Дмитрий Калюжный - Эквиполь инженера Шилина

Генерал Чесноков был «ужасно рад её видеть». Правда, он попытался произнести эту фразу на английском. Лучше бы обходился родным языком. По-английски у него получилось, что Камилла настолько ужасна, что он, генерал, рад это видеть. Она попросила его говорить по-русски.

– Вы знаете русский язык! – счастье генерала просто перехлёстывало через край. – А белорусскую мову вы знаете?

– Немного. А вы? – улыбнулась она. Он был ей абсолютно понятен, и она выбирала линию поведения с этим типом.

– Поразительная женщина! – таял генерал. – Владеет языками, разбирается в компьютерах и занимается политикой. И красавица! И с деньгами! Вас не обижает, что я вами восхищаюсь? А то, говорят, в Европе феминизм всякий, там нельзя восхищаться красивыми женщинами.

– Если наедине, то можно, – проворковала она. Решение, как себя вести, было принято: как простушка с кобелём. Главное, получить технику, остальное неважно. – Ведь мы наедине, господин генерал? Я тоже буду восхищаться вами, когда вы квалифицированно выполните мой заказ.

– Ваш заказ будет выполнен очень хорошо! Мы умеем выполнять деликатные заказы. Мы вообще специализируемся на деликатных заказах. А ваших – особенно. Просите меня… Просите о чём хотите… Но должен заметить, в российской армии к офицерам обращаются со словом «товарищ». Я – товарищ генерал.

– Вы – товарищ ?! Компаньеро?

– Да, сеньора. Я компаньеро. Какое оборудование вас интересует?

– А я же присылала вам спецификацию. Вот она лежит перед вами. Компьютеры, брандмауэр, сетевое оборудование с полным монтажным комплектом. И мне сообщили, у вас всё это есть.

– У нас есть всё и всегда. Об чём больше всего заботится наш президент? Об нуждах армии и народа. Поэтому у нас всё есть. А вы платите наличными? Как говорят в наших кругах, кэш?

– А почему именно кэш? – Камилла округлила губки.

– Ведь вы занимаетесь политикой, сеньора, и должны понимать, это самое, того-этого… – и генерал Чесноков многозначительно замолчал, шевеля пальцами.

– Но я совсем не занимаюсь политикой, – продолжала удивляться сеньора. – С чего вы взяли?

– Мне вы можете доверять! – страстно проговорил генерал. – Я на вашей стороне.

– Правда? Какое счастье!

– Да. Если нужна наша помощь для уничтожения тиранства в Белоруссии, то почему бы нет.

– О, генерал! – Камилла ухитрилась назвать Чеснокова ни господином, ни товарищем. Какой он ей, боевой участнице антиимпериалистической революции, товарищ? – Я так сильно хочу, чтобы мы подружились. Поэтому буду абсолютно правдива с вами. Я создала в Минске небольшой частный фонд содействия науке. Мы консультируем изобретателей, а не политиков!

– Я всё понимаю, сеньора Гомес. Внедрение демократии, это деликатное дело! Европа нам поможет!

Камилла улыбалась. Камилла кокетничала. Камилла была само очарование. Генерал млел.

– Когда будет скомплектован наш заказ? – спросила она, поводя головкой и сверкая зубками.

– Завтра, – сказал Чесноков интимным голосом. – А сегодня я мог бы показать вам Москву.

– Ах, какая жалость, что я буду лишена такого удовольствия! – сложив у красивой своей груди красивые свои ручки, воскликнула Камилла.

– Да? Никак?

– Да. Никак.

– Но я могу хранить надежду увидеться с вами?

– О, конечно, генерал! Конечно! Завтра. Я приеду со своим специалистом; он проверит технику.

Сеньор Айвен (он же Педро Давалос), муж донны Розы (она же Камилла Гомес, она же сеньора Давалос, она же «кровавая Агата»), стоял на Калужской площади и любовался чудовищной автомобильной пробкой. Человек наблюдательный, он проследил эту пробку от самого зарождения, поскольку создавали её искусственно – ради того, как он понял, чтобы по пустой полосе промчалась на громадной скорости чёрная автомашина с тёмными стёклами, без номеров, но в сопровождении ещё нескольких авто. Пробку создали настолько быстро и качественно, что можно было только восхититься: есть ещё на Руси профессионалы своего дела, есть!

Он привычно улыбнулся блондинке, стоявшей возле него, но тут же от неё и отвернулся: не нужны ему лишние приключения. Его жизнь и без блондинок была сплошным приключением!..

В Москву они приехали всего на три дня и поселились, ради конспирации, в каком-то клоповнике, набитом гастарбайтерами. А нового сисадмина, прилетевшего из Стамбула (вроде бы как болгарина) поселили прилично – в гостиницу «Космос» возле ВДНХ. Незачем пугать парня ужасами нелегальной жизни, тем более он никогда ни в каких акциях не участвовал и был вне всяких подозрений.

Болгарин, ха! Как же! Иван расколол его на раз. Богумил Славков походил на болгарина даже меньше, чем Иван на испанца.

Иван усмехнулся и двинул в сторону центра города. Проходя мимо входа на «Октябрьскую»-кольцевую не удержался и купил очередные два слоёных пирожка. При прежней его жизни в Москве, несколько лет назад, такие пирожки ещё не были изобретены кулинарами. А жаль, он бы на них бы и тогда подсел. Он их за сегодня съел уже с килограмм. С лимоном съел, с вишней, с грибами, с яблоком, с чёрной смородиной (в Латинской-то Америке её нету, смородины!) и с творогом.

Добив по пути через площадь пирожок с сыром, он остановился, чтобы обнюхать следующий, с маком, и обнаружил, что стоит рядом с кафе «Шоколадница». А что? Пирожок с маком хорошо пойдёт под кофе, разве нет? И потом, это у Камиллы здесь работа, а он нынче выходной. Имеет право оттянуться.

– Двойной эспрессо.

Он уселся за столик, сделал первый глоток кофе, вытащил из пакетика пирожок, затем, окончательно счастливый, собрался вонзить в него свои крепкие белые зубы, – и тут над его головой прозвучал суровый голос, который мужественно и с некоторой ноткой назидания произнёс:

– В нашем кафе не принято есть еду со стороны.

Это был громадный, как шкаф, молодой мужчина с гладким толстым лицом и уже начавшим выпирать брюхом. Вид у него был настолько решительный, что, сиди за этим столиком какой-нибудь клерк, он бы напугался до полусмерти и самолично сдал бы ему прекрасный пирожок, чтобы тот брезгливо бросил его в отходы. Но Педро Давалос, бывший сельский хулиган, бывший российский спортсмен и бизнесмен, муж и помощник пламенной революционерки, до своей гибели числившейся в списке самых опасных террористок мира, был не из тех мужчин, которые, заслышав от любого незнакомца что-то, похожее на команду, спешат эту команду исполнять. Он спокойно доделал начатое, то есть откусил и прожевал кусок пирожка с маком. Его гонитель оказался не столь терпеливым. Иван не успел ещё сделать очередной глоток кофе, а тот уже снова подал голос, всё такой же мужественный, но уже не столь решительный:

– Если вы не прекратите нарушать, я вызову начальника охраны. Он выведет вас вон.