Брайан Стэблфорд - Центр не удержать

А затем монстр застыл, словно его свело какой-то механической судорогой, по его телу пробежала странная дрожь, а потом оно враз повалилось, словно нелепая, колоссальная кукла, у которой в один миг обрезали все нитки. Я закрыл лицо, когда оно падало, испугавшись, что оно свалится прямиком на меня и раздавит в лепешку, но его мерзкая голова грохнулась в метре от меня. Я поднялся и огляделся, чувствуя себя несколько по-дурацки.

На дальнем краю лужайки высился Мирлин с чем-то тонким и длинным, напоминающем базуку, на плече. Сюзарма Лир стояла рядом с ним, возмутительно аккуратная и подтянутая. В руке у нее все еще был автомат. Им-то она и поманила меня.

— Эй, Руссо, — крикнула она, перекрыв скрежет насекомых, — давай-ка выбираться отсюда побыстрее!

Я поднялся — грязный, оборванный, в кровавых пятнах, словно на меня наступили огромным ботинком, и захромал через лужайку. Опасность миновала, и весь адреналин — вместе с ней. Я ковылял, спотыкаясь, как пьянчужка, словно ноги были сделаны из резины. Вдруг я рухнул на землю, и затуманенный мозг еще успел подумать, что я, должно быть, потерял порядочно крови.

Мирлин сделал три исполинских шага и подобрал меня, словно тряпичную куклу. Перебросив меня через плечо, он пустился бежать.

Безумно радуясь, что кто-то взял на себя заботу о моем измочаленном теле, я с благодарностью потерял сознание.

На меня сразу же навалился сон. Именно так я воспринял то, что произошло следом. Словно кто-то во мне рос и развивался по собственным законам и ждал, пока то, что составляет мое «я», ослабит бдительность. Когда я потерял сознание, я словно провалился в огромный холодный пруд темноты. Он всосал, пожрал меня, умял, словно механический монстр-богомол. Ощущение падения длилось недолго, и не было резкой остановки <���Здесь снова можно усмотреть аналогии с Алисой Л.Кэррола, на этот раз — с "Алисой в стране чудес", с тем, как она упала в кроличью нору, где была и банка с джемом, и внезапное падение на кучу листьев.>, но внезапно я обнаружил себя стоящим посреди бесконечной равнины, посреди простора столь же невыразительного, как и поверхность Асгарда. В небе ярко светили звезды, и я знал, что дует холодный ветер, хотя я не ощущал его, словно он дул сквозь меня.

Я смотрел на себя и не удивлялся, что стал призраком — бледным, тускло мерцающим, прозрачным Нечто. Мои призрачные формы были облачены в призрачную же тунику в древнегреческом стиле. Но ткань ее была порвана и запятнана кровью, и я знал, что был смертельно ранен неким яростным острием — мечом или копьем.

И я был мертв и ждал своего путешествия в Подземный мир.

И меня вышли встречать — на огромной, черной как ночь крылатой лошади через все небо летела женщина, женщина в доспехах. Ее волосы были светлы, а лицо бескровно, и я не мог разобрать цвета ее пронзительных глаз, не мог сказать — были ли они голубыми. И я знал — что-то здесь не так, знал, что это видение было чуждым, словно появилась валькирия, пришедшая за павшим викингом, чтобы отнести его в Валгаллу, а я был убит в осажденной Трое, и мне был уготован совсем другой рай.

Когда это порождение ночи, эта черная кобылица, этот мрачный кошмар встал на землю рядом со мной, а всадница протянула крепкую руку, чтобы помочь мне сесть верхом, я протестующе поднял свою руку, словно предлагая ей улетать прочь, но она сгребла мою руку и легко, без усилий, словно я ничего не весил, усадила меня в седло позади себя.

Мне не удалось воспротивиться вслух, потому что исполинское создание устремилось в небо, унося нас в звездную ночь, где мы внезапно стали такими огромными, что звезды казались лишь снежинками, летящими по воле холодного ветра.

Я смотрел вниз и думал, что сейчас закружится голова, но не ощутил высоты. Я словно был Всевидящим оком, которое замечает любую тварь земную. Я увидел то, что считал великим миром людей и что на деле оказалось не только крошечной Землей да горсткой микромиров, а чем-то необъятным, неизмеримым, растущим по мере того как я смотрел и тщетно пытался постичь бесконечность вечности. Необъяснимо, но эта нерасчетливая безграничность совсем не тронула меня. И пока я смотрел, крылатая лошадь взлетела над самой границей космоса, и знаки перемен отозвались во мне приступами беспокойства и страха.

Несмотря на безграничность того, что окружало нас, не было ни единой малости, ускользнувшей от моего понимания — я мог бы видеть, как рождается воробышек, если бы меня не занимали другие вещи, если бы они не поглощали все мое внимание.

Я видел землю, содрогающуюся от поступи огромного голодного волка, ведущего стаю неясных, чудовищных теней на кровавую тризну.

Я видел мир — огромное искривленное дерево, искореженное паразитами, которые выели его изнутри, отняв у него жизнь, иссушив его листву и осыпав его многочисленные плоды.

Я видел корабль, чей корпус был сделан из растущих ногтей мертвецов, лежащих в гробу, а паруса — из поседевших волос, и он плыл по гигантским волнам, которые вздымал огромный, больше, чем вся галактика, морской змей. Командой корабля были скелеты, снаряженные к бою.

Я видел предателя — с глазами, горящими как раскаленные угли, волшбой призывающего стаю волков-призраков явиться на поле битвы.

Я видел чудовищную армию, чьи солдаты были сделаны из огня. Войско шло, словно поток раскаленной лавы, изливающейся из плоти времени, и знамена света гордо реяли в горячем дыхании бесчисленного множества остывающих СОЛНЦ.

Я видел мост — бесконечную радугу, вставшую из нижних миров и уходящую в другие таинственные вселенные, на которые не распространялась моя чудесная способность видеть. Ее цвета померкли, она треснула и развалилась, предвещая тем самым гибель всем богам, опустошение Валгаллы, в которой, конечно, мне не было места.

И я видел лицо, обращенное ко мне с усыпанного звездами неба, и знал, что это был тот, чье неведомое, божественное зрение я позаимствовал на краткий миг. Это было лицо, преисполненное боли и заботы, лицо, в выражении которого милосердие было слито с гневом, а зрение проникало в каждый атом моего существа, в каждую тайну моей души. И я знал, что это — Бог, которого создали люди, Бог, который, в свою очередь, создал людей, Бог, которому предстояло увидеть разрушение. Бог, который, отчаявшись, снизошел до поиска своих героев везде, где только возможно было их найти, не задумываясь, принадлежали они ему или нет…

А потом Он, державший меня в своей заботливой руке, был вынужден отпустить меня, и я снова падал, падал, падал — назад, в собственное сознание.

Я открыл глаза и посмотрел вверх — на лицо своего старого друга Мирлина, которое вовсе не походило на божественный лик, Я лежал на спине, а он, стоя на коленях, заботливо наклонился надо мной. Спину жгло, но не особенно; под нее было подложено что-то мягкое и податливое. Обнаружив, что я нахожусь не и исцеляющей камере истоми, где можно было ждать полнейшего выздоровления в абсолютном покое, я слегка удивился. Тем не менее выяснилось, что мое тело все еще было моим телом, да и рассудок пока что подчинялся мне. Вокруг были только серые стены, потолок слабо освещен. На полу, прислонившись спиной к стене, сидела Сюзарма Лир в легкой майке и смотрела на меня с куда меньшей заботой, чем Мирлин. Понятно: часть формы Военно-космических сил пошла на то, чтобы устроить мне мало-мальски уютное ложе.