Галина Полынская - Алмон

Когда за Георгом затворилась дверь, полуволк опустился в тряпичный ворох и остался сидеть неподвижно. Ссутулившись, с опущенной головой, он дышал тяжело, хрипло, медленно, будто во сне. На окаменевшую девушку полуволк не обратил внимания. Анаис не помнила, как подошла к белой кровати и присела на край, аккуратно, как за столом на приеме, расправив платье. Как долго она просидела вот так, с идеально ровной спиной и гордой осанкой, девушка тоже не знала. Очнулась она от боли. Оказалось, Анаис так сжала руки в кулаки, что ногти до крови впились в ладони.

— Властелин, в Гавани забастовка!

— Что?

— Забастовка в Гавани, рабочие не вышли на свои места, ни один не вышел!

Советника Рубина трясло в ознобе: нести Патрицию плохие новости — это само по себе уже дурно. Георг и к хорошим-то новостям по-разному относился, а тут настолько вопиющий случай. Однако, Георг казался на удивление спокойным. Он сидел в кресле у пустого камина, задумчиво потягивал светлое вино из высокого бокала и что-то писал на листе бумаги. Советнику Рубину почему-то показалось — стихи…

— Плохо, — наконец произнес Повелитель, поставив бокал на услужливый тонкий столик. — Гавань должна работать, это же очевидно. Ступай и позови Дракулу.

— Да, Повелитель!

Старый вампир явился незамедлительно.

— Вы хотели меня видеть, Владыка? — возник он на пороге кабинета.

— Не особо, но ты мне понадобился.

Вампир, облаченный в длинный балахон небесно-голубого цвета, отороченный красной каймой, имел такой нелепый вид, что Патриций невольно усмехнулся. Дракула тут же воссиял ответной улыбкой.

— Ты знаешь, что сегодня произошло?

— Где конкретно? — На сухом лице вампира возникла крайняя степень озабоченности текущими событиями.

— Здесь, — развел руками Патриций, — на планете.

Дракула озаботился еще сильнее, но все равно никак не мог взять в толк, что же Патриций имеет в виду.

— Гавань. — Патриций взял со столика бокал и поднес к губам. — Она, видишь ли, бастует.

— Как так? — опешил Дракула. — Гавань остановилась? Не работает? Вся?

Патриций молча смотрел на него поверх бокала. А Дракула все сыпал и сыпал вопросами:

— А почему она бастует? А…

Патриций вздохнул, делая крошечный глоток вина.

— Займись этим. Сейчас же.

— Я? — Дракула заметно опечалился. — Именно я? Как же это я…

— Ты, именно ты. Но, если ты на это не способен, если нет желания, можешь взять бокал, налить себе вина, присесть в кресло и рассказать о своем путешествии на Землю. Ты неплохой рассказчик, уверен, мне будет интересно тебя послушать.

— Повелитель, Гавань слишком важное дело, не терпящее отлагательств! Я так сожалею, что вынужден оставить вас…

— Возьми и Палача, пускай хотя бы раз существенную пользу принесет. Как управитесь, проследите за подготовкой к сегодняшнему приему.

— Разумеется, Повелитель! Положитесь на ваших верных слуг!

Когда за вампиром закрылась дверь, Патриций встал, подошел к хрустальному окну и устремил тяжелый взгляд в задернутый ливневой шторой Парк.

Анаис пришлось забраться на кровать и сесть, прислонившись спиной к изголовью, чтобы не видеть полуволка. Иначе внутри постоянно метался то затихая, то нарастая, не находящий выхода собственный крик. Опустив лицо в ладони, она старалась не заплакать, чтобы не допустить затопления души мутными водами горя и страха. Не оставалось времени никого жалеть, нужно было искать выход. Анаис начала размеренно дышать, успокаивая сердце и мысли, отгораживаясь от запаха мертвой атмосферы, от которого тоскливо ныла кровь, ускоряя свое течение до беспокойного колотья в висках; от пульсирующего света шаров — он продолжал покалывать глаза и под закрытыми веками… Анаис почти удалось вывести сознание на свежий воздух, в темноту и тишину, как вдруг она ощутила на шее легкое прикосновение чьих-то прохладных пальцев.

В Гавань Дракула с Палачом явились с подразделением Спец. Штата и порядок был наведен практически мгновенно. Очистительная Служба собрала трупы, и вскоре промышленный центр вошел в обычный ритм работы.

Сквозь ливень и туман, поднявшийся от разгоряченного тела планеты, зачем-то пробились солнечные лучи и высветили Георга в хрустальном стекле. Его высокая, безупречно сложенная фигура, затянутая в темно-синие одежды, казалась замурованной в сверкающе-стеклянном великолепии. Холодное лицо в нимбе белых волос — спокойное до отрешенности, черты застыли, словно на портрете, лишь на виске часто-часто пульсировала тонкая вена. Пальцы Владыки сдавливали пустой бокал, как чье-то горло, пока бокал не треснул и осколки не вонзились в ладонь.

Анаис чувствовала, что еще немного и она задохнется. Приподняв голову, Алмон наблюдал, как девушка, извивается, сопротивляясь кому-то невидимому. Прохладные пальцы разжались так же неожиданно, как и возникли. Анаис зашлась в приступе кашля, без сил падая на постель.

Патриций отряхнул ладонь. Кровоточащие порезы моментально затянулись, не оставив о себе напоминаний. От двери донесся неприятный царапающий звук. Когда Дракула пребывал в особо подобострастном настроении, он не стучал, а скребся в дверь. Патриций поморщился и бросил:

— Входи, Дракула, входи!

Из шкатулки на письменном столе, Георг взял тонкую черную сигару и вернулся в кресло у пустого камина. Вошедший вампир прямо сходу принялся докладывать о решении вопроса с Гаванью, и о том, что приготовления к приему идут успешно и близятся к завершению, и о том, что…

— Дракула, я говорил тебе, чтобы ты дверь не царапал?

— А? — осекся Дракула. — Кто царапал? Я царапал? Да никогда я не мог так поступить, у меня и ногтей-то приличных нет! — Старый вампир вытянул вперед пальцы с сантиметровыми белыми когтями. — Разрешите задать пару важных вопросов?

Патриций кивнул и перевел взгляд на полосы сигарного дыма, тянущиеся в бледнеющих солнечных лучах.

— Мегенавр спрашивает, какую цветовую гамму вы предпочитаете сегодня? Какое одеяние подобрать к приему? Будут ли особые пожелания?

— Пусть сам подберет.

И вампир про себя отметил, что когда Георг не высказывал никаких пожеланий касательно своей одежды, Мегенавр неизменно одевал его в черное, разве что с подбором металла каждый раз гадал, но ни разу еще не ошибся, точно попадая под настроение Патриция.

— Советник Скобар умолял уточнить, будет ли э-э-э-э… частный ужин после приема? В смысле… э-э-э-э… продолжение? Понадобятся ли жертвы?

— Скажу в течение приема.

— А еще…

— Всё, Дракула, всё.

Отдышавшись, Анаис поднялась, избегая смотреть в сторону «гнезда», и снова попыталась собраться с силами и начать сначала. Но на этот раз ничего не получилось — она боялась закрывать глаза.