Дэвид Файнток - Надежда Дерзкого

- Я слышал об этой истории.

- Еще немного - и начнется хаос, матросы выйдут из-под контроля и будут действовать по принципу "каждый за себя". Начнутся жестокие драки за кусок хлеба, корабль превратится в поле битвы. Мой долг - это предотвратить. У меня нет выбора. Я связан клятвой.

- Какой еще клятвой?

- Присягой. Я поклялся соблюдать устав. Статья 204-я, параграф 1-й: "Командир следит за соблюдением на корабле всех законов Правительства до тех пор, пока не будет отстранен приказом вышестоящего командира или до момента своей смерти".

- Командир Сифорт. забудьте ваши законы! Вам нужны не параграфы, а наша помощь. Разве устав разрешает бросать людей на произвол судьбы? Нам почти не оставили еды, забрали всех офицеров и матросов, а вы толкуете об уставах.

- Устав нарушен не будет,- пожал плечами я.

- "Устав! Устав!" - вскричал Уолтер Дакко. - Подумайте хорошенько! Если мы все здесь подохнем, на кой черт нам ваши уставы?! Зачем вам на том свете присяга?

- Мне не улыбается перспектива оказаться клятвопреступником. Даже на том свете. Однажды я уже обошел приказ, покривив душой, потом отказался выполнить прямой приказ адмирала, хотя и весьма сомнительный. Но это не оправдание. И такое больше не повторится. - Я подошел к двери и взялся за ручку. - Я рассчитывал на вашу помощь, но... - Не успел я выйти, как Уолтер Дакко спросил:

- Чего вы от меня хотели?

- Чтобы вы согласились нести военную службу, а также поговорили на эту тему с Грегором и Крисом. Но теперь я вижу, что сделать это придется мне самому.

После этих слов я отправился к Грегору Аттани, по пути проклиная свою вспыльчивость. Зачем я так грубо обошелся с Дакко? Ведь мне необходима его помощь. Надо быть подипломатичнее. Я заставил себя успокоиться и постучал в дверь.

- Что надо? - неприветливо спросил Грегор с порога.

- Можно войти?

- Ладно, входите. - На кровати сидел его дружок Крис Дакко, явно недовольный моим появлением.

- Хорошо, что вы тут оба,- миролюбиво начал я. - Мне необходимо поговорить с вами. - Я вкратце изложил им суть дела и сказал: - Теперь вам ясна цель моего прихода. Мне нужны люди для пополнения экипажа.

Некоторое время оба молчали, пораженные столь неожиданным поворотом дела.

- Вы хотите зачислить нас на военную службу? - спросил Крис, не скрывая своего удивления.

- Да,- без обиняков ответил я. - С вашим образованием вы будете полезны.

- А в каком качестве? Офицеров или матросов? - поинтересовался Грегор.

Этот вопрос застал меня врасплох.

- Желательно в качестве матросов. Но тебя я готов зачислить офицером.

- А меня? - удивился Крис.

- Ты не сможешь быть офицером, слишком слабый характер. - Я решил сказать все начистоту.

Крис швырнул в стену подушку, и на лице его отразилось презрение. Грегор между тем заявил:

- Мне не хотелось бы вам подчиняться, командир. - Он покраснел: Извините, что встретил вас так неучтиво; спасибо за предложение. Но поймите, мы перешли на этот корабль лишь для того, чтобы избавиться от вас. Это единственная причина. И я ни за что не соглашусь находиться у вас в подчинении.

- Я тоже, - поддакнул Крис, вставая. - Попросите об этом ваших друзей ссыльных. Польза от них будет огромная,- хихикнул он. - Пошли, Грег, в нашу комнату отдыха.

- Ладно, спасибо, что хоть выслушали,- сказал я на прощание.

Я с трудом сдерживал бушевавшую во мне ярость и ничего вокруг не замечал, когда у лестницы неожиданно столкнулся с Эдди Боссом.

- Ты! - ткнул он мне в грудь своим толстым, как сосиска, пальцем. - Ты не лучше верхних гадов. Дал нам отдельные комнаты, добрый, да?! А почему не летим?! Почему на месте?!

- Эдди,. послушай...

- Куда ты нас полетишь, верхний командир? Сунешь нас домой, да? Назад в Нью-Йорк? - с обидой говорил беспризорник. - Ты позволил им запихнуть нас в этот корабль, чтоб мы подохли, вот! - Он яростно толкнул меня к стене, схватил за руку и завел ее за спину так, что я скорчился от боли. - Учить читать, как же! Будешь учить ссыльных на дохлом корабле! Нет жратвы, ничего нет!

- Эдди, разве я бросил вас? Я тоже здесь! - Я вертел шеей во все стороны, чтобы смотреть ему в глаза.

- Твой матрос бил Деке сильно, очень сильно! - все больше распалялся Эдди. - Я нашел Деке на полу, он лежал как труп, все зубы выбиты! Мы не будем терпеть! Сломаем корабль, убьем тебя!

Я как-то изловчился и стукнул его свободной рукой в грудь и заорал на жаргоне Нижнего Нью-Йорка:

- Трус! Ты не босс, ты сраный трус! Пудрил мне мозги, что не трус! Всегда пудрил! Нет помощи, трепло, одна болтовня от тебя!

Пораженный, Эдди отпустил мою руку и застыл в изумлении.

- Чего хочешь, командир? - спросил он уже тише. - Зачем говоришь как ссыльный? Ты не ссыльный, командир. Говори как командир, тогда буду слушать.

- Эдди, "Дерзкий" попал в беду. У нас мало еды, мы не можем лететь, не хватает матросов. Я просил о помощи пассажиров, но они не хотят идти на военную службу. Не знаю, что делать. Если и дальше так пойдет, мы все умрем. Может, вы мне поможете? Ты и твои товарищи? Я дам вам самые лучшие каюты, буду защищать от матросов. Мне очень жаль, что Деке избили. Но не я виноват в том, что с нами случилась беда.

Эдди упрямо замотал головой:

- Я убивать того матроса, я найду его. Деке мне друг. Никто не будет бить моих друзей.

- Погоди убивать его, Эдди, у меня и так не хватает матросов. Пожалуйста, не делай этого. Ради меня.

- Ладно, не буду, но ты звать меня трус, сраный трус. А Эдди не трус.

- Прости, погорячился. Ты ведь собрался меня побить и не желал слушать. Вот я и заговорил, как все вы!

Эдди пристально смотрел на меня: можно ли мне верить? И решил наконец, что можно.

- Хорошо,- согласился он,- Эдди не будет тебе делать проблем. У тебя их много и без меня. Только не называй меня трусом! Никогда!

- Конечно, Эдди.

В знак примирения я протянул ему руку, но он не пожал ее.

- Не,- покачал он головой,- ты мне не друг. Ты позволил главному командиру запихнуть нас сюда. Убери свою поганую руку. - Он отвернулся и гордо зашагал прочь.

Я вернулся на мостик очень расстроенный. Пассажиры отказали мне в помощи. Я стал ждать Филипа, который пошел устраиваться в гардемаринскую каюту, и вдруг вспомнил, что даже не заглянул в собственную сумку. Она так и валялась в углу, там, где я ее бросил, придя впервые на мостик. Вконец вымотанный, я взял сумку, вышел с мостика и поплелся по коридору. Проходя мимо лейтенантской каюты с кнутом и скамьей для порки, я постарался прогнать воспоминания о своем идиотском поступке. Миновал еще две каюты и очутился перед командирской. Она оказалась огромной, больше, чем на "Гибернии" и на "Порции", и совершенно пустой, если не считать письменного стола, нескольких кресел и стульев.

О командире Хэсселбраде здесь уже ничто не напоминало. Я распаковал сумку, повесил над койкой фотографию Аманды и сел.