Дмитрий Калюжный - Эквиполь инженера Шилина

– Я знаком с Шилиным, – сказал он по-русски, – но я не Шилин. Если бы вы объяснили, чего вы от Шилина хотите, нам было бы проще помочь друг другу.

Понял его фразу этот тип за спиной, или нет, но тут же завёл волынку, то ли на фарси, то ли на близком ему языке. Ну, точно, молитву попёр! Лёне Бейлину однажды пришлось допрашивать иранца, наймита чеченских террористов. С переводчиком, разумеется. Тот тоже молился, и в этом процессе глаза его смотрели, Аллах знает куда, но только не на окружающий мир. То закатит их, то наоборот. А потом и вовсе на пол упал.

И неужели же оперативник Бейлин упустит такой момент? Нет уж, извини-подвинься. Нырок вниз, разворот, рука за руку, бедро, разворот – что ж он так крутится, пёс?

Неизвестный оказался увёртлив. У Лёни не было сомнений, что он его скрутит: парень явно не был спецом в рукопашном бою, но пистолета не отдавал, и даже, дурачок, сумел два раза стрельнуть! Да разве ж нормальный оперативник позволит, чтобы отнимаемое оружие было направлено в его сторону? «Куда он всадил эти две пули?», – подумал Бейлин, на ходу разворачивая дурачка и оглядываясь. «Так, в дверь и в окно. Ну, это не страшно. Пора класть».

Он аккуратно уложил неизвестного на пол лицом вниз, поставил колено ему на крестец и, придерживая его руки, стал прикидывать, чем их связать. Его щегольской кожаный портфель, в котором, помимо необходимых материалов дела, разумеется, были наручники, валялся на лестнице, двумя ступеньками ниже. «Если наручники не идут к Магомету, придётся Магомета подтащить к наручникам», – подумал Бейлин, и в этот-то момент появилась на лестнице испуганная жиличка.

В душе его немедленно проснулся Лёня-драматург.

– Вы можете подумать, что это учения, – бодро сказал он ей, и успокаивающе улыбнулся. – Или что я схватил обычного квартирного вора. Но это не обычный вор! Видите, какая нерусская образина? И всё же не бойтесь, он уже в наших руках. Понимаете?

Она кивнула ему; на лице её уже не было ни следа страха.

– Почему в наших руках, спросите вы? – продолжал Лёня свои песни, всё больше воодушевляясь её красотой. – Потому что это вы дадите мне во-он тот портфель, что валяется у ваших прекрасных ног. В нём есть наручники, и знаете что? Хотите, я вам разрешу самой надеть их на него?

– Нет, – ответила она совершенно спокойным, даже равнодушным каким-то голосом, наклоняясь, чтобы подобрать портфель. И не разгибаясь – когда их глаза были на одном уровне – заглянула ему прямо в душу. Лёню Бейлина как парализовало: взгляд прекрасной девы был страшнее бездонной ночи. «Жуть!» – эта мысль появилась и метнулась прочь одновременно с другой: «Какой нечуткий пошёл зритель…».

И ни одной больше мысли не успел он завести в голове своей за тот краткий миг, которого хватило ей, чтобы, крутнувшись на одной своей красивой ноге, ударом другой, не менее красивой ноги в эту бессмысленную голову, сбить его со спины задержанного террориста.

Последнее, что услышал Лёня Бейлин, прежде чем провалиться в бессознательность, был мужской голос:

– Дорогая, ты же обещала не убивать русских…

Сегодня океан был спокойным. Боб Шилин и король Бомонза, прогуливаясь по берегу, могли разговаривать, даже не повышая голоса.

– Я привёз всё необходимое, чтобы остров имел энергию. Бесплатно и безопасно.

Боб, одетый в шорты и лёгкую рубашку, был спокоен и доброжелателен.

– Очень хорошо, – отвечал ему король, поглядывая, как туземцы разгружают самолёт. – Энергия нам нужна. И я рад, что ты принял решение.

– Я за эти дни придумал, как извлекать энергию из моего эквиполя. Энергия, она ведь вылетает в виде протонов. Будем преобразовать её в тепло, вот вам уже экологичная электростанция. Это, – и он пренебрежительно помахал рукой в сторону ветряков на холме, – вчерашний день. Теперь тут всё будет по другому.

Король с нежностью посмотрел на него:

– Бомонза, – сказал он. – Бог Бомонза всегда и всё делает к лучшему.

– Ну, предположим, – согласился Боб. – То есть, нет, в существование какого-либо бога я всё равно не могу поверить. Но вот когда становится лучше, это я приветствую. Жизнь, она вообще должна быть без лишних сложностей. Что нужно человеку? Энергия. То есть чтобы ему было сытно и тепло. А в нашем сложном мире между человеком и энергией наплодили тучу посредников. Совершают немыслимое количество ненужных действий, производят незнамо что, и лишь получив за эту чепуху деньги, могут получить еду и тепло. Это же ужас какой-то. Вдруг денежный кризис, и начинай сначала. С моим приборчиком, конечно, всё можно исправить.

– Я же тебе говорил, в чём суть учения Бомонзы, – сказал король, пожимая плечами. – Гармония между человеком и природой. Так и должно быть.

– Здесь да. Но мой мир к этому не готов, хоть все и трендят про устойчивое развитие.

– Так и брось его.

– Приношу на блюдечке, объясню – не хотят слушать. А ежели захотят вдруг, то или законопатят меня в тюрьму, чтоб больше никому не сказал, а скорее всего, используют мой эквиполь, чёрт знает, для каких гнусных целей. Чтобы опять делать деньги, например, или чтобы людей убивать. Вам никогда не приходило в голову, что самое устойчивое развитие, и самая большая наша гармония с природой – в могиле?

Король хохотнул. Уверил Боба:

– Поселишься здесь, твой пессимизм как волной смоет.

– Да… Пожалуй, что поселюсь. Домик у вас найдётся? Или я могу сам бунгало построить. Навыки есть кое-какие.

– Найдётся для тебя домик, найдётся. Бомонза, он ничего не делает вполовину.

Возвращение с базы на дачу было трудным. Какие-то в «Москвиче» перебои с энергией. Боб понимал, что мономагнитный шар не может испортиться. А вот генератор… Генератор в «Москвиче» следует задублировать, как в МиГе. Да и в МиГе его нужно улучшить. Всю дорогу он обдумывал устройство нового двойного контура.

А что же он обнаружил, добравшись до дачи?

Народная целительница Антонина Николаевна Перепетуя хандрила. Если бы ей был известен современный молодёжный сленг, она бы поняла, что у неё «отходняк», вызванный резким сокращением дозы внимания, уделяемой её персоне публикой. Сегодня вокруг их деревни болталось меньше двадцати бездельников, хотя совсем недавно их было больше сотни. Она уже забыла, как в летние месяцы считала большой удачей, когда за её услугами приходило больше двух несчастных женщин в неделю.

– Похолодало, вот и не едет никто, да и слава Богу, – объясняла она соседкам, пряча досаду. Но про себя знала, что причина «низкой явки» – в разочаровании людей: они жаждали чуда, а её зятёк-изобретатель разобрал летучую метлу, да и сам куда-то сгинул. А ведь людей обязательно нужно подогревать, подкармливая их интерес, и тогда они будут торчать в деревне даже зимой, в надежде разгадать загадку. А кто будет торчать здесь, если ничего не происходит?