Игорь Сыченко - Тень Земли

Не держи Кейт себя в руках и не будь положение так печально, она бы засмеялась. Сколько в таком обращении надменного, а остальные не смеют даже назвать себя людьми. Может быть, для них это нормально, пускай, но только не для неё.

— Как их имена? — спросила Кэтрин. Мирика призадумалась, но ответила:

— Хозяйку зовут Фрея. Хозяина — не помню. Да и вообще, какая разница?!

Кейт посмотрела в сторону карет. Рабы брали вещи и несли их в усадьбу, надзиратель распоряжался работами.

«Неужели он увлечён своей работой? Неужели и ему нравится такая жизнь? Империя владеет всем миром. Ха, владеет. Сколько? Сто, двести… тысячи лет? Рабы свыклись со своей участью, никакого волнения, возмущения. По крайней мере, видимого… Сколько лет должно пройти прежде, чем человек забывает о том, что его предки были свободны, и что тоже он мог бы быть сейчас свободен? Сколько?»

— Мирика, сколько Империя владеет всем миром?

Собеседница покосилась на неё, как будто был задан запрещённый вопрос, и ответила:

— Не знаю.

— Твои родители были свободны? — спросила Кейт.

— Нет.

— А их родители?

— Нет. Зачем ты задаёшь такие глупые вопросы? Должно быть так. Ты что? Чем-то недовольна? У тебя есть еда и жильё. Глупая ты какая-то …

Да, их жизнь уже многие сотни лет питала безразличие к чьей-либо судьбе, даже к своей. Кейт не могла не отметить, что такая система оказалась вполне устойчивой, но всё же гнильца подъест когда-то это общество… Кэтрин не успела ответить, потому что в этот момент донёсся голос надзирателя.

— Эй, вы! Идите сюда!

— Это нам, — бросила Мирика и послушно стала спускаться по лестнице.

Кейт не стала дожидаться повторного приглашения и последовала за ней.

Фрея вошла в родной дом, но чувство радости по-прежнему не наполняло её: жизнь уже давно превратилась в нечто монотонное, вялотекущее. Единственным смыслом жизни оставался сын, и только в нём она чувствовала своё спасение от этого мёртвого мира, от людей (нет, рабов!), которые окружали. Но сейчас он был с Учителем, Мудрейшим, знающим множество наук и учений: математику, геометрию, богословие и ещё многое то, что необходимо образованному человеку, чтобы отличаться от чёрного люда. Как они надоели!

«Хм… Рабы… Презренные полулюди-полуживотные, не способные ничему научиться».

Фрея бросила взгляд на одного из них: грязный, глупый, имеющий в потребностях только есть и пить. Абсолютное ничтожество. Говорящая скотина.

Она очень устала с дороги, и хотелось отдохнуть, но разве можно оставить без присмотра надзирателя и рабов? Слуги всегда норовят что-нибудь украсть.

— Надзиратель, пускай эти шелка отнесут в мою комнату, — приказала она.

— Будет исполнено, Госпожа, — ответил он и крикнул двум разговаривающим рабыням на пригорке: — Эй, вы! Идите сюда!

Одна пошла сразу, а почему-то другая задержалась, но всё же догнала.

«Бросить всё и пойти отдохнуть», — решила Фрея и направилась к лестнице, ведущей на второй этаж — туда, где находились покои. Она поднялась наверх, рабыни поравнялись с ней и застыли в ожидании приказа. Фрея остановилась у двери своей комнаты и, повернувшись, нарочно, прекрасно зная, что руки у рабынь заняты, приказала той, что несла огромную охапку ткани:

— Открой дверь!

Та, как ни в чём не бывало, перекинула тяжёлую кладь на одну руку и отперла дверь.

Фрея вошла первой и приказала положить ткань на кровать.

— Ты, — она указала на рабыню, которую выбрала своей жертвой на сегодня. Очень хотелось, чтобы кому-то стало ещё хуже, чем ей, — останешься.

Когда другая вышла, хозяйка продолжила:

— Чего стоишь? Не видишь бардак? Приберись!

Глаза рабыни блеснули, почему-то насмешливо, но всё же она приступила к работе.

«Это уже что-то! И что-то нестандартное!», — подумала Фрея. Она была заинтригованна: ни разу в жизни она не видела такого взгляда. Женщина попыталась вспомнить: видела ли её тогда, приезжала в последний раз, но не смогла.

— Стой! — приказала Фрея. — Дай мне виноград.

Рабыня выполнила приказ, но при этом, вопреки всем нормам поведения, её глаза были опущены.

— Когда подаёшь, нужно смотреть в глаза. Ты что? Не знаешь? Или ты украла?!

— Нет.

— Не сметь разговаривать, пока я не разрешу! Почему не пришла сразу? О чём вы разговаривали? Отвечай! Только не ври!

Рабыня ответила не сразу:

— Я спросила: «Сколько лет существует Хевимская Империя?»

Фрея улыбнулась, а потом рассмеялась. Этот вопрос почему-то её развеселил, однако было странно, вернее, необычно, что эта девчонка интересуется подобными вопросами..

— Тебя действительно это интересует? Хорошо, я скажу тебе. Империя владеет всем миром полторы тысячи лет! — последние слова она произнесла с особой гордостью. — Что тебе это даёт? Ты не стала свободнее, ничего не произошло, не изменилось.

Рабыня молчала.

— Я спросила. Отвечай.

— Мне это ничего не даёт.

— К чему же эти вопросы?

— Вы…

— Молчать! — внезапно вскипела Фрея. — Меня называть только Хозяйка, или Госпожа. Ясно?

— Да.

— Не верно! Я не слышу!

— Да, Госпожа, — рабыня склонила голову.

«Что ж так-то лучше», — думала Хозяйка. — «А что, собственно говоря, меня так разозлило?». Злость внезапно схлынула, как будто кто-то отодвинул её подальше.

— Я тебя здесь раньше не видела. Тебя купили недавно?

— Да, Госпожа, — почему-то с неохотой ответила рабыня.

— Кто? А впрочем, я всё поняла. И когда?

— Две недели.

— Две недели, — шепотом повторила Хозяйка, как будто это что-то ей говорило. — И откуда ты?

— Из леса.

— Не врать!

— Я говорю правду, госпожа.

«В лесу одни дикари, а ты, крошка, меньше всего похожа на дикарку. Взгляд слишком независимый, спину пригибаешь неохотно», — думала Хозяйка. — «Что ж, хорошо, скрывай своё происхождение», — решила она, и тут же спросила у себя: «Почему мне кажется, что я поступаю правильно?» В любом другом случае она бы не пожалела плёток и наказала непослушную девчонку, но сейчас она слишком устала и появилось ещё одно обстоятельство: эта негодница почему-то ей нравилась именно тем, чего не должно было быть в рабах — своей независимостью.

Стало интересно: можно ли дикаря научить чему-нибудь? Ещё в поездке с Учителем состоялся разговор на эту тему, она сошлись на мнении, что невозможно, но всё же она решила провести эксперимент, считая, что Мудрейший согласится на него. В итоге, конечно, он выставит изыскания, как свои, на суд Ассамблеи, но это её не интересовало. Был важен сам процесс, тем более что игра обещала быть интересной.

— Чем ты интересуешься?

— Всем.

— Это хорошо. Здесь есть библиотека, ты не умеешь читать. Тебя научат. Учитель научит тебя. Я хотела нанять работника, но мне кажется, из тебя получится неплохой библиотекарь. Ты рада?