Мартин Джексон - Деревня страха

Тренн понял, что он не услышит здесь никаких покаяний, признаний в греховности, к нему не станут взывать с просьбой о духовном наставничестве.

- Я в курсе событий, миссис Кроутер. Сержант Клайд приходил ко мне по этому делу. Боюсь, я ничем не могу вам помочь. Да, я видел доктора Шорта, но куда он ушел после нашего разговора, я не знаю.

Анита сделала несколько хороших глотков из стакана, и Тренч заметил, что, хотя порция была большая, напиток не был разбавлен.

- Сказать по правде, мистер Тренч, я просто хотела узнать, почему Эдвард приходил к вам. Он сказал мне, что вы его пригласили, и я подумала, может быть он хотел поговорить с вами по личному делу?

Тренч решительно покачал головой.

- Мы затрагивали с доктором Шортом исключительно духовные вопросы, и он действительно был у меня по моему приглашению, это правда. - Он откашлялся. - Неужели вы думаете, что он нуждался в каком-либо участии с моей стороны?

Анита печально покачала головой.

- Нет, конечно, вряд ли. Вы и Эдвард - совсем разные люди. Просто я заставила себя поверить, что у него была какая-то проблема и он поделился ею с вами. Будь это так, мы могли бы хоть предположить, где он теперь находится.

Тренч вздохнул.

- К сожалению, миссис Кроутер, я так мало узнал от доктора Шорта, что вряд ли могу помочь вам. Мне очень жаль.

- Ну что ж. - Анита пожала плечами и допила остатки из стакана. - Мне нужно было просто спросить у вас об этом по телефону. - Мне нужно было просто спросить у вас об этом по телефону, чтобы не заставлять вас совершить это утомительное путешествие.

- Могу заверить вас, я не испытываю никаких неудобств. Он увидел, что она поднялась и налила себе еще порцию джина. В его присутствии она позволила себе демонстрировать свою невоздержанность. - Скажите, миссис Кроутер, вы всегда пьете так много?

Анита замерла, не донеся стакан до рта. Оправившись от удивления, она сделала два больших глотка.

- Когда я пью, то обычно пью много, как сегодня. - После первого стакана глаза ее слегка увлажнялись. - У вас есть возражения насчет выпивки, мистер Тренч? - Она села и скрестила ноги. Она ожидала ответа.

Тренч некоторое время сидел молча, прикидывая, какие у него взаимоотношения с этой женщиной. Никакого следа раскаяния - он был сейчас на том же месте, с какого начинал. И теперь должен приступить к своим основным обязанностями представителя Господа Бога.

- Да, я не одобряю употребление крепких напитков. Другое дело - умеренное потребление вина. Вино согревает, но не поражает разум.

Анита сделала еще несколько глотков. В ее положении требовалось очень немного, чтобы ей захотеть излить на священника все, что накопилось у нее на душе.

- Мне это нравится, - сказала она.

- Многие вещи, приятно действующие на наши чувства, поражают наш разум, тело и душу. Пьянство - одно из самых страшных прегрешений.

Анита наклонилась вперед, уперевшись локтем в колено и подперев ладонью щеку.

- Скажите, святой отец, если бы у вас была власть, вы бы запретили спиртные напитки?

- Нет, я не стал бы их запрещать. Должно существовать искушение, чтобы человек сопротивлялся ему. Я лишь наказывал бы тех, кто не только не пытается удержаться, но и подавляет свою свободную волю, дарованную нам Господом нашим.

- Мне кажется, я поняла не все, что вы сказали.

- Мне кажется, вы и не хотели понять. - Обстановка все больше накалялась, отчуждение росло. - Некоторые грешат, не чувствуя, что совершают грех. Таким людям достаточно покаяться в своем заблуждении. Но совсем другое дело - совершить грех и получать от этого удовольствие.

- Да, - произнесла Анита, почти допив содержимое стакана, - я определенно получаю удовольствие от греха, должна вам признаться, святой отец. Жаль, но придется разочаровать вас.

- Вы об этом не сожалеете. Вы получаете удовольствие от своей распущенности.

- Мистер Тренч, это не тот тон, каким надо со мной разговаривать. Я взрослый человек и, вполне возможно, что ваша распущенность...

Глаза Тренча округлились.

- Моя?

- Да, ваша. Ваше, по меньшей мере, странное отношение к вопросам вежливости и хорошего поведения. Я нахожу его совершенно оскорбительным. Вам следовало бы задуматься об этом, ведь вы общаетесь с разными людьми. То, что я пью и мне наплевать на ваше мнение об этом, - это мое личное дело. - Алкоголь стал действовать сильнее, лицо Аниты раскраснелось.

Тренч поднялся и посмотрел на нее сверху вниз. Его трясло.

- Вы - отвратительное существо. - Глаза его впились в нее. - Вы погрязли в разврате.

Он глыбой возвышался над ней и был похож на ангела-мстителя. Она мгновенно вспомнила о том, что этот человек мог быть замешан во всех странных происшествиях в городке. И взорвалась.

- Ах, ты старый ханжа, клеветник проклятый! - Она вскочила на ноги, но Тренч все равно был намного выше ее. Огромный, сильный мужчина. Может быть, в других обстоятельствах это и привлекло бы ее, но только не сейчас. Они стояли так близко, что она чувствовала на себе его дыхание, вырывавшееся из его полуоткрытого рта и опалявшее ее щеку.

- Как вы смеете говорить со мной в подобном тоне?..

- А кто ты такой, черт тебя дери? Замаскированный Господь Бог? Ты из тех, кто прикидываются этакими старыми добрячками и думают, что им будут поклоняться только за то, что они носят облачение проповедника. Мне на это наплевать, Тренч! На меня это не действует!

Тренч почувствовал, как страшная боль возвращается в его голову, пронзает мозг, давит на глазные яблоки. Он сделал глубоких вздох и сжал свою пораненную руку. От боли сознание полностью вернулось к нему, он как бы очнулся от наваждения.

- Ты проститутка, похотливая шлюха, отвратительная грешница...

Анита начала смеяться. Тренч недоумевающе смотрел на нее. Женщина откинула голову назад, плечи у нее тряслись от смеха, грудь тяжело вздымалась и опускалась под действием болезненного приступа веселья.

- А ты... - Она передернула плечами, чтобы прийти в себя, и направила свой палец с накрашенным ногтем ему в грудь. Ты просто замшелый пень... - Вместе с этими словами она выбрасывала свое возмущение, растерянность, свою женскую беззащитность, которые переросли в смех - все нарастающий и перешедший наконец в истерику:

- Боже мой, он просто уморил меня!

Тренч стал предостерегающе поднимать руку, но в этот момент ее качнуло вперед и его пальцы коснулись ее груди. Словно человек, дотронувшийся до оголенного провода, Тренч отпрянул назад, а ее смех перешел в визг, но уже более осмысленный: она смеялась теперь над его промашкой и неловкостью. Ловя воздух раскрытым ртом Анита отступила назад и опять ткнула в него пальцем:

- Гадкий, противный священник! - Она задыхалась от дикого смеха и чуть было не рухнула на пол.