АНТОЛОГИЯ - РУССКАЯ ФАНТАСТИКА 2006

Едва только звукооператор щелкнул зажигалкой, как его ухватил за локоть пробегавший мимо монтажер:

- Толстый, покурим!

- Еще чего, - недовольно отозвался звукооператор. - Свои надо иметь. Может, еще снегу зимой попросишь?

- Веришь - уже неделю забываю купить! - покаялся монтажер. - Башка совершенно не тем забита. Теща, дача, ремонт, сын разгильдяй, Борода на меня орет каждый день… Пробегаю мимо киоска на автопилоте, как лунатик.

- Ну вот сейчас сходи в вестибюль и купи себе пачечку, - рассудительно проговорил звукооператор. - Заодно и меня угостишь.

- Дык это же на первый этаж спускаться надо! - талантливо изобразил панику монтажер. - А обеденный перерыв не резиновый. Ко мне уже хвост из коридора, еле пожрать отпросился!

- Я тебя однажды на счетчик поставлю, не расплатишься. - Звукооператор все-таки сжалился и протянул коллеге сигарету.

Монтажер прикурил от звукооператорской зажигалки и, с наслаждением выпустив струю дыма, пожаловался:

- Всего неделю работаю для музыкальной редакции, а в голове уже столько дурацких мотивов навязло - как мяса в зубах. И ведь не избавиться от них, не выковырнуть! Чем проще мотив, тем прочнее прилипает, падла. Читаешь “За рулем”, а мысленно скачешь по строчкам какой-нибудь бабской песенки, как в дурацком караоке. Дочитал статью до конца - забыл, чем начиналось.

- Зараза, - степенно согласился звукооператор. Излив свои проблемы ассистенту режиссера и плотно покушав, теперь он был готов снизойти до того, чтобы пару минут исполнять роль пресловутой жилетки.

- Сегодня с самого утра в голове что-то совсем примитивное крутится, - продолжал монтажер. - Какая-то идиотская музыкальная фраза, практически голый ритм, словно чьи-то позывные. И главное, никак не могу сообразить, что это такое и где я его слышал. Может быть, ты знаешь? Вот на такой мотив: хат-шеп-сут… - Попытавшись изобразить музыкальную фразу, монтажер внезапно осекся и оторопело посмотрел на звукооператора, словно нечаянно ляпнул какую-то глупость и тут же осознал это.

Звукооператор медленно поднял на него потухший, ничего не выражающий взгляд и устало произнес:

- Хат-шеп-сут.

Бросив в урну недокуренную сигарету, он пошел к лифтам. Монтажер растерянно посмотрел ему вслед, затем с нажимом провел ладонью по лицу, уронив свою сигарету на пол.

- Ч-ч-черт… - выдавил он.

Мотая головой, словно пытаясь избавиться от наваждения, монтажер двинулся в обеденный зал. Пристроившись с подносом у раздачи, он принялся внимательно изучать висевшую на стене компьютерную распечатку, которая была озаглавлена следующим образом: “Меню хат-шепсут на 11 хатшепсут июня хатшепсут”.

Юбилейная игра шла в прямом эфире. Игроки по буквам угадывали заданное ведущим слово, ведущий при помощи язвительных замечаний пытался вывести их из душевного равновесия, чтобы придать игре необходимую остроту, регулярно объявлял рекламные паузы и время от времени призывал невидимых телезрителей сверить с ним часы, чтобы продемонстрировать, что все без обмана. Группа поддержки на невысоких трибунках вокруг сцены смеялась и аплодировала, повинуясь знакам ассистента режиссера, который бегал перед ними пригнувшись, чтобы не попасть в кадр. Рейтинги игры, как обычно, зашкаливали.

Две камеры, дававшие общий и средний планы игрового зала, были установлены на рельсовых тележках, которые толкали по студии ассистенты операторов. Крупные планы ведущего и игроков обеспечивали еще три камеры. Приникшие к видоискателям операторы держали картинку в соответствии с указаниями режиссера программы, которые они получали через наушники. В углу, скрытые от взора камер зрительскими трибунками, мерцали технические мониторы, на которые выводился сигнал, поступающий в эфирную студию и на запись для повторного показа. Игроки и ведущий плавились под ослепительным светом софитов, поэтому время от времени гримеры, дождавшись сигнала режиссера, выныривали снизу и промокали им лица салфетками. Предварительно режиссер переключал картинку на зрителей или на крупный план того из игроков, который в настоящий момент был в порядке.

Во время рекламной паузы один из операторов крупного плана негромко проговорил в гарнитуру:

- Борода, что с моей картинкой? Правый верхний угол.

- Полный порядок, - раздался в наушниках голос режиссера. - А что случилось?

- Да нет, ерунда, - сказал оператор. - Черная точка появилась.

- Наверное, с визиром что-нибудь. На мониторе ничего нет.

- Ладно. Но ты все же присматривай за моей картинкой.

На техническом мониторе допрыгали любители фанты, и программа продолжилась.

- Вращайте барабан!.. - возгласил ведущий.

Оператор сделал наезд на ведущего. Черная точка в углу экрана раздражала, не позволяла сосредоточиться на картинке. Хотелось залезть в видоискатель пальцем и отскрести ненавистное пятнышко.

Второй оператор, дававший крупный план игроков, невозмутимо жевал жвачку. Черной точки в углу своей камеры он не заметил сразу, поэтому не сумел уловить момента, когда она начала пульсировать - мягко, ритмично, успокаивающе. Однако спустя несколько мгновений он машинально стал жевать в такт навязанному извне ритму. Еще через несколько секунд его нижняя челюсть отвисла, взгляд утратил осмысленность, плечи опустились. Жвачка вывалилась у него изо рта и упала на пол.

Когда оператор окончательно утратил контроль над камерой, она начала медленно смещаться влево. Оператор шел за ней, безвольно переступая ватными ногами. Его взгляд был прикован к мерцающей в правом верхнем углу видоискателя черной точке.

- Борода! Борода! - вполголоса забормотал в гарнитуру оператор общего плана, почувствовав неладное: его начало мутить, пальцы свело судорогой, руки отказывались повиноваться.

- Хат-шеп-сут, - успокаивающе шепнули наушники. - Хат-шеп-сут.

- Хат-шеп-сут, - согласился успокоившийся оператор.

Его камера стала панорамировать вправо. Оператор, не отрываясь, сосредоточенно наблюдал за мерцающей в правом верхнем углу черной точкой, поэтому не отреагировал, когда в кадр попала четвертая камера, за которой находился еще один оператор с остановившимся взглядом.

Камеры медленно разворачивались и передвигались, занимая четко определенные, специально рассчитанные места в узловых точках пространства студии, готовясь превратить ее в топологически активный объект.

Ведущий внезапно запнулся: на прикрепленном к первой камере мониторе-суфлере, по которому двигался его текст, стремительно побежала одна бесконечная строка - “хатшепсутхатшепсутхатшепсутхатшепсут”. Сбившись на середине фразы, ведущий начал неуверенно импровизировать, с ужасом ощущая, что получается из рук вон плохо.