Андрей Ездаков - Время драконов

- Продержите его на дистанции секунд двадцать! - крикнул Виктор и кинулся в салон второго класса.

Он выхватил из сумки топор, замотанный в плотную ткань, разворошив остальные вещи, и тут же кинулся обратно. На ходу, пальцами разодрал обмотки и сорвал чехол с лезвия.

Видимо одновременный огонь из трех пистолетов оказался для твари более чувствительным, чем одиночные выстрелы и она, размахивая щупальцами, все еще находилась в середине салона.

Виктор подскочил к зверюге и нанес первый косой удар в основание выступа, из которого рос пучок щупальцев. Плоть монстра оказалась податливой. Уклоняясь от его попыток захватить оружие или руку, а также от брызг крови и чего-то еще, Михнев, ловко орудуя топором, быстро "удалил" оба пучка щупальцев. Затем, пресекая в зародыше попытки чудища отрастить новые щупальца, он, словно заправский мясник, принялся разделывать тушу.

Когда все было кончено, Виктор быстро осмотрелся. Остальные раненые пока вели себя тихо. "Евростандартовцы" опустили пистолеты и стояли с одинаково зелеными лицами. В углу кто-то не сдержался и бурно опустошал желудок. Вика и еще одна сотрудница ИСА, помогавшая медикам, лежали без чувств, а по двери, ведущей в кабину летчиков, медленно сползал на пол второй пилот с абсолютно белым лицом, вышедший посмотреть, что творится в самолете. Ну что ж, посмотрел.

Сам Михнев стоял в луже крови с каким-то странным голубоватым отливом. Эта же жидкость залила его руки и топор. Куски монстра были разбросаны вокруг него, а состояние одежды, по-видимому, оказалось еще плачевнее, чем после рукопашного боя с толпой крыс у второго автобуса при отправлении из базы отдыха.

Нужно было срочно привести себя в порядок, да и "боевой режим" шел на спад и, потому в любой момент Виктору могло стать так же плохо, как и окружающим.

- Следите за остальными ранеными, - отдал он распоряжение Виталию. - Чуть что не так, сразу пулю в голову.

Командир "Евростандартовцев", глядя на Михнева с нескрываемым ужасом, кивнул.

"Интересно, как это выглядело со стороны, - думал Виктор, быстро проходя в переднюю туалетную кабинку. - Чего они испугались больше: нового монстра или моего боевого порыва? Выйду - спрошу".

Вымыв руки и топор, он сполоснул лицо и, насколько это было возможно, привел в порядок одежду. "Боевой режим" постепенно отпустил и от запаха, исходящего от смываемой крови "дерева-осьминога" начинало немного мутить.

"Так, - подумал Михнев, берясь за ручку двери. - Сейчас выйду и увижу ужас в глазах своих спутников".

Виктор не хотел, чтобы его боялись. Может быть, в отношениях с людьми он и бывал немного холодноват, держа на определенном расстоянии даже очень близких друзей, но никогда не желал, чтобы при виде его кто-нибудь пугался. Во-первых, это было неприятно, а во-вторых, поведение испуганного человека становится порою не предсказуемым. На поверхность могут всплыть совершенно неизвестные темные стороны души, древние инстинкты, наподобие "берсерка".

В этом состоянии вполне нормальный, человек может превратиться в нечто неизвестное и даже опасное, типа того, как это случилось с раненым из первого салона, только без столь ярких внешних изменений. Ведь никто не знает, какие ангелы и монстры таятся до поры до времени в глубине личности, лишь выжидая соответствующего момента, чтобы неожиданно проявиться.

Пока Виктор размышлял на эту тему, лайнер довольно круто лег на левое крыло.

На какое-то мгновение Михневу пришла в голову ужасная мысль, что пока он тут прохлаждался, решая проблемы этического характера, остальные раненые превратились в монстров, перебили всех и захватили управление самолетом. Холодный пот выступил на лбу, и Виктор резко рванул дверь.

Слава Богу, в салоне ничего особо не изменилось. Широко расставив ноги и опираясь на спинки кресел трое бойцов"Евростандарта", уже вполне пришедшие в себя, стояли на карауле. Медики тоже оклемались и оказывали друг другу помощь. Раненые сидели тихо, как мыши, и, казалось, даже не дышали. Второй пилот вернулся в кабину. За ним и направился Михнев, рассчитывая выяснить причину столь резких маневров в воздухе.

Дверь в кабину летчиков оказалась запертой, поэтому пришлось в нее довольно крепко постучать, благо рукоять пистолета была под рукой.

Из-за металлической двери раздался настороженный голос: "Кто там? Что вам нужно?"

Поскольку вопрошали довольно вежливо, да и не было особой нужды обострять отношение с пилотами, Виктор спокойно ответил: "Это начальник экспедиции, Михнев. Мне нужно переговорить с вами и выяснить, почему мы так внезапно изменили курс?"

Виктор вдруг понял, что без всякого внутреннего напряжения назвал себя "начальником экспедиции.

За дверью притихли. Видимо, рассматривали его, а, может, советовались, как поступить. Поэтому Михнев не поленился чуть наклониться и, оказавшись лицом на уровне "глазка" улыбнулся одной из своих "шикарных" улыбок, которые держал про запас на самые сложные случаи жизни.

Наконец заскрежетал старый, давно не смазываемый замок и дверь приоткрылась. На пороге стоял невысокий летчик и испуганно смотрел на Михнева.

- Не волнуйтесь, я один и почти без оружия, - своеобразно успокоил его Виктор. - А там в салоне мои люди контролируют ситуацию.

- Хорошо. Заходите.

Михнев всегда в детстве мечтал побывать в кабине настоящего большого самолета во время полета. Нет, не пилотировать его, а полюбоваться множеством табло, лампочек и иных весело перемигивающихся индикаторов. Конечно, такое многоцветье он видел в кино и тогда еще не понимал, что если полет происходит нормально, то всего этого буйства красок увидеть не удается. Только в нештатных ситуациях загораются дополнительные лампочки и тревожные табло.

Пилоты сидели на своих местах, видимо, встречал его штурман. Виктор обратился к немолодому, очень благообразному командиру экипажа.

- Что случилось? Почему мы изменили курс?

Пилот немного замялся, потом ответил:

- Понимаете, когда началась стрельба, мы отправили второго пилота посмотреть: что там у вас происходит? Он вернулся и рассказал, что у нас на борту те самые ужасные монстры, про которых сообщают все средства массовой информации, и вы ведете с ними бой.

Он снова замолчал, видимо, соображая: как лучше сообщить о том, что было дальше. Михнев начал испытывать сильную внутреннюю тревогу и решил его немного подбодрить:

- Да вы не стесняйтесь. Говорите все как есть. Я руковожу эвакуацией сотрудников экспедиции и отвечаю за них. Поэтому мне просто необходимо владеть всей информацией, чтобы разумно принимать обоснованные и взвешенные решения.

"Красиво излагаю, - мысленно похвалил себя Виктор. - Что с людьми делает даже недолговременное и самозваное пребывание на ответственной должности. Главное не увлечься краснобайством, как отдельные руководящие граждане".