Галина Полынская - Алмон

Когда вампир с Палачом увидели сам Океан, его свинцово-серые волны, насквозь изрешеченные дождем, тучи, налитые чернотою так, что казалось вот-вот лопнут, громадных птиц, выискивающих добычу в утробно ревущей стихии, им стало не по себе. Хмель мгновенно улетучился, оставив предостаточно места для страха перед природой.

— Интересно, каким образом мы увидим сокровищницу? — голос вампира предательски дрогнул.

— О! — с гордостью и преклонением перед Океаном ответил Добур. — В прозрачной лифтовой кабине вы опуститесь к самому дну…

— Ни за что! — замахал руками Дракула. — Немедленно возвращаемся обратно! Разворачивайте эту глупую повозку, мы уезжаем! Палач, скажи! Подай голос!

Но, подавленный окружающим пейзажем Палач молчал, глядя в окно, не зная, как поступить, чтобы уронить достоинство в собственных глазах с минимальными потерями.

— О, это совершенно безопасно, — торопливо залопотал Добур, вращая прозрачными глазищами, — вы непременно должны посмотреть Океан, непременно! Поверьте, это незабываемые впечатления!

— Никому мы ничего не должны! — огрызнулся вампир. — Под воду я не полезу!

— Но это абсолютно безопасно! Вы же не можете нас просто так покинуть! В сфере наших отношении с Марсом… уехать без хороших впечатлений… вы не должны… то есть, я хотел сказать… — от волнения он перескакивал с фразы на фразу. — Сокровищница — это главная достопримечательность планеты… незабываемые ощущения… и вы… вы можете взять любую вещь, которая вам понравится!

Воцарилась тишина.

— Что, любую вещь? — заинтересовался Дракула.

— Да, совершенно любую! Это единственное исключение из правил, мы делаем его только для вас, наших почетнейших гостей!

— А… это точно безопасно? — весь вид Дракулы говорил о терзавших его сомнениях.

— Абсолютно! — обрадовался Добур, видя, что стена дала трещину и готова разрушиться. — Мы гарантируем вашу полнейшую безопасность!

Некоторое время страх и жадность дрались не на жизнь, а на смерть, и после жестокой и кровопролитной борьбы жадность победила.

— Хорошо, — кивнул вампир, — что ж мы напрасно в такую даль тащились? Давай, показывай, чего там у вас такого интересного.

Тщательно запаковавшись в захваченные из гостиницы плащи, Дракула с Палачом вылезли из машины и направились к подобию моста, уходившего далеко в Океан. Несмотря на укрепления, мост все равно выглядел крайне ненадежным.

Шли долго, так долго, что высоким гостям стало казаться, что скоро они достигнут противоположного берега Океана, если таковой вообще существует.

В конце концов, троица добрались до внушительной металлической постройки, напоминавшей ангар для «лодок», внутри находились прозрачные кабины лифтов. Оборудование в «ангаре» выглядело еще более ненадежным, но отступать было уже поздно — позади лишь хилый мост, да ревущая водная пучина. Собрав остатки достоинства и величия, Дракула и Палач на полусогнутых ногах полезли в лифт.

— Нет, нет, — запротестовал Добур, — кабина рассчитана на одного человека!

— А мы поедем вдвоем! — Дракула и мысли допустить не мог, что ему придется в одиночку «покорять» Океан. — Мы всегда и везде ездим вдвоем!

— Как пожелаете, — пожал плечами Добур.

Лифт слегка покачивался, и вампир с Палачом имели удовольствие наблюдать, как в четырехугольном шлюзе, буквально под ногами плещется серая водица. Они даже представлять не хотели, какая там глубина. Добур подозрительно долго возился с кнопками и переключателями… Палач стремительно терял присутствие духа.

— Что-то мне все это не нравится, — прошептал он Дракуле. — Что-то все это уж очень сомнительно выглядит…

— Замолчи! — зашипел в ответ вампир. — Все из-за тебя! Проветриться тебе, видите ли, захотелось! Чудная прогулка, нечего сказать! Чтоб я еще когда-нибудь…

Договорить он не успел, Добур наконец-то совладал с кнопками, и лифтовая кабина провалилась в бурлящий серый ад.

С Семинебесной Площади спустились глубокой ночью. Олавия с Аргоном пожелали гостям хороших снов и удалились. Терра почти сразу засобиралась в предоставленные ей апартаменты, королеве не терпелось остаться наедине с гаммой своих новых ощущений, подаренных незабываемым чувством единения с прекраснейшей планетой. Вскоре Ластения ушла отдыхать, и Сократ остался слоняться по дворцу в одиночестве. Спать не хотелось, в душе толстяка теснилось так много всего хорошего, уютного и светлого, что было жаль просто взять и лечь спать. Прогуливаясь по сонным галереям, он обратил свой взор на миниатюрный эркер, эдакий уютный уголок с полукруглым диваном и резным столиком. Толстяк поймал припозднившегося слугу и потребовал вина с чем-нибудь вкусненьким к нему. Зевающий желтоглазый паренек приволок толстяку поднос, поставил его на столик и немедленно ретировался, опасаясь, что Сократ потребует что-нибудь еще. Но толстяк всем был доволен, он развалился на диванчике и предался блаженству.

Прошел час, другой, веки Сократа стали слипаться. Идти в свои покои он ленился, поэтому решил поспать прямо в эркере. Он дотянулся до шнура полога у входа в эркер и дернул его. Полог опустился, и толстяк оказался в небольшой уютной комнатке. Смачно зевнув, Сократ устроился поудобнее, как вдруг услышал чьи-то осторожные шаги. Некто крался, не желая выдавать своего присутствия. Сон с толстяка моментально слетел. Во дворце Аргона не водилось людей, которым понадобилось бы от кого-то скрываться, а значит, крался кто-то чужой… Сократ поднялся и сел на краю дивана. Шаги приближались, легким шелестом звуча в ночной тишине. С противной дрожью в коленках, Сократ тихонько встал, отошел в самый дальний темный угол, взял длинную тонкую вилку для фруктов и приоткрыл ею край полога. Шаги послышались совсем рядом, и толстяк затаил дыхание. Из высокого стрельчатого окна напротив падала широкая полоса золотистого света луны Сатурна. В полосу ступил человек. Луна осветила тонкий кинжал в его руке, с лезвия все еще срывались тяжелые капли… От неожиданность Сократ отпрянул, случайно толкнув столик. Зазвенели бокалы. Человек резко обернулся, и сердце толстяка оборвалось. В полосе лунного света стоял Леброн.

— Как ты думаешь, смерть в воде — это не очень уродливо?..

— Смолкни! Или отправишься проверять на себе!

Глаза вампира угрожающе сверкали, но где-то глубоко, на самом дне, метался страх. За прозрачными стенами лифтовой кабины стремительно проносились грязно-серые воды, казалось, лифт не опускается, а стремительно падает и вот-вот врежется в дно.

— Ну, когда же это кончится? — пробормотал Палач, закрывая глаза.

— Могу сказать, с чего все это началось!