Андрей Ездаков - Время драконов

- Поймите нас правильно, - сказал командир корабля. - Мы должны были доложить на землю о том, что у нас ЧП. Связались с Москвой и нам приказали совершить срочную посадку в Казани. Там к нашему прибытию должны будут соответствующим образом подготовиться.

- Соответствующим, это как? Не пальнут ли часом по нам из зенитно-ракетного комплекса, чтобы разом решить все проблемы: имеющиеся и предполагаемые. Знаете, у страха глаза велики.

Похоже, такая простенькая мысль не приходила командиру в голову. Он сильно побледнел.

- Сколько аэродромов в Казани, способных принять наш самолет? поинтересовался Михнев.

- Два.

- Заходите не на тот, куда вам велели наземники, а на другой.

- Да как же можно! - попытался возмутиться первый пилот.

- Быстро и сейчас же! - резко отозвался Виктор. - Надеюсь, вам жить не надоело! Если надоело, то я отстраняю вас и назначаю на ваше место второго пилота!

Для большей вескости он достал из-за пояса "Берету" и помахал ею в воздухе. Командир скривился, словно проглотил что-то горькое. Потом махнул рукой и сказал устало:

- Не надо. Уберите. Мы сделаем все так, как вы говорите.

- Не говорю, а приказываю, - возразил Михнев, затем перешел на доверительный тон. - Наши разговоры, как я понимаю, фиксируются, и вы будете иметь возможность сослаться на принуждение, правда, только в том случае, если мы сможем сесть.

- Не сесть, а приземлиться, - вяло возразил первый пилот, развернувшись к приборам и выполняя сразу несколько манипуляций. - Идите в салон и устройтесь понадежнее, снижаться будем резко.

- Противоракетный маневр, - попытался изобразить знатока Виктор.

- Ну какой противоракетный, на этом-то самолете, - усмехнулся полному дилетантизму командир. - Идите уж, мы все поняли".

- Хорошо, только по внутренней связи объявите о срочной посадке, а то у меня там несколько людей на ногах.

Первый пилот молча кивнул. Михнев вышел в коридор и сразу услышал сообщение о предстоящей посадке, после чего пол резко ушел у него из-под ног. Вот этой части полета он просто терпеть не мог, а в таком исполнении, снижение показалось ему просто кромешным адом, рвущим наружу все внутренности.

Однако все плохое, как впрочем, и хорошее, когда-нибудь заканчивается. Когда все вокруг перестало трястись, пол занял свое обычное место и не пытался больше предательски ускользнуть из-под ног, а громкий рев турбин сменился легким гудением, Виктор обнаружил себя практически целым и невредимым в кресле стюардессы первого салона, совершенно не помнящим, как и когда туда забрался.

"Да, та еще посадочка", - подумал он.

Спутники его тоже выглядели весьма растрепанно. Лучше всего смотрелись ребята из "Евростандарта", они уже поднялись, привели себя в порядок и заняли места вокруг поднадзорных раненых.

Слегка покачиваясь на подкашивающихся ногах Михнев снова направился к кабине пилотов.

На этот раз дверь была открыта, и его уже ждали. Второй пилот, улыбнувшись жалобному выражению на лице Виктора, сразу пригласил его в кабину.

- Ну, как там? - спросил Михнев и кивнул в сторону открывающейся из кабины панорамы аэродрома.

Командир экипажа усмехнулся:

- Они были несколько удивлены нашим внезапным появлением в их зоне ответственности, но реагировали как-то вяло.

- Как нам высадиться? - спросил Виктор

- Сейчас организуем аварийные трапы. Боюсь, нас никто не будет встречать. Судя по всему, здесь полный бардак.

Помолчав, командир экипажа печально добавил: "Похоже, действительно на страну обрушилась катастрофа. Если уж в небе такой развал, то подумать о том, что творится на земле даже страшно".

И горестно покачал головой.

- Спасибо, ребята, - поблагодарил Михнев. - Думаю, вы и нас и себя спасли.

Через несколько минут экипаж выпустил два аварийных надувных трапа, и члены экспедиции начали скатываться по ним на землю, как с горки.

Виктор прошел в хвостовую часть машины. Связанных "евростадартовцев" и вконец сникшего Маркаряна охраняли двое ребят. После того, как самолет покинули все здоровые участники экспедиции, "гвардию" и самого президента отконвоировали к двери и спустили вниз. Теперь оставалось только забрать пятерых раненых и, по-видимому, чем-то инфицированных сотрудников ИСА. Их спускали по одному, внимательно следя за малейшими отклонениями в поведении.

Раненые, безусловно, понимали происходящее и изо всех сил старались вести себя естественно. Пока им это удавалось. Была ли то хитрость врага, или они, действительно не представляли опасности для окружающих, разобрать пока что не представлялось возможным.

Похоже, в Казани тоже не все было ладно. Получасовая возня у аварийных трапов самолета, совершившего внеплановую посадку не вызвала никакой реакции у местных аэродромных служб. Кругом стояла тишина, нарушаемая только голосами членов экспедиции и воробьиным чириканьем.

"Чего-то они осенью?" - насторожился Виктор. Однако интуиция не подавала сигналов тревоги, и он подумал: "Наверное, от того что резко потеплело, вот и радуются позднему октябрьскому солнышку, ведь впереди долгая зима".

Он бы прав во всем, целиком и полностью, но сам даже не представлял насколько.

Выстроив людей в некое подобие колонны, Михнев повел их к невысокому желтоватому зданию аэропорта. На пути наконец-то, стали попадаться сотрудники аэродромной команды. На группу посматривали, но с вопросами не приставали.

Так, без происшествий вышли на площадь перед аэропортом. Здесь уже встречались и обычные горожане, правда, для вечера пятницы их было немного. Устроили привал. Бойцы "Евростандарта" взяли под охрану раненых и пленных, которым пока развязали руки.

Виктор отозвал Виталия в сторонку, чтобы решить, что делать дальше.

Крепыш однозначно считал, что нужно прорываться в Москву.

Михнев кивал, соглашаясь, а про себя размышлял: "Ну почему всех так неудержимо тянет в столицу? Маркарян, тот, вообще, хотел всех бросить и уехать. Этот тоже ничего другого слушать не желает, да и мне самому очень хочется туда. Почему? Может, это действие заразы, которая сидит уже во всех нас?"

Виктор даже головой махнул, отгоняя такую чудовищную мысль. Не может же, в самом деле, какой-нибудь микроб или вирус обладать разумом. Да ведь толком и не ясно: инфекция это или непонятно что?

В общем, ему опять предстояло решать судьбу многих людей, чего Михнев очень не любил. Будучи по натуре крайне свободолюбивым человеком, он никому не позволял командовать собой, но и сам не стремился ограничивать свободу других людей, а также навязывать им свое мнение. Возможно, определенную роль здесь играло нежелание взваливать на себя ответственность за других.

Однако сейчас решение снова оставалось за ним. Он читал это по лицам сотрудников ИСА и бойцов "Евростандарта", обращенных к нему с надеждой и затаенным страхом. Страхом перед неизвестным будущим, перед нежданной и непредсказуемой напастью, даже перед ним, способным в одиночку справляться с несколькими монстрами. Надеждой на то, что он опять найдет выход, что довезет их до дома, что в пути защитит и обережет от опасности.