Гэри Гибсон - Тяготению вопреки

Она вывернулась из его хватки, но он воспользовался мгновением и сумел встать с мровати. Хелен снова налетела на него, колотя вслепую кулаками и ногами.

Кендрик едва успевал отбивать ее удары. Каковы бы ни были усиления у Хелен, реакцию они ей сообщили более быструю, чем у него.

Но все же в Лабиринте он многому научился, и часть ударов, если не все, сыплющиеся на него градом, он сумел отбить. Хелен глядела на него свирепо, вокруг правого глаза кожа у нее была местами содрана, местами наливался синяк. Одним боковым в голову она все-таки Кендрика достала, он почувствовал, как ударился затылком о доски пола, и они треснули.

Перед глазами помутилось, а Хелен, толкнув его на пол, навалилась сверху, схватила за волосы двумя руками и стала колотить головой об пол.

Первые удары оглушили его, рот наполнился кровью. И почти сразу же он потерял сознание.

Слышно было, как кто-то затягивается сигаретой. Потом молчание на несколько секунд. - Очухался?

Послышались приближающиеся шаги. Гулкий щелчок, как предохранитель на пистолете. Кендрик напрягся и почувствовал, что крепко связан - веревки больно врезались в кожу.

Повязку с глаз сорвали, ударило солнце, такое яркое, что Кендрику пришлось крепко зажмуриться. Он попытался что-то сказать, но во рту торчал кляп.

Над ним неясным силуэтом на фоне жгучего полуденного солнца нависло чье-то лицо. Непонятно, где он сейчас, но где-то там, где жарко.

Темные контуры на краю поля зрения сообщили ему, что его сунули в багажник автомобиля. Неудобно изогнутое в ограниченном пространстве тело сводило судорогой.

Чужие руки вытащили его наружу, больно оцарапав о жесткий металлический край багажника. Теперь он видел, что руки у него связаны впереди узкими полосками белого пластика. Они казались непрочными, но он едва мог пальцы согнуть.

И с некоторым отчаянием он заметил, что и ноги у него тоже связаны - когда рухнул с размаху на пыльную пустынную дорогу.

Перед ним в воздухе возник пистолет - злобного вида штука с длинным стволом. И дуло упиралось Кендрику в висок.

- Сейчас будет так. - Теперь видно было лицо Хелен. - Если тебе надо отлить или еще чего-нибудь, то прямо сейчас. Потом обратно в машину.

Кендрик кивнул. Она сунула пистолет в джинсы и резким рывком спустила Кендрику штаны. Унижение ударило в лицо горячей краской.

- Не думай, что мне это нравится, - буркнула Хелен, - но уж развязывать тебя - фиг.

Она оттащила его к обочине дороги, где бетон переходил в жесткие травы пустыни, ногой перевернула Кендрика набок.

- Давай отливай, если тебе надо. И не возись долго. Кендрик еще чуть подался на бок и помочился на сухую

землю пустыни, не слишком сумев уберечься сам. Скрипя зубами, он отодвинулся, извиваясь, от лужицы.

- Посрать не надо? - спросила его Хелен.

Кендрик резко дернул головой из стороны в сторону, глядя в пустоту, когда она снова натянула на него штаны.

- Ну, скажи спасибо, тебе же лучше.

Через минуту она его подняла и закинула обратно в багажник. Опустилась крышка, отрезав дневной свет, клацнула, оставив его наедине со своими мыслями и бензиновой вонью промасленных тряпок - кое-как заменивших ему подушку.

Кендрик дрожал, обнимая себя за бока. Бумажная ткань тюремной робы не спасала от леденящего холода темных коридоров. Он уже оставил попытку считать часы и дни, проведенные здесь.

Чей-то труп лежал в метрах от того места, где скорчился Кендрик. Смерть была следствием внезапно вспыхнувшей драки, ничего общего не имеющей с инструкциями Зирацки. Это могло произойти и несколько часов тому назад, но здесь трудно было судить о времени.

Но смертные стоны этого человека длились долго, слишком долго. Никто точно не знал, что случилось, или на чьей совести эта смерть. Кендрик первым напоролся на тело, когда оно еще остывало. Рядом в луже запекшейся крови валялось орудие убийства - кусок металла, отломанный от какой-то тележки.

«Вот как это происходит», - подумал Кендрик, оставшись в темноте один. Страх и отчаяние рвали его на части. Он с самого начала знал, что ответит на зов Зирацки, когда настанет время.

И снова загремел голос Зирацки - непонятно за сколько часов до того. Он назвал три имени - Кендрик никого не знал, но это были мужчины. Толпа повалила за ними к бронированным дверям, за которыми лежали нижние уровни, но у Кендрика духу не хватило быть свидетелем.

И, как всегда, когда были названы имена, дверь оказалась открытой.

Впервые, когда это случилось, несколько человек бросилось радостно вперед через внезапно открывшиеся двери, не заметив того, что заметили остальные - автоматические пулеметные турели прямо за дверью. Бежавших впереди срезало сразу, остальные отшатнулись, и турели взвыли, как самолет, выезжающий на взлетную полосу. Кендрик все это видел.

Снова повторили первые два имени, из толпы нерешительно выступила женщина - по лицу ее трудно было что-нибудь прочесть. Кендрик с ужасом понял, что она в темноте не видит: она шла неуверенно, на ощупь.

К ней подошел другой заключенный, и было ясно, что он видит. Он неуверенно глянул на женщину, на ее бледное изможденное лицо - она уже добралась до бронированной двери, миновала турель, держась рукой за стену.

Кендрик помнил, как кто-то протягивал руку, чтобы остановить ее, но рука была отброшена шлепком. Крики, горячий спор, какофония голосов.

Он помнил, как кричала женщина, как побежала вперед, слепо шарахаясь от трупов убитых ранее. Выбранный противник смотрел ей вслед не меньше минуты, потом шагнул следом скованной походкой человека, идущего по краю обрыва.

Кендрик до сих пор чуял запах крови и горелого мяса тех, кого разорвало пулями, и презирал себя, когда от этого воспоминания выступала во рту слюна. Среди вывернутых внутренностей трупов виднелись тонкие волокна, как серебристые проводки, вьющиеся в телах.

Он все говорил себе, что когда придет его время, он сможет отказаться. Другие так поступали и лежали, медленно погибая от жажды и голода, наполняя темные коридоры стонами.

Кендрик знал, что может отказаться, но глубоко в душе уже знал, что не сделает этого.

Снаружи доносился шум реактивных самолетов. Кендрик летел в провонявшей машинным маслом темноте, в воздухе настолько густом и спертом, что в нем можно было утонуть. Легкие готовы были разорваться, кожа горела. Если даже Хелен не собиралась его убивать, то он наверняка задохнется, если еще здесь сколько-нибудь пролежит.

Он забил ногами по кузову, пытаясь шумом привлечь внимание. Радость вспыхнула в сердце, когда кто-то наконец открыл багажник.