Игорь Ворошилов - Таможня-1 (сокращенная версия)

«Легенда» обо мне, «обсосанная» сотрудниками туринской «точки». Честно говоря, на мой взгляд, от такой «легенды» за версту несет натяжками и допущениями, но, по словам Поляка, в ней никто не усомнился. Стоп! А ведь там был Серый! Он видел все своими глазами, в отличие от остальных коллег, но никому ничего не сказал. Это означает лишь одно – Серый, как и я, «двойной» сотрудник – рядовой в туринском Центре и наблюдатель Контроля. По всей видимости, именно он и подкинул «легенду» людям на «точке». Но почему настолько слабо проработанную? И почему никто в ней не усомнился? Что-то не так.

Помнится, Анджей очень воодушевленно рассказывал мне об общих восторгах. Я бы даже сказал, что преувеличенно воодушевленно. Но, что это наблюдение объясняет? Поляк понимал всю надуманность «легенды»? Кстати, явно Контроль был вынужден на ходу переделать ее. Тоже непонятно. Зачем? Ведь инструкция Герцога была совершенно точной – «замкнуть собой шины питания коллайдера», после чего предполагалось, что я «исчезну» для всех до того момента, пока контрабандисты не выйдут на меня в больнице. Опаньки! А ведь до момента появления Анджея прошло не несколько недель, как было указано в конверте, а намного меньше – всего 10 дней. Значит, что-то пошло не так, и Контроль изменил свои планы. Но почему так тупо все получилось?

И тут меня осенило. Контроль вовсе не вбрасывал «легенду» сразу после моего падения на шины питания! Вся разработка была лишь в голове Герцога и в единственном экземпляре – в моем самоуниточтожающемся конверте. Но это означает, что я должен был погибнуть. Меня должно было по-настоящему поджарить на подстанции – с дымком. Твою мать! Дружище Трауб меня просто подставил. Вот, сука… Так, спокойнее, Алый, спокойнее. А зачем ему было меня уничтожать? И кто меня в итоге спас? Кто сделал так, чтобы на подстанции я не сгорел, а лишь слегка обжегся? Анджей? А может быть Серый? Как узнать?

Сейчас мне никому нельзя доверять. Каждое предположение рождает лишь новые вопросы, никак не проясняя ситуацию. Наверняка, Поляк смог бы мне что-то рассказать, но он мертв. А я – начинающий Настройщик. Или меня снова обманули? Теперь я точно знал, что Анджей перед смертью мне не лгал. Значит, могу доверять только мертвому другу, которого сам же и сдал Герцогу и остальным.

И, кажется, с третьим пунктом я ошибся. Новость об «обезьянках», рассказанная мне другом в больнице – это не тот факт, на который нужно было обратить внимание. Был еще один, мимо которого я прошел, сочтя его не стоящим размышлений. Линда! Поляк дважды упомянул ее, причем второй раз – когда уходил из палаты.

Знаете, когда вы в полной темноте на ощупь вставляете в замочную скважину ключ за ключом с большой связки, и вдруг после нескольких неудачных попыток, один подходит. Именно это состояние я и испытал, когда вспомнил о Линде. Анджей намеренно быстро и без сопротивления сдался, чтобы побыстрее добраться до того места, где, как он правильно догадался, я тоже должен быть. Он надеялся успеть передать мне информацию о втором человеке, который мог, по всей видимости, не только помочь мне, но и сообщить нечто важное.

Я попробовал упростить цепь выводов. Герцог меня сдал – это точно, иначе Серому не пришлось бы выдумывать «легенду» на ходу. Анджей ценой своей жизни сообщил мне признаки своего доверенного лица или компаньона – Линды. Теперь оставалось только поговорить с нею. Но как это сделать? Код «ноль-один» отменен, но сейчас действует «ноль-два» – карантин, и сделать что-либо тайком не удастся никому. Разве что… есть одна идея.

Виконт набрал номер телефона.

– Господин Самойлов?

– Да. С кем имею удовольствие говорить? – Отозвался следователь.

– Я Лернер Иван Аркадьевич, – Виконт пользовался этим псевдонимом, приезжая в Россию. – Куратор Артема Александровича Агапова. Вы, кажется, интересовались им?

– Да! – Обрадовался Самойлов, – Мне бы очень хотелось с ним поговорить.

– Сожалею, но Агапов сейчас находится в командировке по поручению руководства. Однако, поскольку его личностью заинтересовалась прокуратура, я, как его непосредственный начальник, хочу узнать, что именно от него потребовалось.

– Иван Аркадьевич, боюсь, вы ничем мне помочь не сможете…

Лернер довольно грубо прервал Самойлова:

– Вы, кажется, майор?

– Так точно, но что с того? – Обескураженно спросил следователь.

– А я полковник ФСБ, товарищ майор. Так что будьте так любезны, соблюдайте хотя бы видимость субординации, пусть и межведомственную.

– Так точно, товарищ полковник… Но мои вопросы действительно касаются лично гражданина Агапова, и вы вряд ли сможете мне на них ответить.

– Я и не собираюсь отвечать на ваши вопросы, Самойлов! – В голосе Виконта прозвенела сталь. – У меня к вам свои вопросы, а не чьи-то ответы. Настоятельно рекомендую не терять ни свое, ни, тем более, мое время.

Следователь вынужденно смирился с давлением Лернера.

– Чем могу…

– Алексей Васильевич, расскажите вкратце, что привело вас в Москву? – Якобы смягчился Виконт.

– Иван Аркадьевич, это длинный разговор. По телефону как-то не очень удобно.

– Я никуда не тороплюсь. Приезжайте в Управление к семнадцати часам. Сможете?

– Постараюсь…

– Уж будьте так любезны. Пропуск вам будет заказан.

Самойлов получил в отделе пропусков синий листочек пропуска и вошел в Управление. На третьем этаже он нашел обозначенный кабинет и постучался в дверь.

– Входите, не заперто.

Лернер мельком глянул на следователя, вошедшего в кабинет, но продолжал что-то сосредоточенно рассматривать в мониторе своего компьютера. Лишь спустя две минуты он соизволил вновь обратить свой взгляд на посетителя.

– Почему стоите? Садитесь куда пожелаете. Мне нужно еще несколько минут, чтобы закончить дела.

Алексей Васильевич огляделся вокруг, заметил небольшой диванчик в углу кабинета и примостился там в ожидании аудиенции.

Виконт досадливо поморщился, якобы от прочитанного, а на самом деле – отреагировал на отсутствие эффекта от приемчика, которым сходу хотел поставить на место излишне прыткого следователя из провинции. Спустя пару секунд он уже справился с собой и откинулся в кресле, внимательно изучая Самойлова.

– Ну и?

– Что «ну и»? – Удивился гость.

– Рассказывайте, Алексей Васильевич, о сути ваших вопросов.

– Не знаю, с чего начать.

– С начала, товарищ майор, с самого начала. Но, попрошу, без утомительных подробностей. Только суть.

– Я веду дело некоего Шестакова Александра Александровича… Вернее, не его дела, а того, к которому он имеет отношение как главный и единственный свидетель. – Выждав паузу, во время которой Самойлов хотел увидеть хоть какую-то реакцию, он убедился, что КГБ-шная школа даром не проходит и мимика Лернера выученно ни на что не реагировала. Самойлов вздохнул и продолжил: