Ольга Елисеева - Нежная королева

Тупо глядя на неаппетитную овсяную размазню в глубокой майоликовой тарелке, консорт сидел за столом и машинально обрывал лепестки большой чайной розы, вынутой из напольного вазона.

-- На что гадаем? - хотя Хельви вошла в комнату неслышно, звук ее голоса бритвой резанул Деми по мозгам.

-- На повесят - не повесят. - поморщился он. "Неужели нельзя помолчать? Как будто гвозди в череп вбивают!"

-- У меня есть для тебя маленькое приятное известие. - королева перебросила мужу через стол сложенный вчетверо лист бумаги, и, так как он беспомощно сощурился, пытаясь прочитать незнакомый почерк, продолжала: -Сообщение наших резидентов в Беоте. Западная Сальва восстала. "Верните нам нашего доброго герцога! Дагмар сдирает с нас последнюю шкуру!" Полгода не прошло.

-- Просто конец осени. - вяло протянул Харвей. - Дагмар собрал налоги.

Королева фыркнула.

-- А раньше налоги не собирали?

Лорд снова поморщился от звука ее голоса.

-- Раньше всю недостачу доплачивали из герцогской казны. - терпеливо объяснил он. - Теперь я уехал.

Полные губы Хельви тронула грустная улыбка.

-- Поздравляю. Двадцать лет твои подданные поворачивались к тебе спиной, а ты платил за них налоги. Наконец, они прозрели. Лучше поздно, чем никогда.

Деми пожал плечами.

-- Западные сальвы, как всегда, просят о помощи Гранар. - сообщила королева. -- Тем более что теперь их герцог тут.

Харвей не мог больше скрывать своего интереса.

-- Что ты намерена делать?

-- Пошлю войска к границе. Как раз в те крепости, которые отошли к нам по брачному договору. - отозвалась Хельви. -- Присутствие гранарской армии удержит Дагмара от желания вырезать бунтовщиков. Все это касается тебя в первую очередь. - королева в упор посмотрела на мужа. -- Плаймар будет добиваться, чтоб ты предотвратил отправку наших частей на границу и, используя свое положение, не позволил нам вмешаться в беотийские дела. Так что держись. - Хельви улыбнулась. -- На тебя будут давить. И сильно. Вебран по сравнению с этим - цветочки.

-- Кажется, ты пришла меня ободрить? - хмыкнул Деми.

Королева тихо засмеялась и обняла его сзади за шею.

-- Прости. Я знаю, что тебе сейчас не до Западной Сальвы, но... надо пережить.

От ее мягкости Деми растаял, как ком рыхлого снега.

-- Я всю жизнь получал сапогом по лицу. - пожаловался он. - Но так... И за что?

Герцог не заметил, как Хельви начала целовать его в висок, в ухо, в шею. Наверное, ей не следовало этого делать, потому что от ее теплого дыхания Харвей ощутил быстрое, нервное, почти отталкивающее желание, которое сейчас было ни к чему и не по силам. Королева поддалась легко и фактически все сделала за него, потому что, стыдно сказать, но измотанный и разбитый лорд мало на что годился.

Когда все закончилось, оба испытали давящую неловкость. Харвей был просто впечатан в пол чувством собственного унижения. Он столько мечтал об этом, так хотел, чтоб это снова произошло. А она отдалась ему из жалости, из сострадания к слабому, раздавленному существу. Деми стало невыразимо противно.

-- Уходите. - хрипло сказал он. - Я вас ненавижу.

Хельви встала и с едва скрываемым отвращением бросила мужу:

-- Завтра продолжение Совета. Пришло письмо с Мальдора, Ламфа хуже, и он не приедет. Так что советую перестать себя жалеть и, наконец, собраться.

В эти два дня Деми был не единственным, кто пил и проклинал весь свет. Лорд Босуорт сразу после Совета удалился в один из своих любимых кабаков у Чайной площади, опустился за стол в углу и не вставал из-за него до тех пор, пока еще мог встать. Он молча наливал себе полную глиняную кружку джина и также молча выпивал ее. Титанические усилия быстро дали нужный результат, и домой Дерлок возвращался уже, горланя старую песню:

Путь в Гаранхир далек, далек,

О, бедный Элфин,

Глупый Элфин!

Вместо лосося в сетях мешок.

Что в нем?

Открой скорее, Элфин!

Только к полуночи он протрезвел, понял, что заблудился, и пошел бродить по ночным улицам столицы злой и черный от черных мыслей.

С Хельви горец увиделся только на следующий день, когда слегка отошел после похмелья и смурной слонялся по своим покоям.

-- Ну и видок у вас, ребята! - с осуждением бросила королева. - Вы что, сговорились? Оба мрачные, как на своих похоронах.

Босуорт смерил ее долгим сердитым взглядом.

-- Ни с кем я не сговаривался. - процедил он сквозь зубы. - И с чего бы это мне быть мрачным? Кажется, паскуда-Вебран вбивает гвозди не в мой гроб.

Хельви села в высокое ореховое кресло и сложила руки на коленях.

-- Возможно, обвинения лорда-адмирала имеют под собой какое-то основание? - с деланным спокойствием спросила она. - Надо дождаться Ламфа, вызвать свидетелей...

-- Не пори чушь! - сорвался Дерлок. - Какие свидетели? Как это не было укреплений, когда я за ними дрался?

По лицу королевы пробежала тень.

-- Почему же ты этого не сказал на Совете. - произнесла она так, словно сама не знала ответ на вопрос.

-- Не сказал и все! - вспылил Босуорт. - Что мне за дело до твоего... мужа? Пусть выбирается сам!

-- Но ты не можешь... - тонкие брови королевы сошлись к переносице.

-- Могу. - отрезал он и, не желая больше вести этот, крайне разозливший его разговор, вышел из комнаты, с грохотом захлопнув за собой дверь.

С потолка посыпались осколки гипсовой лепнины, белой пудрой запорошив мраморную мозаику на полу. Хельви с грустью глядела на медную петлю двери, державшуюся на одном боте, и думала, что Босуорту надо жить в пещере.

На этот раз Дерлок решил забраться в кабак подальше, где его никто не знал, и где посыльные из дворца при всем желании не смогли бы его найти. Новое пристанище располагалось в Нижнем городе у Южных ворот и называлось "Королева Змей".

-- Вот уж истинная правда! - пробурчал себе под нос Босуорт. - Трон стоит просто на змеином гнезде. И все копошатся, стараются ужалить, не замечая, что кусают свой собственный хвост.

Это была слишком сложная для горца мысль, и в полном изнеможении он рухнул за ближайший стол. "Ну дыра! Ну дыра!" - думал Дерлок, оглядываясь по сторонам.

-- Эй, мальчишка, принеси джина! Я плачу золотом.

Услышав такое, к гостю немедленно подсели несколько бродяг, предлагая сыграть в кости или позвать ему девочек. Но горец отогнал их грозным рыком. Оценив мощную фигуру посетителя и его увесистые кулаки, они предпочли ретироваться и подождать, пока этот олух сам наберется как следует, и его можно будет брать голыми руками.

Босуорт был уже на полпути к желанному результату, когда за его стол вдруг опустился еще один странный для таких мест посетитель. Высокий сухощавый гость при шпаге и двух пистолетах за широким дорогим поясом был с ног до головы закутан с зеленый плащ. Откинув капюшон, он открыл узкое немолодое лицо. Саркастическая усмешка, бородка клинышком и всклокоченные на макушке волосы предавали ему неуловимое сходство с чертом.