Пол Макоули - Звездный оракул

— Если в тебе действительно есть хоть капля милосердия, — сказал Йама, — то отпусти иеродула. Ты плохо с ним обошлась.

— Разве он не слуга аватар? А других аватар не осталось, только я. Уж я-то знаю, я убила их всех.

— Никакая ты не аватара, — устало бросил Йама. — Просто никому не нужный фантом мертвой женщины. Ты затерялась во времени. Такие, как ты, исчезли пять миллионов лет назад. Черная машина использует тебя, как ты используешь иеродула.

— Мы союзники. Ты можешь к нам присоединиться.

Йама повернулся боком, чтобы она увидела его ужасный шрам.

— Одна из черных машин уже пыталась меня использовать. Она хотела со мной сделать то же самое, что и с доктором Дисмасом, но она больше не имеет надо мной власти. И ты тоже. Ты просто память, точнее, кусок памяти.

— С моей помощью, дорогой, ты можешь стать намного более могущественным, чем любая черная машина.

— Мы можем стать только тем, чем нам предназначено.

Фантом улыбнулся.

— Именно эта философия заставила твоих Хранителей уйти из Вселенной. Она неверна. Только животные вечно остаются тем, что они есть, но человеческие существа должны изжить свою животную составляющую. Хранители были просто дураками. Они сотворили из животных десять тысяч рас, но запретили своим созданиям подниматься выше, чем их создатели. Мы докажем ты и я, — как они ошибались.

— У тебя нет власти надо мной, — повторил Йама и с громадным усилием оторвал взгляд от исходившего из сада зеленого света.

Женщина-призрак сказала:

— Я знаю, почему мелеет Великая Река. Я могу помочь тебе спасти мир, если уж ты к этому стремишься.

— Ты сама хочешь получить весь мир.

— Я и получу его. Немного позже.

— Тогда зачем я буду его спасать?

Голос фантома стал глубже. Теперь в нем звучала музыка, и Йама ощутил, как его мышцы пытаются на нее отозваться; в нем оставалось еще слишком много от машины. Он боролся с этим соблазном, уцепившись за хрупкое тело архивиста, и даже обнял его, чтобы устоять на ногах.

Пандарас вскрикнул, но Йама не слышал его слов. Его мозг наполнился голосом женщины-призрака.

— Ваш мир — это подделка, артефакт, искусственное обитаемое сооружение длиной в двадцать тысяч километров и шириной в тысячу. Он помещен в гнездо силовых полей, имитирующих гравитацию планеты размером с Землю, которая удерживает атмосферу. Он не очень качественно сделан. Машины должны постоянно поддерживать его существование; без них воздух вскорости стал бы непригоден для дыхания, обитаемые места превратились бы в пустыни, а Великую Реку затянул песок. В этом состоят функции некоторых мелких машин. Но в киле мира имеются грандиозные машины.

Йама припомнил гигантские машины, на которые ему удалось бросить взгляд под землей, когда Беатрис возвращала его в замок эдила. Она предостерегла его, что их нельзя будить раньше времени. Тогда он ее не понял.

Призрак продолжал свою песню, соблазнительную, убеждающую, сладкую.

— Вокруг главной звезды Слияния вращается много выходов из подпространства. Я полагаю, они возникают в различных точках галактического диска. Но такой выход есть и в серединной точке вашего странного мира. Какая-то сила его изменила. Люди твоей расы построили этот мир, Йамаманама. Ты — ключ к нему. И ты будешь служить. У меня могучие союзники. Скажи мне теперь же, что ты по крайней мере выслушаешь одного из них, и я пощажу мальчишку. Но если ты прекратишь этот разговор, то я заставлю своего раба раскроить ему череп и вымазать твое лицо его мозгами. Простого «да» будет достаточно.

Пандарас попробовал убежать, но Тибор поймал его, поднял над землей и одной огромной ладонью прикрыл всю его голову. На лице иеродула читалось чудовищное напряжение.

Он начал дрожать. Мышцы в его руках и ногах дергались, как будто сражаясь друг с другом. Пандарас взвыл от страха, словно в агонии.

— Говори! — настаивала женщина-призрак. — Или я заберу его жизнь.

Йама стал приближаться к Тибору и Пандарасу, но это было как во сне, когда кажется, что сила гравитации больше или воздух становится плотным, как вода. Он тяжело дышал.

— Говори!

Фантом и иеродул выкрикнули это вместе.

Пандарас резанул своим каменным лезвием по руке Тибора, но иеродул перехватил удар и забросил камень в темноту за пределы помоста.

— Говори, или он умрет!

— Нет!

Иеродул поднял Пандараса над головой, будто собираясь швырнуть его вниз о камни. Юноша сорвал керамический диск, болтающийся у него на шее, и ткнул его краем в глаз иеродула.

В тот же миг фантом и иеродул одновременно взвыли.

Белый свет скрыл сад и озарил громадное помещение. Иеродул выронил Пандараса. В глазу его торчала монета, кровь струилась по лицу. Он споткнулся о два лежащих тела, и те тут же рассыпались в пыль и осколки коричневой кости. Иеродул перевалился через край помоста и упал вниз.

Йама и Пандарас бросились вниз по крутой лестнице.

Тибор лежал на полу со сломанной шеей. Пандарас вынул монету из глаза иеродула, закрыл ему веки и поцеловал в лоб.

— Он бы меня убил, — сказал Пандарас. Он плакал.

— Как же ты догадался? Она соединялась с Тибором через оракул, а ты его закрыл. Нам нельзя здесь оставаться, Пандарас. Она скоро придумает, как вернуться.

В облаке светлячков они побежали к выходу, а впереди мчались тени от света, который продолжал пылать в оракуле.

К моменту, когда фантом сумел снова открыть окно, они уже спускались к подземным дорогам.

Это был пыльный город, построенный вдоль узкого ущелья в скалах на самой границе Стеклянной Пустыни. Ущелье перекрывали полосы раскрашенного полотна, которое хлопало и ухало от постоянного холодного сухого ветра. Вдоль ущелья тянулись глиняные фасады зданий, высеченных в его скалистых стенах. Десяток различных рас приходили сюда менять зелья, редкие металлы, драгоценные камни, меха на ружья, ножи и другое оружие, которое ремесленники изготовляли в потайных двориках между домами. В одном конце ущелья находился рынок местных изделий, а в другом — коралловый лабиринт, куда приводили на продажу яков, мулов и дзо. За рынком начинались поля и сады, орошаемые из артезианских колодцев. Они составляли разительный контраст с унылым пейзажем пустыни, где росли только кактусы, баобабы и перекати-поле.

Город назывался Кань, или Туль, или Голгат. Он имел еще и массу других тайный названий, известных только племенам, которые ими пользовались. Общее мнение сходилось на том, что это самое пропащее место в мире. Болтали, что торчащий рядом двухголовый горный пик, который отбрасывал длинные тени на город ранним утром и поздним вечером, заслонял город от взглядов Хранителей и что любой совершаемый здесь грех оставался безнаказанным. Приход еретиков мало что изменил. Город по-прежнему был приютом контрабандистов, грабителей, угонщиков скота, беженцев и других отбросов общества. За тот час, что они пробыли в городе, Йаме уже пришлось убить двух негодяев, пытавшихся его ограбить.