Эрик Флинт - Горец

Его взгляд вернулся к лежащей на столе записке. Настоящей записке, написанной человеком на настоящей бумаге. Капитан снова издал смешок:

— Профессиональная разведка!

Поначалу Хелен собиралась оставлять осколки, которые она использовала для рытья, лежать в открытую среди того мусора, что наполовину заполнял камеру. Но вскоре она поняла, что если похитители устроят осмотр камеры изнутри, то обязательно заметят следы недавнего использования этих осколков.

Не то, чтобы такой осмотр был очень ожидаем. Насколько она могла судить, похитители были настолько высокомерны, что, по-видимому, даже не рассматривали возможность того, что четырнадцатилетняя девочка может попытаться помешать исполнению их планов.

У Хелен не было случая присмотреться к похитителям после первых нескольких секунд, когда они вломились в квартиру и схватили её. После этого ей сразу же накинули мешок на голову и, каким-то образом оставшись незамеченными, вынесли из гигантского комплекса. Как они провернули этот трюк, осталось для Хелен загадкой, поскольку для уроженца Мантикоры плотность населения в комплексе казалась ошеломительной. Из событий первого ужасного часа она сделала вывод, что похищение было тщательно спланировано и осуществлено при содействии кого-то из обслуживающего персонала комплекса.

Когда они спустились под землю, им в конце концов пришлось снять мешок. Хелен не думала, что это входило в первоначальный план, но быстро выяснилось, что без этого не обойтись — разве только они собирались нести её. Опора под ногами в подземном лабиринте была столь коварна, что, пока на Хелен был мешок, она постоянно спотыкалась. Похитители несколько раз разражались в её адрес ругательствами и тычками, пока наконец не смирились с неизбежным и не сняли мешок.

Досада похитителей была ещё одним знаком беспечности, скрывавшейся за показным высокомерием. При всей очевидной скрупулезности планирования похищения о подобных мелких препятствиях явно не подумали. После тщательного штудирования Хелен военной истории — она твердо была намерена пойти по стопам родителей и поступить на службу во Флот — она видела в этом классические признаки противника, который был слишком самодоволен и не удосуживался задуматься, что может предпринять враг. Или даже просто понять, что Клаузевиц в древности назвал неизбежным “трением войны”.

Но, хотя мешок и сняли, она получала тычок, как только пыталась скосить взгляд в сторону похитителей. И с того момента, как её засунули в эту камеру, всякий раз принося еду, похитители требовали, чтобы она встала лицом к стене. Если верить книгам, это было добрым знаком. Похитители, которые не хотят, чтобы их можно было узнать, не собираются тебя убивать.

Во всяком случае так гласила теория. Однако Хелен не слишком на неё полагалась. Она все еще не знала кто её похитители и зачем она им. Но в одном она не испытывала ни малейших сомнений: они убьют её без колебаний, как насекомое. Верно, в свои четырнадцать она вряд ли могла считаться экспертом по человеческому злодейству. Но, хотя бы по тому, как ее похитители двигались, было достаточно очевидно, что они считают себя отдельной породой. Она мало что увидела у них в лицах, но не упустила особую походку, которой все они передвигались. Как у леопардов, красующихся перед овцой.

Их было четверо: двое мужчин и двое женщин. Хелен успела заметить, что они были достаточно похожи друг на друга, чтобы решить, что они родственники. Но теперь, когда она могла спокойно это обдумать, Хелен в этом усомнилась. Похитители не старались помалкивать в её присутствии по простой и разумной причине: они говорили на своем языке. Хелен его не знала, но, похоже, опознала языковую группу. Многие фразы напоминали старый белорусский, на котором все ещё говорили в некоторых сельских районах грифонского плоскогорья. Она была практически уверена, что похитители говорят на производном от одного из славянских языков.

А если так, то существовала неприятная возможность. Отец как-то рассказывал ей, что “суперсолдаты”, бывшие в самом центре ужасной Последней Войны, изначально были выведены в украинских лабораториях. Предположительно, все “суперсолдаты” погибли в тех войнах. Но отец сказал, что некоторые выжили. И по прежнему таились где-то в великом человеческом океане, который представляла собой домашняя планета человечества.

По всем свидетельствам, те “суперсолдаты” ставили прочих людей не выше вьючных животных. Или игрушек для развлечения.

Или насекомых…

Последняя мысль вызвала чувство специфического утешения. Хелен осознала, что следует древней стратегии одного из самых успешных видов живности Земли. Как и таракан, она найдет безопасность в стене.

Губы её изогнулись в улыбке и она вернулась к рытью.

Дюркхейм пришел навестить Виктора в больницу. Как обычно, глава подразделения Госбезопасности при Хевенитском посольстве на Земле был краток и резок.

— Ничего действительно серьезного, — пробормотал он. — Впечатляющая коллекция синяков и ссадин, но ничего худшего. Тебе везет.

Дюркхейм был худ до грани истощения. Его костлявое лицо со впалыми щеками возвышалось на длинной, тощей шее. Стоя у подножия цистерны быстрого заживления и смотря на него сверху вниз, гражданин генерал ГБ напоминал Виктору не что-нибудь, а виденную как-то голограмму грифа, сидящего не ветке дерева.

— Итак, что произошло? — спросил он.

Ответ Виктора последовал без колебаний.

— Я только пытался побудить Ушера бросить пьянство. Это вредит нашему имиджу здесь. Я не представлял…

Дюркхейм фыркнул.

— Глупые новички! — Однако гнева в его голосе не было. — Оставь Ушера в покое, юноша. Честно говоря, лучшее, что он мог бы для всех сделать — это просто упиться до смерти.

Он оперся похожей на когтистую лапу рукой на край цистерны и наклонился над ней. Теперь он действительно походил на падальщика.

— Ушер все еще жив только по той причине, что он Герой Революции — детали не важны — а Роб Пьер временами склонен к сентиментальности. Вот и всё . — И прошипел: — Ты понял?

Виктор сглотнул.

— Да, сэр.

— Хорошо. — Дюркхейм выпрямился. — К счастью, Ушер держит рот на замке, так что нет причин что-либо предпринимать. Не думаю, что он проживет больше года или около того — не при том, в каких объемах он хлещет виски. Поэтому отныне просто держись от него подальше. Это приказ.

— Да, сэр. — Но Дюркхейм уже выходил в дверь. Как обычно, наблюдая за ним, Виктор испытывал некоторое изумление. При всей скелетообразности облика Дюркхейма и угловатой неуклюжести его походки, офицер ГБ ухитрялся передвигаться очень быстро.