Пол Андерсон - Орион взойдет (с примечаниями переводчика)

- Она у нас лесная дева, не любит городов. Побоялась ареста.

- Концы с концами не сходятся, вы сами все понимаете. - Борс яростно посмотрел на Иерна и Плика. - Что вы можете добавить?

Ганна Уанговна перевела вопрос. Ответ аэрогена был еще короче, чем перевод.

- Никаких комментариев, сэр.

- А что вы можете сказать, представители Маурайской Федерации? настаивал Боре, воспользовавшись англишем, как и прежде.

- Карст лжет, - огрызнулся Тераи Лоханнасо. - Простите меня, сэр, я не могу сказать более. Он нарушил закон, совершил преступление настолько большое, что - я не сомневаюсь - ваши власти признают: мы имели право преследовать его. Но подробности в настоящее время я могу предоставить лишь дипломатическим представителям Федерации.

- Мы пошлем за ними, - обещал Борс, - но вы должны проявить терпение.

У нас в Красной нет совершенных радиопередатчиков. Мы люди бедные, электроника нам не по карману, не говоря о релейных мачтах, а о телефонной сети нечего и думать. Завтра я отправлю курьера. Вы можете послать с ним письмо, с которым я должен сперва ознакомиться. В это время года Господин обычно отдыхает... Чиновники и послы тоже, суд закрыт. Я слыхал, что маурайский легат любит рыбачить в тихих озерах.

Быть может, потребуется неделя или более того, чтобы отыскать вашу представительницу, а потом еще придется добираться сюда.

- Я могу подождать, - произнес рослый маурай с мрачным удовлетворением.

"Как любопытно, - отметила Ганна, - Микли Карст и Иерн тоже были довольны. Северянин, должно быть, предвидел задержку; ясно было, что он хорошо знаком с законами и обычаями Красной. Как и почему?"

Борс обратился к нему:

- Ближайший консул Союза находится в Джинии <���Джиния - город Вирджиния, штат Миннесота. Дулу - Дулут, штат Миннесота на берегу озера Верхнее.>, не так уж далеко отсюда.

Вы можете написать вашему послу в Миньятонку, если угодно.

- Это бесполезно, сэр, - выпалил Карст, - что может кто-либо из них сказать в мою защиту? Может быть, лучше я дам вам адрес в Союзе и Домене, куда вы можете написать. Ответ покажет, что мы с моей спутницей действовали на законных основаниях.

- На это потребуется значительное время.

Карст улыбнулся и, подражая голосу Лоханнасо, проговорил:

- Я могу подождать.

Борс застыл в своем кресле.

- Тем временем, - сказал он, обращаясь к группе, - вы должны признать, что ваши показания не согласуются. Не хочу вас оскорбить, однако вы можете оказаться контрабандистами или... охотниками за ураном... мне не остается ничего иного, как задержать вас до выяснения обстоятельств.

- Я вполне понимаю вас, сэр, - мурлыкал Карст, - действительно, никаких обид с нашей стороны..

- У вас будут вполне комфортабельные помещения...

Ганну осенила мысль.

- Достопочтенный майор, - проговорила она, - могу я попросить одолжения?

Тот был удивлен.

- Чего вы просите, преподобная госпожа?

- Джентльменов из Федерации и... достопочтенного Карста... вы можете разместить там, где сочтете нужным. Конечно, не вместе, но подобающим образом. Однако позвольте мне взять на себя ответственность за двух остальных джентльменов. В Библиотеке, как вы знаете, есть комнаты для гостей. Можно выставить возле них охрану, если угодно, но я сомневаюсь в том, что эти люди вызовут какое-нибудь беспокойство.

Борс поднял брови и покрутил усы. Им приходилось и ссориться и помогать друг другу.

- Могу ли я спросить о причинах вашего предложения, преподобная госпожа?

- Конечно, - ответила она, ничего не желая скрывать, - у нас никогда не было гостей из Юропы. У меня к ним миллион вопросов, я хочу узнать о миллионе аспектов Геи.

3.

Сад оказался большим и роскошным. Иерну не приходилось видеть ничего подобного. Не было здесь ни многоцветного буйства бургойни, ни строгих клумб и стриженых деревьев, обычных для Брежа. Дворик с одной стороны ограничивало здание библиотеки, а с других трех сторон - старательно и экономно выложенная стена. Камень в ней чередовался с деревом, все детали были старательно продуманы и создавали впечатление полной гармонии. Напротив огромного здания - ворота под деревянной аркой; на железных створках свернулся клубком чеканный символ Инь-Ян. Посыпанные гравием извилистые дорожки огибали клумбы, мхи, клевер и травы. Тут и там замысловато гнулись деревня, наводя на размышления своими причудливыми формами. Золотые рыбки мелькали под листьями водяных лилий в прудах, не схожих друг с другом величиной и формой. Кое-какие из композиций состояли из утоптанной грунтовой площадки вокруг валуна, стелы или абстрактной скульптуры. А за ним вдруг вырастал густой куст сорняков напоминанием о дикой неухоженной природе, непонятным образом гармонирующий со всем остальным.

Отмывшийся от дорожной грязи, причесанный, сытый, в свежей одежде, Иерн расхаживал возле Ганны. Хотя вчера они проговорили за полночь, а колокола и гонги, созывавшие всех к обрядовым действам, пробудили его на рассвете, он чувствовал себя отдохнувшим. Утро только что начиналось, завтрак оказался легок, но вкусен, как и вчерашний обед, Ганна расстаралась побыстрее освободиться, чтобы заняться с ним. Плик отсыпался после вчерашнего: выпивку с разрешения Библиотекаря предоставил ему негодующий служитель с явным сожалением.

Под ногами похрустывал гравий. Стены укрывали собеседников от ветра, шелестевшего верхушками поднимавшихся над ними деревьев. День выдался солнечным, но холодным, над головами торопились клочки облаков.

В основном разговор шел о нем самом и его мире, который остался за окнами. Выложив все, что было можно, он без особых сложностей избегал всякого упоминания о событиях, о которых Роника просила его умолчать.

Наконец Ганна согласилась, что наступила его пора задавать вопросы. К тому же, заметила она, застенчиво улыбаясь, его вопросы еще подробнее расскажут о нем. Они уже успели достичь понимания, позволяющего рассказывать о личном.

- Я всегда вела спокойную жизнь, - поведала она. - Быть может, вам она покажется скучной, но я нахожу ее безмерно богатой. - Он обратил к ней восхищенный взгляд: невысокая, легкая, в свободном сером одеянии, подчеркивавшем грациозную женственную фигуру... Большеголовая для своего роста, с продолговатыми карими глазами, курносым носом, округлым подбородком, губами, розовевшими лепестками. На коже цвета слоновой кости проступали легкие морщинки, в ниспадавших до середины спины черных волосах, перехваченных на уровне шеи, проступала легкая седина. Ее голос, пожалуй, был слишком тих, но, наверное, лишь потому, что она рассказывала о себе. Энтузиазм вольет в него силу.

- Я родилась в Алданском полку, он стоит на севере отсюда,. Мой отец преподавал в школе. Я выросла среди лесорубов, охотников, трапперов, рыбаков, ремесленников. Мы, алданцы, держим немногих слугаев и не считаем ручную работу унизительной. Вне сомнения, такая жизнь была мне полезной, иначе склонность к чтению заставила бы меня проводить среди книг все свое время. Словом, книги вместе с природой сделали меня геанкой еще в самом начале жизни.