"На суше и на море" - На суше и на море. Выпуск 14 (1974 г.)

– Что за шутки?! - разъярился Гринвуд.

– Слушайте внимательно, - холодно сказал Черок. - Все заперты в каютах. А шифр замков есть только у меня и у вас, ясно?

– Что вы задумали? - угрожающе спросил Гринвуд.

– Ваше дело слушать и выполнять. Сейчас я включу селектор, и вы по одному вызовете в отсек своих людей. Не вздумайте хитрить: я раскрыл их всех, знаю в лицо.

Тут в отсек вошли вооруженные Индола и Боноски.

– Аравак дежурит у Иглы, - сказала девушка. - А штурман в камере катапульты. Пусть отдохнет.

– Я стану у двери, - сказал Черок кибернетику. - А ты карауль Гринвуда. - Он придвинул тому селектор. - Итак, начнем?

…В дверях показался здоровяк Птил.

– Проходите, пожалуйста, - сказала Индола приветливо.

Птил сделал шаг, второй, еще не понимая, что означает напряженный взгляд Гринвуда. Но Черок, оказавшийся теперь позади Птила, стукнул его ребром ладони по шее.

– Прошу следующего,- без тени юмора приказал Черок. Спустя полчаса «невидимые», усыпленные наркотическими пулями, мирно похрапывали в отсеке запасных волноводов. Вскоре «уснул» и их шеф.

– Ну, что дальше? - спросил Черок.

Индола прикинула что-то в уме и ответила:

– Часов через пятьдесят войдем в зону станций слежения.

– И встретим суперракеты Дэвиса, - мрачно заметил Боноски.

– Ракеты я беру на себя, - сказал Черок. - А ты мне поможешь.

– О'кей, - буркнул кибернетик.

Почти не сбавляя скорости, что было немалым риском, Черок ввел мезолет в зону планет-гигантов. Щупальца локаторов лихорадочно обшаривали пространство, но - странное дело! - на экранах не плескались, как бывало, прямые и отраженные импульсы. Станции слежения будто испарились. Не видно было и суперракет.

– Что за чертовщина? - недоумевал Черок.

Между тем на обзорных экранах уже поплыли знакомые ландшафты Земли: Евразия, громадная чаша Тихого океана, вытянутые треугольники Нового Света. Холодно сияла ледяная шапка Антарктиды.

– Ничего не понимаю, - упавшим голосом сказала Индола. - Мы же на уровне стационарных орбит! Где земные спутники?

Черок пожал плечами и включил гасящие двигатели. Прошло некоторое время. Давно миновали красный шар Марса, и ни одна из его мощных станций не запросила позывных.

Черок все больше мрачнел. Проделав ряд маневров, он вывел мезолет на одну из экваториальных орбит.

– Я просто сбит с толку, - он с сомнением поглядел на Индолу.

Девушка до боли закусила губу, лоб прорезала глубокая морщина. Чувствовалось, что она напряженно размышляет.

– Куда подевались все спутники и станции? - опять начал Черок. - Или опять виновата Игла? Может, это и не Земля вовсе?

– Все гораздо печальнее! - тихо произнесла Индола. - Помнишь, как необъяснимо скоро появился эллипсоид Объекта Два-Зет?

Индола вдруг повернулась и бросилась к иллюминатору.

– Смотрите! - почти крикнула она. - Где остров Пасхи?

Черок прильнул к иллюминатору.

– Не вижу его. На его месте какой-то незнакомый массив суши.

– Это Восточная Пацифида!

Черок сжал ладонями виски:

– Еще минута, и я, наверное, рехнусь. Пацифида утонула в незапамятные времена… Что все это означает?

– Только то, что мы вернулись - в прошлое!!

– Что-что?! Неужели…

– Да, Черок. Наш корабль вернулся на Землю через Надпространство. - Индола медленно опустилась на пол. Ее глаза застыли.

– И все равно я ничего не понимаю, - Боноски с испугом переводил глаза с Индолы на Черока. - Какой-то бредовый парадокс.

– И реальность, и отражающая ее законы наука полны таких парадоксов, - ответила Индола усталым голосом. - Теперь я должна проанализировать магнитную запись того прибора, который старик Мохор конструировал всю свою жизнь. То-то он настойчиво предупреждал меня: «Будь осторожна! Следи, чтобы скорость мезолета не превысила запретной». Впрочем, я сейчас… - Гибким движением Индола поднялась и выбежала из рубки. А когда вернулась, за нею волочился толстый кабель.

– Вот, - сказала она, отдышавшись. - Присоедини теперь к экрану Релятивистских Часов. - Она подала Чероку конец кабеля. - Это выход установки Мохора, которую я испытывала.

Черок молча повиновался. Пока он присоединял кабель, Индола говорила, и в ее голосе слышались и бесконечная печаль, и гордость за отца:

– Мохор давно создал учение о Надпространстве. Но ни один физик мира не знал об этом. Старик хотел экспериментальных подтверждений. И вот мы их добыли… - она горько усмехнулась. - Правда, цена слишком велика. Да, так вот, Мохор рассчитал, что время в Надпространстве может течь совсем иным темпом и в ином направлении, нежели в трехмерном континууме Эвклида. Как именно? Для этого он и сконструировал Универсон - своего рода индикатор времени. Включай! - кивнула она Чероку.

…На экране возникла какая-то причудливая кривая.

– Ну конечно, - сказала Индола. - Геодета Надпространства, по которой мы вернулись к Солнцу. Я уже просмотрела видеозапись прибора. Выходит, мой старик, сам, может, не зная того, создал нечто вроде палеохронографа. Сейчас увидим ландшафты прошлого Земли.

Над кривой времени, прочертившей экран, поползли цифры записи, а под ними словно замедленные кадры киносъемки.

– Миллион лет до нашей эры, - пояснила Индола, сверившись с оригиналом - лентой магнитной записи, которую нервно мяла в пальцах.

…Два гигантских ледника двигались навстречу друг другу - один с Урала и Новой Земли, второй от Таймыра. Ледники сливались в одно сплошное ледяное поле, закрывавшее половину Западной Сибири. Чероку казалось, что он даже слышит, как ледник дробит и сглаживает горные породы. Края оледенения окаймляли исполинские валы из гравия, песка и глины. То была конечная морена. Все материки уже приняли современные очертания, но еще существовал сухопутный мост между Гренландией, Северной Америкой и Азией.

Видимо, в соответствии с перепадами скоростей мезолета по геодете медленно изменялся темп инверсии Времени, и на глазах у Черока, Индолы и Боноски одни палеогеографические картины наслаивались на другие. Они то отступали «вглубь», на миллионы лет назад, то резко возвращались в настоящее. И получалось так, что на фоне величественного явления генезиса Балтийского, Карского, Эгейского, Красного морей смутно проявлялись последние тысячелегия антропогена: завершалось формирование современного климата, животного и растительного мира. То вдруг казалось, что мезолет проносится над бесконечной зеленой прерией Северной Америки, какой она была пятьдесят тысяч лет назад. Там, где спустя пятьсот веков выросли Чикаго, Нью-Йорк, Бостон и Филадельфия, стояли дремучие леса, а в прерии паслись миллионные стада бизонов.

Индола попросила Черока чуть усилить темп «развертки» изображений. Геодета стала пульсировать, испуская вспышки света. Но таковы уж были законы в Надпространстве, что в записи этому ритму пульсаций ответило еще более причудливое наслаивание временных отрезков… Где-то в глубине экрана текли картины изменения климата: таяли льды Арктики, мелел Каспий. По всей Земле отступали ледники. Неуклонно повышался уровень Мирового океана… Потом стирались эти «кадры», и запись показывала куски далеких эпох. То это была Гренландия, покрытая рощами хлебных деревьев… То Британские острова в то время, когда там было царство жарких пустынь. То теплые древние моря у полярного круга, на берегах которых зеленели тропические джунгли.