Ник Еван - Подарок бессмертия

С другой стороны, Моррис не мог отрицать логики и в словах Марка. Он на удивление быстро поверил Моррису, узнав о вирусе. Впрочем, верит Марк до конца или нет, еще не известно, но он сразу переоценил весь их предыдущий план, как никуда не годный. В такой ситуации он не видел другой альтернативы, как только немедленно начать анонимное распространение информации о вирусе и «HR». Сначала в виде слухов и сплетен, потом через интернет и мелкие издания, падкие на любые сенсации и не особенно заботящиеся об их достоверности. Это на подготовительном этапе, пока они вынуждены скрывать свое местонахождение.

Заботила его и их собственная безопасность. На сегодняшний день Моррис официально считался преступником, и все они могли легко быть обвинены в сговоре с ним. Марк считал, что теперь только реальным шансом являлось поднять шум по всему миру, пусть через сомнительные источники информации, но в массовом порядке. Если это удастся, то остальные издания также не смогут игнорировать эту тему. Неважно что они будут сообщать, главное, что они не смогут умалчивать наличие бессмертия. В то же время, параллельно, он предлагал найти экспертов, кто мог бы фактически провести экспертизу и подтвердить наличие вируса бессмертия. Взять анализы крови, волос, кожи у Морриса проблем не составит, предоставить их в распоряжение экспертов, опять же, в нескольких местах и даже разных странах. В общем, сделать весь процесс достоянием общественности, и тогда, вне зависимости от официальной позиции, историю замять будет практически невозможно, во всяком случае, исключительно сложно. Бессмертие не тот вопрос, который миллионы людей легко позволят свести на нет, как какие–нибудь другие скандалы.

Правда, видел он в своем плане и слабые места. Поднимать шум можно анонимно, чтобы не попасться раньше времени, а при общении с экспертами придется раскрыть свою анонимность, хотя бы частично. Зная о глобальном влиянии «HR» и бессмертных, предугадать исход поиска экспертов, и кому из них можно доверять, представлялось довольно сложно и рискованно. У Марка возникали сомнения, как все лучше организовать с наименьшим риском, но их не было в убежденности о необходимости действовать прямо сейчас.

— Моррис, а в чем твои сомнения? Я не пытаюсь все упрощать, не знаю всех технических сложностей для тебя, но вирус у тебя есть или в тебе, это без разницы. Значит, доказать то, что это не миф, мы можем. Отдать его людям ты решил, иначе мы тут сейчас не сидели бы, так чего ждать? Социальные проблемы? Будут, но они возникнут в любом случае. Мы их решить не можем, а я даже думаю, что угроза этих проблем может стать гарантией нашей безопасности. И вообще, трудно с тобой не согласиться и смириться с тем, что кучка людей обеспечивает себе вечное существование, а мы все для них реально лишь рабочий материал, люди второго сорта. Хочешь завершить работу? Так чем скорее мы решим проблему с бессмертными, тем скорее ты получишь нормальные условия для работы.

Марк специально приехал обсудить все эти вопросы. Он пытался разговаривать с Джил и видел, что она склоняется к его точке зрения, но пока Моррис сильно болел, они не имели возможности выработать окончательный вариант нового плана.

— Если Моррис заражен вирусом, означает ли это, что он нас тоже может заразить? Нет, Моррис, ты меня неправильно понял. — Вирусы распространяются путем заражения, а мы в контакте с тобой. Мы тоже можем заболеть, поэтому я и спросил, — пояснил Марк, заметив, как сморщился Моррис.

Хотя про себя он отметил, что немного лукавит. Где–то в подсознании этот вопрос давно вертелся в голове Марка, у него не было повода его задать. Моррис получше закутался в плед, думая, как ответить на вопрос, не перегружая его своими знаниями о точном механизме работы созданного им вируса.

— Нет, вы не заразились, не должны. Это долго объяснять. УКН, на основе ДНК которого я создал мой вирус, практически не передается между людьми. Теоретически может, но заражение все равно не произойдет. Мой вирус заражать может, но только в его начальной, «стволовой» форме, пока не начался цикл настройки на ДНК человека. В цикле настройки копии стволовой формы создаются реже, потому что она самая «далекая» от требуемой версии. Проблему распространения я почти решил, но создать вирус не успел. Это одна из причин моих сомнений в твоем плане. До тех пор, пока нет версии, пригодной для распространения среди людей, все это можно по–тихому опять прибрать к рукам, — Моррис замолчал.

Он подумал, не зря ли все это сказал. Моррис не сомневался в Джил, но Марка он совершенно не знал.

Харри закряхтел и протянул руку к чайнику. Кипяток совсем остыл. Он пошел на кухню, налил свежей воды и включил чайник. Вернувшись в гостиную, он остановился около старинных часов с маятником, открыл стеклянную дверцу и потянул вниз за один из грузиков, приводящих в действие часовой механизм. Харри сверил время с электронными часами на руке и передвинул стрелку на три минуты назад.

— Не знаю, Моррис, как работает твой вирус, но вид у тебя неважнецкий, — сказал Харри и закрыл дверцу часов. — А сон самое главное лекарство в любом лечении. Это вы поверьте на слово моему ненаучному опыту. Ваши споры потом доспорите, а сейчас давайте все–таки решим насчет полиции. Бессмертие, не бессмертие, а за решеткой сидеть мне точно не хочется, тем более всю вечность. К–хе. Даже не знаю, как выразиться, надо хоть конспирацию какую–то придумать.

Харри вернулся к своему месту и, качая головой, добавил:

— Вот черти! Прямо детектив мне устроили на старости лет.

Запотевшее от большой влажности окно придавало лаборатории Харри еще более заброшенный вид. Моррис подошел к окну и провел по стеклу указательным пальцем руки в разных направлениях, написал несколько букв. В детстве он любил рисовать пальцем на запотевших окнах. Картинки и надписи получались неточными и быстро расплывались, но в рисовании на запотевших окнах была своего рода уникальная привлекательность. Приходилось тщательно подумать прежде, чем начинать рисовать. Площадь стекла ограниченна и нарисовать можно только один раз. Если что–то не получится, то подправить картинку почти никогда не получалось, приходилось ждать до следующего раза, когда стекла снова запотеют. Конечно, можно подуть ртом на стекло, чтобы оно запотело сразу сейчас, но это ему не нравилось. В этом было что–то ненастоящие, в таком случае незачем рисовать на стекле, легче просто взять лист бумаги. Между прочим, разница с искусственно запотевшими местами все равно оставалась видна, он пробовал.

В лаборатории Харри уже давно никто не работал. Он вышел на пенсию, если можно так выразиться. Все произошло само по себе, старые сотрудники постепенно уходили на пенсию, а новых он не нанимал. Конкуренция больших фирм постепенно вытесняла и, в основном, его маленькая лаборатория доживала свой век за счет таких же старых клиентов, но и они передавали свои фермы детям или продавали. Так он и вышел на пенсию вместе с исчезновением последнего из них. Продать свой бизнес Харри даже не пытался, это означало бы продажу дома, земли, пришлось бы устраиваться на новом месте или отделять и продавать одну лабораторию. Необходимости делать это у него не было, и он оставил все, как есть.