивай, - пожал плечами Джовейн. - Будем считать это случайностью... Надеюсь, что когда-нибудь он пожалеет о ней. Просто он счел опасным высокопоставленного среди аэрогенов геанца, к тому же обладающего связями в Эспейни, которой он не доверяет. Я думаю, сильней всего в нем говорила ревность. Он боится потерять тебя, зная, что мы с тобой всегда были близки по духу, хотя редко встречались лично. Он усмотрел в поединке шанс отделаться от меня и умело использовал его... Вот что, будем все-таки объективны. Он мог просто прикончить меня - я же был совершенно беспомощным - разбить череп прикладом винтовки и спрятать ее. И никто ничего не заподозрил бы.

Иерн решил довольствоваться шантажом. Так что скорее всего он не намеревался меня убивать.

Она затрепетала.

- Скажи мне еще раз, - взмолилась она. - Повтори и не один раз, я должна в это поверить: говори - Иерн просто на миг обезумел.

- Потому что тебе придется жить с ним? - пробормотал Джовейн. - А надо ли? В любом случае он не имеет права решать, с кем тебе дружить.

- Ну... но он сумел подстроить тебе такую подлость? - задохнулась Фейлис. - Что же касается остального... я тебе уже говорила. Мои родители люди сельские и старомодные, Если я решусь на развод, горе отца сделается в два раза тяжелее; ведь скорее всего именно мой тесть станет следующим Капитаном, а папочка всегда утверждает, что, поскольку в Домене и без того довольно всяческих неурядиц, дом Капитана должен быть выше всяких скандалов. - Она отошла к столу и принялась нервно крутить чашу из резного хрусталя, вещицу старинную и прекрасную. - Хочу напомнить тебе, проговорила она, - что Иерн никогда не относился ко мне плохо. С его точки зрения, проявлял чистую доброту и благородство. Я выскочила за него по любви, однако, увы, ничего хорошего у нас не получилось, но он старается, как и прежде.

Дело вовсе не в том положении, которое он мне обеспечивает. Если оказывается дома, он всегда ко мне пылок и терпелив. А если ему не удается сдержаться, пулей вылетает из дома, но скоро возвращается - с роскошным букетом, тащит куда-нибудь в лучший ресторан... или придумывает что-нибудь в том же роде. Честно признаюсь, в семейной жизни я проявляла куда меньше рвения. - Фейлис повернулась к Джовейну.

- Но как он мелок! - вырвалось у нее. - А теперь еще это. Я то видела в нем честного человека, но после того что он сделал тебе...

Опираясь на костыль, Джовейн шагнул к ней. В разрезе халата Фейлис заметила поврежденную ногу - она была не в гипсе, а в лубках. Хорошо, перелом не тяжелый, только бы не было осложнений, и, видимо, не слишком докучает ему.

- Дорогая, - сказал он. - Не уходи от меня в тревоге за свою жизнь...

Ничего не бойся. Говорю тебе, это, скорее всего, случайное совпадение.

Я не хочу в чем-то винить его... Ты так очаровательна.

"А ты так благороден", - хотелось ответить ей.

Он потянулся к ней. Они опять были рядом. Пришло решение.

- Послушай, - проговорила она. - Я намереваюсь поддерживать с тобой связь - что бы он ни твердил. Конечно, если ты не против.

- Чего еще могу я желать?

- Мне нужны твои советы... Разреши мне писать тебе, как и прежде.

Отвечать будешь на тайный адрес, откуда я буду забирать твои письма...

Дорогие сердцу письма.

- Жаль, что тебе приходится идти на все эти уловки, - медленно проговорил он. - Ты чересчур чиста для подобных поступков.

- Увы, что делать, придется ловчить. Хотя бы временно, пока не найдется какой-нибудь способ изменить ситуацию.

- Найдется! - Он привлек ее к себе, и губы их слились в поцелуе.

- Найдется, любимый. А пока мы получили неделю быть вместе... Мне еще не приходилось изменять Иерну... Будь со мной ласков, дорогой.

И он не в силах был отказать ей...

Только поздно вечером Фейлис оставила его дом.

Глава 8.

1.

Достигнув известной меры Озарения, Ганна Уанговна Ким обрела наконец-то ясность, охватившую всю ее жизнь, принося с собой нечто большее, чем простое удовлетворение или даже счастье. И все это порождалось уверенностью в том, что она составляет единое целое с Геей.

Она не стала неуязвимой: боль и печаль все еще могли ранить ее. Так всегда и случалось, когда ей приходилось видеть несчастья других.

Перечитывая исторические труды, она радовалась тому, что Красная долго наслаждалась миром и процветанием, а посему и страна ее, и сама она были избавлены от всяческих смут. Но Гея есть Гея, она дарует награды и в несчастьях, даже когда это заочное поощрение приносит всего лишь облегчение кому-то другому. Ганна старалась быть лестной и избегать самодовольства. Уже одно призвание ее требовало этого, вырабатывая способность осознавать суть и духовный мир человека. "Ну, - говорила она себе, - мускулам хорошо, когда они используются, разве не так?"

В этот день Ганна вернулась от смертного одра старика. Она оставила его умирающего во сне, зная, что он не проснется. Слова и мантры <���Аналог молитвы в буддизме.>, совместная медитация даровали умирающему благословенное облегчение: тело его покорилось тому, что уже давно осознал разум: настало время свершения. Когда глаза старика закрылись, Ганна, повинуясь порыву, коротко прикасаясь губами к его губам, заметила на них улыбку. Старик еще чуточку улыбался, когда она ушла.

Она закрыла за собой дверь спальни, и сидевшие в столовой родственники встали и низко склонились.

- Он отдыхает, - сказала она. - И будет пребывать в покое до самого конца, которого теперь ждать недолго.

Они склонились снова.

- Достопочтенная госпожа, - проговорил седовласый старший сын старика.

- У нас нет таких слов, которыми можно было бы выразить свою благодарность. Кто еще смог бы сделать такое?

Ганна подняла руку.

- Вы преувеличиваете, - возразила она. - Я только поговорила с ним.

Вызовите своего врача, пусть он посмотрит, нужно ли дальнейшее лечение.

Сын ухватился за свою всклокоченную бороду, словно бы ему нужно было за что-то держаться, слезы заполнили уголки глаз.

- Нет, смиренно напоминаю, что отец просил вызвать именно вас, а не врача или священника. Разве мы осмелились бы иначе разбудить пророчицу посреди ночи.

- Мне было бы жалко, если бы вы поступили иначе. Ваш отец прослужил верой и правдой в Библиотеке многие годы. И вся Библиотека в лице моей скромной личности выражает ему благодарность, и за эту честь я обязана вам и вашему дому, Сай Ильич.

Наступило долгое молчание. В окошко скользнул утренний рассвет, коснувшись фарфора в буфете, полок в книжном шкафу, плотно уставленных темными переплетами. А во всем прочем - скромное обиталище. Эта семья была из солдатаев, не достигших высоких чинов или же особого благосостояния; иные слугаи жили получше. На глинобитном полу лежали соломенные маты. Возле стола, за которым ели хозяева, стояли пара стульев и скамьи. Из-за ширмы, отделявшей кухню, пахло теплом и пищей.