Ник Еван - Подарок бессмертия

Вирус Морриса проникал в клетку и самостоятельно начинал настраиваться на ее ДНК, меняя ДНК клетки таким образом, чтобы заставить ее производить модифицированные копии себя! Путем циклического перезаражения клетки этими модифицированными копиями, весь процесс повторялся до тех пор, пока клетка не начинала производить копии вируса, в точности настроенные на ее ДНК, и только после этого включался механизм модификации ДНК клетки для достижения ее бессмертия.

Усовершенствование вируса являлось постоянной целью Роя, теоретически, в будущем, они хотели упростить технологию бессмертия, но Моррис был на пути к этой цели прямо сейчас! За исключением разработанной им теории адаптации вирусов, Моррис не открыл ничего нового, он использовал уже накопленные знания «HR» из разных областей и соединил их вместе. Результат поражал гениальностью решения и был достоин самого Роя!

Андрей засомневался, а правильно ли он понял скрытность Морриса, и не окажется ли, что он работает под руководством Роя. Не получится ли так, что это уже Андрей не имеет доступа к теме Морриса.

«Нет, не получается. Он скрывает свою работу от всех и пытается ввести нас в заблуждение», — подумав, решил Андрей. Подобная разработка, даже на начальном этапе, поставила бы Морриса если не в один ряд с Роем, то в любом случае на ведущую позицию в «HR». Тогда зачем скрывать? Андрей вспомнил о своей земле и беседы с Ю. А почему нет, чем Моррис отличается? Узнав о бессмертии, он мог теперь иметь свои планы на будущее. Предложив «HR» готовый супервирус, он мог надеяться получить вознаграждение на совершенно ином уровне. Имея такой вирус, мог думать и об его альтернативном предложении, без участия «HR».

Андрей тер виски и медленно ходил по комнате. Он пытался убедить себя в возможности подобных планов у Морриса, но интуитивно чувствовал, что сам в это не верит. Он подозревал, что отнюдь не жажда наживы или личного благополучия руководит Моррисом. Моральные дилеммы давно не мучили Андрея. Мир устроен так, как он устроен, и, отбросив лицемерие, его участие в бизнесе бессмертия не отличается от любого другого бизнеса. Разве не продают фармацевтические компании безумно дорогие лекарства, когда есть более дешевая альтернатива? Разве не продается за деньги первоклассный медицинский сервис миллионерам, когда люди среднего достатка и ниже довольствуются лишь тем, что могут себе позволить? Разве не предписывает медицинская государственная политика использовать дорогостоящее оборудование, персонал и лекарства только в случае смертельного заболевания, не раньше, экономя и используя менее дорогостоящие методы на ранних этапах и тем самым, обрекая многих на смерть, не предоставив всю помощь своевременно. А вообще–то, разве кто–либо и когда–либо отбрасывал лицемерие? Их бизнес торговли бессмертием ничуть не отличается от всего остального, когда каждый пытается существовать за счет предоставления ограниченного объема своего продукта. Моррис молод, порядочен и талантлив, поэтому все еще вполне может находиться под влиянием лицемерной пропаганды и юношеского идеализма, испытывать желание что–то исправить, верить во всеобщее счастье.

И все–таки, одно дело клеймить абстрактное «лицемерие» в оправдание своего бездействия и другое дело столкнуться с конкретным человеком, с которым ты работаешь.

Андрей знал, что он должен сделать, но всячески оттягивал этот момент. Может поговорить с Моррисом, он молод, но может Андрею удастся его убедить? А если нет? Получится, он не только предупредит его, но и сам может попасть в большие неприятности.

Пять часов утра, откладывать дальше не имела смысла. Надо самому просто отбросить лицемерие и подойти к телефону, но почему–то сделать это труднее, чем рассуждать. Если отбросить лицемерие, то что изменит он? Или Моррис? Если отбросить лицемерие, мир таков, какой он есть, и никто его не изменит, во всяком случае, в лучшую сторону.

Андрей подошел к телефону, поднял трубку и набрал домашний номер Роя.

Моррис вошел в кабинет Роя и остановился в дверях. Он не знал причины срочного вызова в понедельник утром, но, проходя мимо Руби, заметил не свойственную ей напряженность позы и приветствия. Она быстро указала на дверь со словами, что Рой давно его ждет.

Большое окно за спиной Роя слепило глаза лучами утреннего солнца, и его конец кабинета, перегруженный книжными стеллажами, становился еще темнее и дальше от входной двери, чем обычно. Массивная фигура с взъерошенными волосами, телефонной трубкой в руке и идущем от нее проводом выглядела темным силуэтом на фоне яркого пятна окна и напомнила Моррису мохнатого паука, не успевшего забиться в свой угол. Мрачные предчувствия Морриса не успели принять конкретного образа, и он внутренне улыбнулся неожиданному сравнению, возникшему перед глазами.

— Значит, найди его. Как хочешь, меня это не интересует, мне он нужен сейчас, а не вечером.

Выражение лица и тон голоса говорили о крайнем раздражении Роя, но говорил он тихо, Моррис едва расслышал слова. Рой положил телефонную трубку и молча смотрел на Морриса, не делая ни единого жеста, ожидая пока он сам к нему подойдет. По мере приближения к Рою угол падения солнечных лучей изменился, и Моррис вновь обрел возможность видеть отчетливо. Он смог рассмотреть разложенные на столе документы из своих работ, среди которых он сразу узнал тетрадь по созданию собственной версии вируса бессмертия. Рой продолжал молчать и только еле заметным жестом указал на стул. Моррис понял, что его тайна раскрыта, и, пытаясь сохранить хладнокровие, так же молча сел.

Испуга не было. Напротив, он испытывал долгожданное облегчение и безразличие к тому, что произойдет дальше. Рой может бесится и кричать сколько угодно потому, что теперь он бессилен и не имеет над Моррисом никакой власти. Наконец можно не молчать, а высказать ему прямо в лицо все, что он думает о Рое, о Хэнке, обо всей этой компании людишек возомнивших себя вправе решать судьбы других. Кровь предательски наполнялась адреналином, прилила к лицу, и сердце начало бешено биться. Моррис сделал над собой усилие и попробовал принять расслабленную позу. Он не хотел, чтобы Рой заметил его волнение. Это по–прежнему не испуг, а всего–навсего эмоции и растерянность.

Все–таки все происходило не совсем так, как он себе представлял. Все–таки все произошло слишком неожиданно, и Моррис начал сознавать, что не успел подготовиться. Он никак не ожидал, что весь его план может открыться прямо сейчас, так внезапно. Успешно скрывать свои исследования слишком долго Моррис не рассчитывал и поэтому очень спешил завершить работу над вирусом. Что он упустил? Это не важно. Сейчас это уже абсолютно не важно. Важно другое. У него нет копии тетради. Моррис не предполагал ее лишиться, а нормальную копию документации по вирусу только недавно начал писать и ее также пока держал в лаборатории. Ничего не предвещало разоблачения и, наученный горьким опытом путаницы в записях, Моррис хотел написать аккуратную документацию, включающую в себя всю необходимую информацию прежде, чем сделать копию для хранения дома. Моррис пошарил глазами по столу. Еще не нашли, на столе лежали лишь черновики и тетрадь с рабочими записями.