Дмитрий Калюжный - Эквиполь инженера Шилина

– Обещай, что не будешь убивать русских, – несмотря на то, что оружия у неё не было, прямо ей в спину выдохнул бегущий следом муж, Педро Давалос, он же Иван Сидоров. Он знал, на что способна Камилла даже без оружия.

– Поздно уже кого-нибудь убивать, – бросила она на ходу. – Надо выручать парня, и бежать отсюда. А ты держись от меня подальше, не суйся под руку.

События на четвёртом этаже разворачивались весьма быстро.

Сначала юноша лет двадцати, а именно Богумил Славков (рост метр семьдесят два, худощавый, брюнет, глаза чёрные, без особых примет, если не считать за таковые шикарное пальто, сияющие ботинки и прекрасную новую шляпу) подошёл к двери квартиры № 16 и нажал кнопку звонка. И не было ему ответа, и постучал он, но не открылось ему.

Он даже растерялся. Казалось бы, столь уверенно вёл его Аллах этим путём, и для чего? Чтобы в конце не дать завершить эту миссию? Быть того не может! Но знак был совершенно явный: вот, Я привёл тебя сюда, но ты – ты не сделаешь того, ради чего шёл. Или цель Аллаха – вовсе не помощь бедному курду в отмщении за погибших родичей, а что-то другое?.. Но что?..

Потом он позвонил ещё раз, и даже боднул дверь головой, так, что его новая шляпа съехала на затылок. И вдруг услышал, что ровный гул лифта кончился, а кабина остановилась, судя по щелчкам, прямо на этом этаже! И вот-вот оттуда кто-то выйдет!

Богумил метнулся на лестницу за лифтовую шахту, чтобы тот, кто выйдет из лифта, не увидел его.

Он и не увидел.

Это был спортивного вида молодой человек с кожаной сумкой на ремне, свисающей с плеча. Незнакомец подошёл к двери Шилина, и нажал кнопку звонка! «Нет, это не Шилин», мелькнуло в голове Богумила. Иначе, зачем бы ему звонить в собственную дверь? Но тут незнакомец вынул ключи из кармана и спокойно повернул их в замке той самой двери! «Нет, это всё-таки Шилин! Думал, кто-нибудь дома, позвонил, а раз никого нет, открыл сам».

Богумилу вспомнился французский анекдот: если муж приходит домой, он должен позвонить в дверь, чтобы любовник жены успел одеться. А вдруг это не анекдот, а правила хорошего тона? И приняты они не только у французов, но и у русских тоже?

Тогда, значит, это Шилин. Пришёл, позвонил, а дома никого нет. И очень хорошо, что никого нет.

Богумил, словно горный барс, неслышно выскочил из-за лифта, сунул незнакомцу пистолет под ухо и выкрикнул:

– Are you really Bóris Shilin? [15]

Тот замер и пролопотал что-то по-русски, причём имя Шилина встретилось в его речи несколько раз, что не добавило ясности, Шилин он или нет, а убивать невинного Богумилу вовсе не хотелось. Не зная, что делать, он завёл молитву, надеясь на вразумление свыше. А коварный незнакомец, даже не обращая внимания, что тут идёт разговор с Аллахом, хитрым вывертом нырнул вниз, сшиб Богумила на пол и попытался отнять у него оружие. В этой борьбе пистолету было нечего делать, кроме как выстрелить – в конце концов, пистолеты для того и созданы, чтобы стрелять. Первый выстрел пришёлся в дверь квартиры Шилина, второй – в окно подъезда, что, разумеется, можно было счесть за твёрдую волю Аллаха, который не желал смерти незнакомца.

Поняв это, Богумил прекратил борьбу, отдавшись на волю Всевышнего: Аллах милостивый, милосердный.

Вскоре на лестничной площадке валялись три безвольных предмета: тело покорного Богумила, которому незнакомец закрутил руки за спину, красивая шляпа того же Богумила и кожаный портфель незнакомца. И вот в просвете между шляпой и портфелем Богумил увидел фигуру своей госпожи. Она, будто обычная жиличка этого дома, с испуганным лицом, прижимаясь спиной к стене, поднималась к ним по лестнице…

Хороший, настоящий драматург и актёр (а Лёня Бейлин именно таковым себя и считал) знает, почему книжки с пустыми приключениями любому школьнику милы, а учебники с ужасно полезными правилами, цифрами и фактами противны. Потому что приключенческое чтиво будит фантазию! А в учебнике все материалы изложены чётко и сухо, – сиди и вникай. Ску-учно…

Поэтому события что в пьесе, что в романе нужно драматизировать , придавать им элемент игры с неизвестным концом. Сюжет не важен; главное в том, что человек, минуту назад равнодушный и скептичный, оказывается в центре страстей, которые полностью овладевают его умом, и он – о, чудо! – с трепетом ждёт, чем закончатся эти выдуманные драматургом страсти.

В данном случае сюжетом было задержание вооружённого преступника, актёром же, а заодно и драматургом оказался сам Бейлин, и ему требовалось немедленно вовлечь в игру неожиданно появившуюся зрительницу – скорее всего, жиличку этого дома, испуганно кравшуюся вдоль лестничной стены. Это, надо сказать, высшее мастерство: вовлечь в игру человека не просто чуждого идущему действу, а человека, чей ум оцепенел от страха.

А вот современных американских фильмов-ужастиков Лёня не любил. Ну, разве это искусство: взять нормального, уравновешенного человека, и напугать его до полусмерти, чтобы ему стало не до развития сюжета, а как бы живу остаться. Нет, вы попробуйте сделать наоборот! Но куда им. Идиоты… Он был противником страха, и сторонником неожиданных радостей, так случайно ли, что его основная работа – борьба с терроризмом?

«Вот я каков, Лёня Бейлин».

Кстати, уж чего-чего, а примеров драматургических страстей его основная работа предоставляла с громадным переизбытком! К примеру, жена Шилина так явно выказывала жажду крови своего мужа-изобретателя (чтоб он сдох, или в тюрьму сел), что можно было заподозрить и её. Вдруг она знает, где он (или его труп), и играет пьесу о жене-простушке. А? Может такое быть?

Получив у неё ключи от квартиры фигуранта дела о фальшивой водке, Бейлин приехал к его дому. Поднялся на четвёртый этаж, позвонил – как оно и положено благовоспитанному гражданину. Мало ли, вдруг Борис Дмитриевич дома почивают. А на телефонные звонки не реагируют. Может, у них уши заложены. Но при заложенных ушах хозяин мог не услышать и звонка в дверь! Поэтому Лёня-оперативник, не ожидая особо отклика на звонкие призывы, не медля более ни секунды, достал ключ и вставил его в скважину замка. И тут… И тут ему в шею уткнули нечто железное, и вопросили его на английском, вправду ли он Шилин! Каков поворот сюжета…

Вот тебе и драматизация действия с неизвестным концом. Попробуй, догадайся, как лучше ответить. Если вопрошающий испытывает к этому Шилину неприязнь, и тем более если он его в лицо не знает, то лучше прикинуться кем-нибудь другим. «Чёрт, я ведь и есть другой». А если он Шилину деньги привёз? Или, может, вопрос его следует понимать в саркастическом смысле? Нет, главное в спектакле – не переигрывать.

И тут у него совсем некстати вылетели из головы все английские слова, какие он только знал.