Джек Эллис - Ночная жизнь

На прощание Джек пожелал всем спокойной ночи и запер за ними дверь. Потом ушел в свои жилые покои и выключил свет. Бекки взяла Саймона под руку и плотно прижалась к нему.

- Вы поедете, или как? - спросил Ли.

Бекки покачала головой

- Нет, мы пройдемся пешком, нам здесь недалеко.

Ли кивнул и не стал возражать. Места в такси и так не хватало. Впереди, кроме Ли, уселись Мартин и Конни, сзади расположились Бобби и Ронни. Когда машина отъезжала, Бобби помахал рукой Саймону и Бекки. Они подождали, пока такси не свернет за угол, затем повернулись и пошли к дому Бекки.

- Ты ведь останешься сегодня у меня? - спросила Бекки.

- Да.

Некоторое время они шагали молча, стараясь выбирать места посветлее. Это оказалось сложнее, чем они думали. Было похоже, что город строился для любителей темноты.

- Как ты думаешь, Джек прав насчет этой твари? - нарушила молчание Бекки.

- Даже не знаю.

- А что, если прав?

- Не знаю.

- Мне страшно.

- Мне тоже.

Внезапно Саймону пришла в голову одна мысль. Он открыл сумку Фила и достал оттуда его серебряное распятие. Он показал его Бекки. Она дотронулась до распятия и вздрогнула.

- Не очень-то оно помогло Филу, - сказала она.

- Оно было у него в сумке, а я держу его наготове, - ответил Саймон.

Бекки печально улыбнулась:

- Тогда надейся, что это действительно вампир.

Саймон промолчал, и они прибавили шагу.

Бобби попросил Ли остановиться у старого, страшного на вид дома. Этот дом напомнил ему дом с меблированными комнатами, где он провел первые полгода после жизни на улице. Ли с отвращением окинул его взглядом.

- Надеюсь, все будет в порядке?

- Да, - сказал Бобби. - Спасибо, что подвез.

- Да я не про тебя говорю, засранец, а про нее. Ты в порядке, девочка?

Ронни кивнула. Она все еще была бледной и выглядела так, словно находится во власти дурных воспоминаний:

- Я возьму себя в руки.

- Ты побудь с ней сегодня ночью, - сказал Ли, обращаясь к Бобби. Что-то она неважно выглядит.

Бобби кивнул и, обняв Ронни, повел ее к дому. Ли подождал, пока они не войдут внутрь и не зажгут свет в квартире.

- С ними порядок, - сказал он больше для себя, чем для кого-то еще.

- Бедная девочка, - сказала Конни.

Ли промолчал и поехал дальше. Конни сидела рядом с ним, а рядом с Конни - Мартин Бадз. С тех пор как они уехали от Джека, он не проронил ни слова. Конни показывала Ли дорогу, и наконец они остановились возле ее дома. Она, улыбаясь, посмотрела на Ли, потом на Мартина, потом снова на Ли.

- Что ты собираешься сегодня делать? - спросила она.

- Поеду домой и хорошенько высплюсь, - ответил Ли.

- Уверен?

- Вполне.

Она вздохнула. Мартин открыл дверь, вылез из машины, помог выбраться Конни, потом сел обратно, закрыл дверь и опустил стекло.

- Если передумаешь, ты знаешь, где меня найти. Номер шестнадцать. Конни улыбнулась, помахала на прощание рукой и пошла к подъезду. Ли, убедившись, что она благополучно вошла внутрь, отправился дальше. Он доехал до Вашингтон-авеню и, свернув на восток, покатил в сторону моста Третьей авеню. Мартин смотрел на проносящиеся мимо фонари.

- Куда ты едешь?

- Домой.

- Высади меня здесь, я дальше пойду своим ходом.

- Черта с два.

- Останови свою чертову тачку.

Ли повернулся к нему:

- Заткнись. Я никуда тебя не пушу. Ты сумасшедший? Там это чудовище бродит в ночи.

- Мне твоя гребаная благотворительность не нужна.

- Это не благотворительность, засранец, это одолжение.

Ли свернул налево, въехал на мост и пересек Миссисипи. Река, в которой отражался тусклый свет фонарей, была похожа на жирного черного червя.

- Куда ты, черт тебя побери, меня везешь? - снова спросил Мартин.

- Ты останешься у меня.

- Ты что, рехнулся?

- Заткнись.

- У меня СПИД, со всеми вытекающими отсюда последствиями.

- Подумаешь, я же не собираюсь с тобой трахаться. Ляжешь на диване.

Мартин уставился на него широко раскрытыми глазами и уже открыл рот, чтобы что-то сказать, но промолчал. Он отвернулся и стал смотреть вперед. Через пару минут его поза стала менее напряженной, и Ли даже показалось, что он улыбается.

- А ты не такой уж говнюк, как кажется на первый взгляд, - сказал Мартин.

- Пошел к черту, гомик, - ответил Ли.

Мартин повернулся и посмотрел на него.

- Сэр, - добавил Ли.

Мартин пожал плечами.

Зажегся зеленый свет, и Ли повел машину дальше.

17

Весь день Карниша терзал голод. Он часами стоял посреди кабинета, не сходя с места, не двигаясь, подобный каменному изваянию, и смотрел на тяжелые велюровые портьеры, не пускающие дневной свет в его покои. Ярость в нем боролась с отчаянием. Ни то, ни другое не могло победить, но и не отступало.

Слуги хорошо изучили привычки хозяина и не смели его беспокоить. И на сознательном уровне, и на уровне подсознания они понимали, что этого делать не стоит. Сознательно они боялись разгневать его, а подсознательно знали, что в течение следующих нескольких дней их мысли и чувства отчего-то будут мрачными, а то даже страшными и неприятными. Как лабораторные крысы, которых за неверные действия бьют током, они быстро учились. Они прибегут, едва он их позовет, но не раньше.

Снова и снова Карниш переживал события вчерашней ночи, стараясь докопаться до причин того, что случилось. Как вышло, что он недооценил Саймона? Как вышло, что один жалкий человечишка сумел организовать уличные патрули?

Не в первый раз за последние пятьдесят лет он пришел к выводу, что виной всему может быть возникшая у него подсознательная тяга к самоуничтожению. Может быть, сам не отдавая себе в том отчета, он начал вести себя менее осмотрительно? Неужели он так возненавидел эту жизнь, что подсознательно искал способа с нею расстаться? Впрочем, Карниш отказывался в это поверить. Более вероятно, что годы, десятилетия, может быть, даже века безнаказанных убийств - неужели он и вправду столь древен? - сделали его беспечным. Самая большая сложность заключалась в том, что Карниш не знал, как ему теперь действовать: у него не было опыта, потому что раньше с ним такого никогда не случалось. Все инстинкты настаивали на бегстве, но, с другой стороны, с этим городом его слишком многое связывало. За всю его долгую жизнь отношения Карниша с другими живыми существами были сугубо прагматическими. Он их ненавидел. Или же ими питался. Или и то и другое вместе. И никогда не имел с ними других отношений в отличие от персонажей прочитанных Карнишем книг, где вампиры вступали в связь со смертными мужчинами и женщинами, а порой даже влюблялись. Хотя он не без удовольствия почитывал такие истории, сам он на это не был способен. Самые близкие отношения у него сложились, пожалуй, с мисс Коломбо, чье присутствие рядом он до известной степени еще мог как-то терпеть. Возможно, потому, что она была - по-человечески, разумеется - очень похожа на него. Она использовала других людей для удовлетворения собственных желаний и амбиций. Своей карьере в "Карниш секьюритиз" мисс Коломбо в равной степени была обязана как своим профессиональным навыкам, так и своему коварству и жестокости, с которой она пробивалась наверх. Иногда Карнишу начинало даже казаться, что она ему нравится. Он, конечно же, не желал ей зла. Настоящего зла - и лишь иногда поигрывал с ее мыслями.