Кирилл Алейников - Третья волна

— Почему же его нет над другими пирамидами?

— Вы видели длинный туннель под плато. Туннель, где лифт остановился в первый раз. — Эсквайр не спрашивал, он утверждал. Дав время вспомнить тот туннель, мужчина продолжил: — Весь фокус в этом туннеле. Уж не знаю — скажу честно! — зачем Трисмегисту или кому-то еще понадобилось строить этот почти ровный туннель длиною в тысячу двести метров, однако именно он, туннель, влияет на электромагнитные силовые линии Земли, ионизируя атмосферные атомы над пирамидой. Я склонен считать существование этого туннеля совпадением чистой воды. Вряд ли древние египтяне или кто-то еще знали об ионизации…

Мистер Эсквайр говорил еще много. Он убеждал русских в ошибочности их предположения, будто Египет под эгидой США хранит величайшую тайну. Убеждал, но убедил ли?..

Их отпустили после того, как Семенов и Дементьева подписали несколько бумаг. В них, в частности, были указания, запрещающие кому бы то ни было рассказывать о ночном происшествии в туристическом центре, о подземных помещениях, о Залах Хроник.

И факт того, что их, с боем прорывавшихся к разоблачению тайны, так легко отпустили, как провинившихся детей — лишь отшлепали по мягкому месту — поражал и обескураживал одновременно.

Будто они и в самом деле глупые дети, нашкодившие по причине незнания…

Семенов сразу после ареста был уверен: их посадят. Посадят за хранение оружия, за его применение, за перестрелку с охраной… И такая уверенность сохранялась до окончания разговора с мистером Эсквайром, мужчиной в светлом костюме.

А в конце разговора, видя недоумение на лицах своих арестантов, Эсквайр снисходительно улыбнулся. Затем крикнул в сторону двери чье-то имя. Тут же вошел египетский солдат. В руках он держал автомат «Вихрь» с глушителем и лазерным прицелом, автомат из того числа, которыми была вооружена группа.

— Хранение оружия — это преступление. Безусловно. Еще большее преступление — это применение оружия против официальных властей Египта, к числу которых относится и охраняющий Гизу контингент. И вы не ушли бы отсюда просто так, даже если я лично сильно желал бы того. Но… — Эсквайр взял автомат из рук солдата, снял с предохранителя и передернул затвор.

А затем выпустил длинную очередь в пол.

Когда дым от сгоревшего пороха развеялся, а противная ватная глухота в разболевшихся ушах начала отступать, Семенов с ужасом — иначе и не скажешь — смотрел на грязный пол комнаты. В старых досках он не мог увидеть ни одного отверстия от пули.

— Ведь мы знали, зачем вам оружие, — чуть ли не виновато сказал Эсквайр, понимая эмоциональную бурю, разбушевавшуюся в душах арестованных. — И не могли допустить кровопролития среди охраны.

Слыша свой голос скорее гортанью, чем ушами, Дементьева чуть не кричала:

— Зато допустили среди нас!

— Вы шли на свой страх и риск, друзья…

Семенов чувствовал себя идиотом. Не самое приятное ощущение.

— Когда вы подменили патроны?

— Когда вас пришли арестовывать солдаты базы Сереба-Кали.

— Но… зачем?! Зачем вам нужен был весь этот спектакль?!

Эсквайр пожал плечами, затем достал очередную сигарету.

— Чтобы ваше начальство прекратило охоту за призраками на территории Египта. Чтобы вы сами, лично рассказали своим боссам о тех самых призраках… — Эсквайр пожевал губы. — Заговоры, кругом заговоры… М-да…

Калис был прекрасен. Настолько прекрасен, насколько может быть прекрасна планета, полная воды и воздуха, растительности и живности. С орбиты невозможно различить признаки разумной жизни, но весь экипаж «Старателя» прильнул к мониторам. Люди жадно впитывали это зрелище, вид здоровой, живой, красивой планеты. Они не замечали, как по щекам текли слезы, ведь своими глазами видеть цвет зелени и морской воды — самое сокровенное, о чем можно когда-либо мечтать.

На планете уже начались катаклизмы. Об их начале можно сказать по тем вихревым облакам, которые все сильнее скапливались в атмосфере. Но это было не главным. Главное — мы здесь, ликовали все. Мы добрались до соседней планеты, пышущей жизнью, и у нас есть все чтобы спуститься на ее поверхность!

Мы победили!

Осиру заходил на посадку, стараясь выбрать местность повыше и подальше от океанов, ведь спровоцированные Меркабой приливные волны могли смыть «Старателя» и после посадки. Планета росла на глазах, пока не закрыла собой все пространство внизу. Она казалась необъятной, великолепной и почти родной.

«Старатель» нагревался, пронзая верхние слои атмосферы. Некоторые датчики на панели управления противно запищали, предупреждая об опасности, но Осиру не слышал их. Он вел свой корабль интуитивно, буквально чувствовал его прочность, его маневренность, его силу, которой оставалось все меньше. Когда высота и плотность воздуха позволили маневрировать, используя аэродинамические свойства корабля, Осиру выполнил маневр выравнивания. Раскаленный добела корпус «Старателя» начал остывать. Непривычно плотная атмосфера стала причиной небольшой ошибки Осиру, потому корабль снижался не туда, куда капитан запланировал изначально: сесть среди лесов на самом крупном материке. Пришлось выбрать место посадки на поверхности соседнего материка близко к морю.

Но это не имеет значения. Мы сядем и останемся живы!

С ревом межпланетная птица мчалась над землей, над Калисом. Прилетевшая издалека, из умершего мира, эта птица воплощала собой все надежды жителей Терсы во всех поколениях. Инверсионный след, оставляемый кораблем, обозначил его путь, стал тем, что впоследствии назовут дорогой богов.

Осиру снижался. Энергия была на исходе, потому он торопился снизиться как можно ниже, прежде чем двигатели перестанут работать. И ему это удалось: в том момент, когда вдруг бортовой компьютер сообщил об отказе всех двигателей, «Старатель» несся не далее чем в десяти метрах от ровной песчаной земли с выпущенными шасси. Была б энергия, сели бы вертикально — корабль имел такую возможность. Но без энергии пришлось садиться по старинке.

Толчок. Корабль затрясло. Лыжи шасси стали прыгать по кочкам, скрежетать по камням. За «Старателем» поднялась туча пыли и песка, пространство вокруг наполнилось грохотом. Не имея возможности затормозить, Осиру отпустил штурвал и вместе с остальными смотрел на приближающуюся светлую полоску — русло реки. Песок под лыжами шасси уже сменился скользкой травой, торможение замедлилось. Но пусть, пусть горячий еще корабль нырнет в воду! Пусть окунется он в эту чудесную реку! Он заслужил такой награды…

В сотне метров от воды корабль остановился окончательно. Он совсем не повредился, космический межпланетный перелет не оставил и следа. Следы были только позади, несколько ровных глубоких канав, оставленных шасси.