Михаил Тырин - Контрабандист

Ноги бесшумно ступали по густой спутанной траве, под которой едва угадывалось дорожное покрытие. Наверно, много лет назад тут весело сновали погрузчики, перекрикивались рабочие, суетились менеджеры, с головой погруженные в товарно-денежные потоки. Здесь, судя по всему, была какая-то база, снабжавшая весь город. Потом людей стало меньше, город захирел, и необходимость в большой базе сошла на нет…

Идущие впереди бойцы вдруг остановились, собравшись в круг. Я тоже подошел. В траве лежал труп – уже весь заросший, высохший, словно мумия. Впрочем, это не помешало заметить, что на нем военная форма. Верней, ее остатки.

– Не пойму, откуда он такой взялся, – пробормотал Сологуб, присаживаясь на корточки и силясь опознать знаки различия. – Поналепили спецслужб, сам черт не разберет…

Кто-то поковырял рядом ногой, и из травы извлекли его оружие. Это была точно такая же винтовка, какую мы видели у старшины. Только ржавая и заросшая каким-то серым мхом.

– Слушай, командир, тут вопросик возник, – негромко сказал я. – Ты же в оружии разбираешься?

– Это и есть твой вопросик? – он фыркнул. – Ответ положительный.

– Эта хлопушка – она для чего используется?

– Обычно для стрельбы. А ты что подумал?

– А точнее? Кого в войсках такими обычно вооружают?

– Тут и думать нечего. Оружие специального назначения для борьбы с легко бронированными целями. Гарантированно бьет бронежилеты всех классов, пулестойкие стекла, бронеавтомобили. Стенку в один кирпич легко проламывает и все такое прочее… А с чего ты так возбудился?

– Старшина сказал, что взял из оружейки, что получше. Какого лешего, скажи на милость, ему тащить на себе эту тяжеленную дуру, которой только стенки ломать?

– Ну, нравится ему – и пусть таскает.

– Нет, так рассуждать нельзя. Какие такие бронированные цели он тут собрался поражать?

– Вот ты о чем… – Сологуб призадумался. – Думаешь, он что-то недоговаривал нам?

– Сто процентов. Он тут с самого начала, в армии – не новичок, и наверняка знает, по кому следует стрелять бронебойными. Явно не по «огрызкам» и не по бродячим псам.

– И что ты предлагаешь?

– Разве что связаться с Грошером, доложить ему наши соображения. Так, на всякий случай…

Сологуб хмыкнул. Но возражать не стал. Он повернулся к связисту, которого катили на тележке где-то сзади, однако тот отрицательно покачал головой. Связи не было вообще никакой.

У связиста на запястье болталась турбо-аптечка. Если что-то случится и он успеет вколоть себе дозу, то минуту-другую сможет прыгать и резвиться, как здоровенький. Правда, потом будет очень плохо. Но зато получит шанс, например, спрятаться.

Через пару минут мы нашли вертолет.

Он стоял, странно перекосившись, на обширной ровной площадке между свалкой контейнеров и огромным складским помещением с провалившейся крышей. До него было всего-то метров пятьдесят, однако никто не спешил туда бежать.

Все пространство перед нами было заполнено какой-то отвратительной растительностью непонятного толка. Больше всего это походило на гигантскую плесень. Узловатые стебли стелились по земле, они были покрыты мерзкой на вид желто-зеленой слизью. Местами попадались бесформенные вздутия – очевидно, плоды. Ни дать ни взять гигантские бородавки размером с лошадиную голову. Все это устилало землю, лезло на столбы, стены, остатки деревьев. Вдобавок здесь воняло чем-то кисло-тухлым.

Над растительностью ветерок гонял пряди из невесомых белых волокон, которые прочно прилипали к коже и к одежде.

Чуть поодаль пульсировали с десяток разнокалиберных проплешин, которые мы уже имели счастье наблюдать в городе. Одна из них, огромная, расположилась прямо на стене здания, проев в ней глубокий кратер.

Сологуб печально и задумчиво осмотрел окрестности в бинокль.

– Ни души, – констатировал он. Как будто надеялся застать тут передвижной цирк и десяток закусочных.

Он подобрал обломок доски и потыкал в ближайший куст плесени. Стебли легко крошились, обильно сочась слизью. Попавшийся ему плод треснул, выпустив на волю целую копну летающих волокон.

– По-моему, ничего страшного, – заметил полковник, морщась и отплевываясь от пуха. – Можем идти.

Однако к вертолету он прежде благоразумно послал двоих разведчиков. Они вполне спокойно добрались и, поскольку радиосвязь отказала, просто помахали нам.

Растительность гадко чавкала и хлюпала, крошась под каблуками. Ботинки мигом покрылись слизью, которая длинными соплями тянулась нам вслед, словно не желала так быстро прощаться. В общем, это все было не смертельно. Гораздо важнее, что никто из нас не вляпался в очередную проплешину, которых, при внимательном рассмотрении, оказалось куда больше, чем подумалось вначале. Хотя очень может быть, что и вляпаться в проплешину – не бог весть какая трагедия. Но я предпочел бы проверить это не на себе.

Я слышал, как бойцы впереди присвистывали и удивленно матерились, подойдя к вертолету. Было с чего удивляться. Фюзеляж был рассечен на две части в районе кабины. Разрез выглядел ровненьким и точным, словно здесь сработал огромный гидравлический резак. Чик – и пополам. В пилотской кабине он прошел прямо через кресла экипажа. Экипаж был здесь же. И точно так же рассечен – у одного пилота были отрезаны ноги, второго развалило начиная от плеча. Оба уже превратились в мумии и покрылись каким-то мохнатым налетом.

В дополнение было сделано еще одно небольшое открытие. Правда, один из наших чуть не сломал в этом открытии ногу. Оказалось, разрез идет не только через вертолет, но и продолжается на земле – такой же ровненький и аккуратный. В глубину он был около полуметра, сейчас его заполонила слизистая флора, и он был незаметен.

Не иначе, поперек площадки рубанул какой-то дьявольский топор. Очень острый, замечу.

Отрезанная часть вертолета накренилась, потому он и выглядел странно перекошенным. Я заглянул в салон через дыру – там было практически пусто. Два ряда кресел со столиками да раздавленный смарт-планшет на полу – вот и все содержимое. Сологуб все же отправил внутрь пару бойцов, чтоб те хорошенько там порылись.

– И что дальше? – хмуро спросил он у меня.

Я хотел так же хмуро ответить: «Ты командир – ты и думай». Но не стал. В конце концов, я – вроде как эксперт и должен фонтанировать здравыми мыслями.

Только почему-то ни фига не фонтанировалось.

– Побродим по округе, – решил я. – Если кто-то жив, то далеко не ушел.

– А если кто-то мертв, то оно и к лучшему, – продолжил мою мысль полковник. – Тогда и делу конец.

Цинично, но логически оправданно.

Пока мы рассуждали, бойцы успели порыться в трехмерных картах, которыми снабдили каждого. Мы находились на территории основной базы гражданского снабжения, через которую на Гарсию шли почти все закупки – от женских тампонов до тяжелых экскаваторов. Вернее, должны были идти. С упадком колонии необходимость в этом исполинском складе улетучилась.