Александр Крашенинников - Поиск - 92. Приключения. Фантастика

Равин поднял селедку за хвост.

— Буду помнить много лет селедку в праздничный обед и сердцу милый, красный винегрет! — продекламировал он и разжал пальцы с таким видом, словно собирался проверить, распространяется ли закон всемирного тяготения на рыбу в пряном посоле.

— Я тебе завидую, — сказал Бэн, — и как у тебя со стихами легко! Взял рыбину за хвост и тут же понес рифмами. Я весь на дерьмо изойду, пока рожу две строчки.

— Это не мои стихи, — честно отозвался Равин, решив не присваивать чужой славы. Он понял, что действительно находится не в прошлом, коли ребята не знают этой песни. В настоящем прошлом ее пела вся дивизия.

Когда поглощение пищи приблизилось к финалу, дверь, в столовую открылась, и на пороге появился капитан с красной повязкой начальника караула поверх рукава шинели. Он сделал нерешительный шаг и замер, как бы раздумывая: есть ли смысл обедать в совершенно пустой столовой.

Корефан Бэна вскочил со стула и исчез в раздаточной.

— Здравия желаю, товарищ капитан! — закричал Викторка, привставая и делая загребающие движения руками. — Заходите, присаживайтесь к нам.

— Здорово, воины, — ответил капитан, подходя с лукавой улыбкой. — Обедаем? — Он поздоровался со всеми за руку.

Равин тоже привстал, пожал руку, хотя и не помнил капитана. Тот снял шинель, придвинул стул к столу, сел, крикнул в сторону окна раздачи: «Бармен, какого черта?! Обед офицеру!» — и посмотрел в лицо Равина.

Равин напрягся. Ему подумалось, что капитан сейчас скажет: «А вот вас, рядовой, я что-то не припомню. Вы из какой жизни к нам попали в часть?». Но капитан сказал совсем другое:

— Сегодня отдыхаем? Все на тревоге, и танцев не будет?

Равин, помня разговор о тревоге, кивнул головой.

— Вы, говорят, — продолжил капитан, сделав движение рукой в сторону Бэбела, — новую песню сочинили? Кажется, что-то о рябине?

«О черемухе!» — чуть не вырвалось у Владислава Львовича, но он тут же спохватился.

Бэбел с важным видом сплюнул косточку в пустой стакан.

— Правду говорят. Есть такой грех. Если бы не тревога, сегодня бы играли. Тревога, мать ее… А гауптвахту по тревоге куда девают? Вот если настоящая тревога, не учебная?

— Она и так не учебная, — сказал Викторка.

Викторка, будучи главным радистом дома офицеров, постоянно находился в курсе событий.

Капитан посмотрел на Викторку, пожал плечами:

— Жду особого распоряжения начальника гарнизона.

— А что они там делают, товарищ капитан? — Викторка ткнул пальцем в окно.

Во дворе гауптвахты прохаживался часовой с автоматом, а у самого забора трое «молодых» под чутким руководством «деда»-штрафника раскачивали будку клозета.

— Суббота — паркохозяйственный день, — ответил капитан.

— А за что туалет-то? — спросил Бэбел и, выудив из кастрюли вишенку, закинул ее в рот.

Все с интересом наблюдали за происходящим во дворе гауптвахты. Будка после дружных усилий была опрокинута, ее отволокли в сторону. Откуда-то достали пилы, и все четверо принялись пилить под корень грязно-коричневый сталагмит. Спилив, они пинками вогнали его на носилки и потащили за здание гауптвахты.

Бэбел сплюнул косточку в стакан.

— А что бы его топором не колоть? Викторка красноречиво постучал себе по голове.

— Дура ты, Бэбел. От топора осколки в лицо летят.

— Ладно вам, нашли обеденную тему, — сказал капитан, повернулся к раздаче и крикнул: — Бармен, я что, два часа ждать буду?

Все это время из кухни доносились отголоски какого-то странного диалога, а после окрика капитана несколько раз лязгнуло железо, затопали сапоги и наступила тишина.

За столом повисло недоуменное молчание.

— Мужчина, хватит наглеть, — сказал капитан с раздражением.

— Вано! — Бэн поднялся и направился к раздаче. — Ты помер, что ли? — Бэн подошел к окошку, влез в него по пояс и, как ошпаренный, выскочил оттуда. Лицо его стало белее мела. — Т-товарищ капитан… — сказал он и замолчал.

— Что случилось, мать вашу! — Капитан поднялся и направился к раздаче.

Все вскочили и двинулись за ним.

— Ни… себе!!! — сказал капитан, остановившись на пороге, и, помедлив, шагнул в раздаточную.

Равин шагнул следом и увидел жуткую картину. На полу в луже мяса с подливом лицом вниз лежал Вано, из его спины торчала рукоять штык-ножа. Вокруг валялись опрокинутые бачки. Следы сапог из лужи вели на лестницу, к черному выходу.

— Бэбел, Викторка, ну-ка быстрее вниз, догоните этого гада, — сказал капитан. — Только, мужики, следы не затопчите и врача сюда, — крикнул он вдогонку, потом тихо добавил: — Без толку догонять, ушел уже… — Осторожно, стараясь не наступить на валяющиеся повсюду куски мяса, он подошел к Вано.

Вано застонал. Капитан присел на корточки.

— Ну-ка, помогите мне.

Бэн и Равин приподняли Вано. Тот громко застонал, мотнув головой и уронил ее на грудь. Капитан, снизу заглядывая в его лицо, спросил:

— Парень, ты меня слышишь? Кто тебя?

Вано захрипел, и сквозь хрип все услышали:

— Подполковник… Пьяный в задницу… За мясом приходил… — Тело его обмякло. Вано потерял сознание.

— Клади назад. — Капитан встал. — Опять эти сволочи!.. Одного не пойму: почему они, когда мяса хотят, пьянеют?..

В этот момент в раздаточную вбежали медсестра Таня и два майора медицинской службы. Через секунду за ними ввалились двое срочников с носилками.

Снизу по лестнице загрохотали сапоги, и в дверях появились запыхавшиеся Бэбел и Викторка.

— Не видели никого, товарищ капитан, — заговорил Бэбел. — Следы ведут в лес, а там троп протоптанных — сам черт не разберет… Собаку надо и БМП. Мы далеко в чащу не рискнули заходить. Вдруг он не один…

— Чешите быстрее отсюда, пока патруль не подошел, — капитан быстрым шагом направился в зал за шинелью.

На пороге Равин оглянулся. Китель на Вано разрезали и бинтовали тело. Вокруг ножа на бинтах проступала алым пятном кровь. Один из майоров глухо выругался и сказал, ни к кому конкретно не обращаясь:

— Честное слово, как грибы после дождя!.. Откуда их столько появляется?

«Сява, ты скоро?» — окликнули Равина, и он пошел к ожидавшим у входа друзьям. Потрясенный случившимся, он шел, как сомнамбула, к бэновской каптерке, стараясь не соскользнуть с тропы в сугроб. Сам едва не угодил в бэновскую петлю, подумав при этом, что дурдом какой-то здесь царит: петли на тропинках, подполковник-убийца, подподковник-похититель свиней…

Когда зашли в каптерку, Бэн закрыл дверь на ключ, достал откуда-то лом и заложил его в приваренные к двери и косякам петли-проушины.

— Вот так, — сказал он. — Теперь пусть попробует открыть. — Он сел на диван, смахнул со стола невидимые крошки. Но тут же вскочил, поднял диванное сиденье и выставил на пол четыре «огнетушителя» «Агдама». — Что, братва? Готовь посуду, выпьем за Вано.