Альфред Бестер - Обманщики (The Deceivers)

— Да, обязательно совру что-нибудь носильщикам. Так каким же образом забралась ты в этот компьютер? Ведь он открывается только для меня, и ни для кого другого.

— Ну, когда я смылась от джинковых боевиков…

— Каким образом?

— Слезоточивый газ, Мэйс.

— Я и не знал, что он у тебя есть.

— У меня и не было, но я изо всех сил орала им на титанианском химическом «мэйс», что и сработало не хуже настоящего газа.

— Да, милая ты моя, с тобой не больно-то справишься.

— Уж это точно. И мне никогда не придется говорить «сегодня у меня болит голова» — я могу в любой момент остудить тебя химически. Хотя вряд ли это потребуется, ведь ты мой самый-самый любимый и единственный. Как бы то ни было, я схватила кошку, прибежала сюда, открыла дверь своим ключом, села и начала думать Существует ли такое место, где я могу выжить и откуда меня не сумеют вытащить джинки? Единственное, что приходило в голову, это твой компьютер: Вот я туда и залезла.

— Но он открывается только мне.

— Ты оставил его включенным.

— Вполне возможно, но он все равно слушает только мои мысли и ничьи больше. Так что ты сделала?

— Ну, это вроде, как когда смотрят в магический кристалл.

— Ты хочешь сказать — как эти гадалки с их стеклянными шарами?

— Ну да, примерно так.

— Не верю.

— А почему, собственно? Ведь титанианцы — жители кристаллического мира.

Спорить было трудно.

— Ладно, а как все-таки это делается?

— Хрустальный шар совсем не обязателен, сойдет что угодно другое: лужица чернил, вода, зеркало, свой собственный ноготь…

— Ну и?

— Я воспользовалась экраном твоего компьютера и сконцентрировалась на нем. Нужно полностью потерять себя в чем-нибудь…

— И тогда?

— Экран помутнел, стал молочным, затем — абсолютно черным, исчезли даже блики и отражения. Потом я увидела тебя, сперва — черно-белого и неподвижного, словно фотография.

— А затем?

— Затем появились цвета, и ты начал двигаться, ходить — ну, примерно, как ты это делаешь, когда думаешь или разговариваешь. Словно запустили кинофильм.

— Ты слышала меня?

— Сперва нет. Сперва это был немой фильм. Но потом появился и голос, а потом это был уже совсем не фильм, все было по-настоящему. Вроде как я стою у стены комнаты, а ты посередине, и ты посмотрел на меня, и я подошла к тебе и… и ты обнял меня, и… и я оказалась в компьютере, вместе с тобой.

— А откуда ты знала, что это именно я? Все всегда говорят, что я слишком уж изменчивый, легко приспосабливающийся, что во мне нет настоящей, твердой основы… Даже первая моя жена на это жаловалась.

Деми скорбно поджала губы и стала похожа на преступника, которому предстоит самому себе вынести суровый приговор,

— Тебе это не понравится, милый, — сказала она наконец, — и мне бы лучше промолчать, но… Понимаешь, ты, конечно, натура сложная, глубокая, переменчивая — в зависимости от обстановки и настроения. Однако для нас, титанианцев, в тебе нет ничего такого уж загадочного. Именно поэтому многие из нас переселяются на Землю — вы, здешние, для нас очень просты и прозрачны, с вами гораздо легче жить. Потому я и смогла воссоздать твой облик — и внешний и внутренний.

Вот тут Деми была права — Роугу услышанное совершенно не понравилось, хотя он постарался этого не показать.

— Так значит, ты оказалась внутри. В каком виде? Биты в блоке памяти?

— Мы можем преобразовываться в любую живую сущность — от амебы до бронтозавра. В твоем компьютере есть такой органический, живой коммутатор, соответствующий варолиеву мосту мозга, он координирует поступающие сообщения — все сообщения поступали от тебя — и отдаваемые команды. Я трансформировалась в такую же структуру и присоединилась параллельно.

— Дублировала Pons Varolli?

— Вроде того.

— Таким образом ты жила себе и процветала внутри органической части компьютера, питаясь теми же самыми веществами, что и он?

— Да. Пристроилась на халяву. Ты уж извини.

— И добраться до тебя мог один я?

— Да, один ты.

— А каким же тогда образом чертов этот манчжурский князь Смерти разнюхал, в какую дыру ты забилась?

— Точно не знаю. Возможно, прямая дедукция, ведь Янг — редчайший образчик чисто рационального ума, личность совершенно блестящая. Возможно, ему настучал компьютер с кафедры экзобиологии.

— А этот что, знал?

— Все они знали. Каждый из органических компьютеров находится в контакте со всеми своими ближайшими соседями.

— Каким образом?

— Прямая связь, рассеянное излучение коммуникационных сигналов, наводки, приходящие по линиям питания. Сидя в этой штуке, я узнала уйму интересного.

— И была в полной безопасности. Так какого же черта не сообщила об этом мне? — Уинтеру ошибочно казалось, что он хорошо скрывает свою злость.

— Господи ты Боже, да я же чуть не сдвинулся, тревожась, как ты там и где ты там.

— Так я и сообщала! Я все время сообщала! Мое послание передавал тебе каждый компьютер сети.

— Какое послание?

— Что я в безопасности. Неужели ты не получил?

— Ничего я не получил. А что ты сообщала?

— Что я о'кей.

— Я получал о'кей в зоопарке, в банке и в консульстве, но все это к делу не относится.

— А что это были за о'кей?

— Что твоя пси-кошка может получить половину клетки, что банк может выдать мне только половину запрошенных мной денег и что я могу получить полугодовую визу на Титан. Секундочку… Да, еще что я могу получить на лайнере, летящем к Ганимеду, половину каюты.

— А что все-таки сообщали компьютеры? Конкретно и точно.

— Каждый раз одно и то же — половина о'кей. Половина печаталась как число.

— Роуг, Роуг, дурачок ты мой! Где же была знаменитая твоя сообразительность?

— Планировала погром Тритона. Ради тебя, кстати.

— Да, да, понимаю, и огромное тебе спасибо, любимый. Но… Ладно. Скажи мне, как называется пальто не летнее, не зимнее, а серединка на половинку, осенне-весеннее? А как называется полусвет — не высший, аристократический «свет», а так, народец, у которого труба пониже, и дым пожиже?

— Демисезонное, конеч… — он запнулся и смолк. — А. Это. Будет. Деми. Монд?… Господи! Ой, Господи! Так значит, мне каждый раз сообщали, что «Деми О.К.» По-французски деми — половина. — Уинтер громко расхохотался, сразу утратив всю свою злость. — Ну, на конкурсе придурков первое место мне обеспечено.

— Твой мозг занимался более важными делами.

— Все равно я должен был… — Роуг прямо горел негодованием. — Я, Ich, Moi, бывший великий синэргист — и проворонил до дурости очевидный ключ! Вот так вот оно и бывает — зарабатываешь себе репутацию, зарабатываешь, а потом мордой в лужу.

— Только не в моих глазах.

— Ну, это не считается, ты — случай отдельный. Но почему было не использовать имя открытым текстом?