Ларри Нивен - Дети Мира-кольца

– Да ну! У меня действительно были сильные повреждения, когда вирус «древа жизни» принялся за изменения в моем организме. Я умираю, стет, но не блефую. Все складывается чудесно. Но я буду полностью доволен жизнью, когда мы вновь запустим автодок Карлоса Ву.

– Это потребует… гм-м-м…

– Преодоления трудностей. Тяжелого физического труда. Что еще я могу предложить тебе?

– «Большой риск» движется слишком быстро. Столкновение с какой-нибудь звездой весьма вероятно. У меня не хватит духа доставить нас на Дом.

– Не на Каньон?

– На Дом, - повторил кукольник. - Не думаю, что нам удастся спрятаться на Каньоне. Слишком маленькая планета. А Дом очень похож на Землю, Луис, и к тому же имеет интереснейшую историю.

– Пусть будет Дом, - согласился Луис. - Ого. - Внезапно увеличившееся солнце ярко вспыхнуло, и в отсеке управления, залитом сиянием, все приобрело резкие очертания.

Кукольник повернул одну голову, затем обе. Его зрачки были почти плотно прикрыты, словно радужкой-диафрагмой. Голос его звучал монотонно: Хайндмост был потрясен.

– Где находится Мир-кольцо?

– Неведомо где.

– Неведомо?

– Именно так. Мелодист, используя нанотехнологию, перестроил внутреннюю структуру сверхпроводящей решетки, создавая такую же конфигурацию, какую нашел, исследуя корабль «Большой риск». И теперь припустился во всю прыть под тягой гиперпривода «Квантум II», прихватив с собой и Мир-кольцо.

– И далеко он способен уйти?

– К чему тебе это? - Ага, ведь существует единственный корабль, который способен догнать его . - Чуть больше двух тридцатичасовых дней на гиперпривод «Квантум II»… при скорости световой год за 5/4 минуты… составит… Прежде чем Мелодист израсходует весь запас энергии, они пролетят три тысячи световых лет. Окажутся за пределами Человеческого космоса. Телескопы не покажут ничего в течение сотни поколений. Движение такой огромной массы можно засечь с помощью гравитационно-волнового детектора. Но что ты хочешь делать? Разыскивать его?

– Такое богатство, - простонал Хайндмост. - И все пропало. Я кончился как Хайндмост, охотившийся за ценными знаниями Мира-кольца. А те, о ком говорил ты, те, кого ты любишь, Луис, что с ними?

– Я никогда не найду их, Хайндмост, вот в чем все дело. А теперь давай установим этот автодок, пока моя душа не расплакалась.

– Думаю, приливный эффект мы вполне можем не брать в расчет, - произнес Мелодист. - Как ты считаешь?

Пальцы Прозерпины исполняли нескончаемый танец. Стена-экран, которая не показывала ничего, кроме хаоса серых сгустков повсюду, стала черной. Вдоль нее понеслись белые иероглифы, математические символы расы пак, давностью в миллионы фаланов.

– Когда в центре Мира-кольца было солнце, солнечная гравитация была направлена вверх и немного внутрь, к срединной линии кольца, под очень острым углом. Когда солнце ушло, - проговорила она, - все моря будут стараться притекать к краевым стенам. Мы в полете уже два дня? Стет, это незначительное время. А вот что меня беспокоит, - иероглифы вновь заплясали на экране, - так это предстоящее сближение со звездой.

Небо сошло с ума. Роксани и Вемблет, извиваясь, выползли из палатки (Роксани слегка неуклюже) и уставились на небо, на котором словно бы проводился конкурс на лучшее световое шоу.

– Что случилось? - спросил Вемблет.

– Клянусь, я не могу даже представить. Какое-то сверхсекретное оружие. Черт возьми, надеюсь, что это не кзины. Я вообще не вижу никаких кораблей, если только… но что это?

Словно маленькая черная запятая, крутясь и покачиваясь в движении, пронеслась по небу от правого края мира к левому. Она оставила на вершине краевой стены отметину, хорошо видимую через усиливающие очки.

– Не могу представить, - сказал Вемблет.

– Корабль, еще больший, чем «Большой риск»? Но я точно знаю, что ни одна из рас еще не построила такой.

– Снова все меняется, Роксани.

Через мгновение краски угасли, а затем небо исчезло , целиком, и они оба оказались слепыми.

Очень трудно было запомнить увиденное лишь однажды.

– Это была Мертвая Точка, - догадалась Роксани. У нее был опыт: она смотрела под ноги. Да, все осталось на месте. - Черт возьми, поверить не могу. Мы движемся с этой чертовой гиперскоростью! Смотри вниз. Держи голову ниже…

Вемблет старательно делал так, но по-прежнему был слеп. Роксани следовала за ним, пригнув голову и все еще не отваживаясь взглянуть вверх, чувствуя направление телом.

– Нужно забраться в палатку, - заметила она.

Они прожили в герметической палатке два дня, а когда вновь увидели небо, то это были звезды, ярко горевшие на черном фоне.

– Это кончится тем, что множество людей здесь сойдут с ума, - заявила Роксани. - На Мире-кольце никогда не было так темно. Передние огни на лётоциклах станут просто бесценны.

– Я никогда не видел таких ярких звезд, - сказал Вемблет. - Это как целая новая эра, Роксани. Ты говорила, возле многих звезд существуют шарообразные планеты? Их могли бы унаследовать наши дети.

Со стороны левого края мира над краевой стеной одна звезда разгоралась все ярче.

На стену-экран в Зале Метеоритной защиты вновь вернулось небо.

– Теперь нам следует найти что-нибудь подходящее, стет? - проговорила Прозерпина. - И сдвинуть весь Мир-кольцо так, чтобы оказаться возле. Магнитные поля бесполезны без того, что давало бы опору, так что годятся только двигатели позиционирования. Встанем на одну линию с солнцем, опустимся к нему, а затем используем поля, чтобы выровняться. При этом моря выплеснутся, Мелодист.

– Знаю. Я нашел желто-белую звезду, движущуюся приблизительно с такой же скоростью, что и мы. Вон там, яркая звезда, видишь?

– Да. Увеличиваю.

Звезда расширилась и потемнела.

– В этом районе повышенное рентгеновское излучение, - сообщила Прозерпина. - Нам придется поднять озоновый слой, пока мы не построим систему теневых квадратов.

– Да.

– Но меня больше беспокоит чудовищный приливной эффект.

– Да, возможно выплескивание морей и океанов.

– Я подумывала, не заморозить ли их… но этого мы сделать не можем. Мы…

– Разумеется нет, но можем использовать магнитный эффект самого солнца. Послушай, я нашел способ изменить нашу траекторию так, что звезда пройдет прямо по оси. И мы тут же замрем вокруг солнца. Качнемся несколько раз, чтобы стабилизироваться; это заставит моря колебаться вперед и назад, а не только в одну сторону, что было бы гибельно.

Белые иероглифы вновь заплясали, теперь по звездному полю.

– Это пройдет, - произнесла Прозерпина. - Но мы потеряем значительную часть населения, может быть, даже целиком несколько рас.

– Я знаю.

– У меня есть просьба. Скажи мне, выполнима ли она.