Дэвид Файнток - Надежда Дерзкого

- За что наказан Деке?

- За нарушение субординации, как я и записал в журнале.

Это были общие слова.

- За что именно?

- Это не телефонный разговор.

- Ладно, приходите ко мне.

Вскоре он явился, запыхавшись после быстрого подъема по крутой лестнице.

- Деке неуважительно отозвался об офицере,- сказал Касавополус.

Я ждал более вразумительного объяснения, но Касавополус молчал.

- Говорите конкретнее, мистер Касавополус. Он обругал вас?

- Не меня, а вас, командир,- равнодушно ответил инженер.

- Что же он сказал? - настаивал я.

- Урод. Я вздрогнул.

- Так теперь они вас называют между собой,- пояснил Касавополус.

- И в самом деле урод. - Я невольно коснулся обожженной щеки.

- Это недопустимо! - возмутился инженер. А Касавополус оказался крепким орешком. Сразу не раскусишь. Презирает и в то же время защищает меня.

- Касавополус,- неуверенно промолвил я,- у нас с вами не сложились отношения, но это по моей вине. Забудьте то плохое, что омрачило...

- Это невозможно,- решительно возразил он.

- Ладно. С Деке я разберусь. Можете идти.

Даже не потрудившись отдать честь, он покинул мостик. До конца вахты я пребывал в подавленном настроении и уже собирался уходить, как вдруг мисс Бартель мне сообщила, что Клингер умоляет о встрече со мной.

- Зачем? - спросил я.

- Не знаю, сэр. К нему вернулось сознание, мы поговорили, и теперь он просит о встрече с вами.

Вот уж чего мне хотелось меньше всего, так это встречи с Клингером. Напасть за напастью!

- Ладно, приду, когда мистер Таер меня сменит.

После дежурства я сразу пошел в лазарет и отослал мисс Бартель, чтобы остаться с Клингером наедине. На голове у него была повязка, руки крепко привязаны к кровати, возле пальцев кнопка для вызова мисс Бартель. Рацию она постоянно носила с собой.

- Здравствуйте, командир,- приветствовал меня Клингер.

Во мне вспыхнула злоба: как он смеет обращаться ко мне не по уставу? Но я тут же опомнился - ведь он не может встать смирно и отдать честь как положено.

- Чего тебе? - спросил я без обиняков.

- Не отвяжете ли мне хотя бы одну руку, будет легче разговаривать? попросил он жалобным тоном. - Я не собираюсь на вас нападать, силенок пока маловато.

- Ладно. - Я выполнил его просьбу, отвязал его правую руку.

Первым делом он почесал нос.

- Знаете, как плохо, когда даже почесаться нельзя? - улыбнулся он. Я молчал.

- Командир, я причинил вам много хлопот и хочу искупить свою вину.

- Шутишь?

- Нет, сэр. Это Анди заморочил мне голову, а я как дурак поверил ему.

- Ты - мятежник.

- Верно.

- И этим все сказано.

- Помните, тогда в трюме трое воровали еду? - продолжал он, пропустив мои слова мимо ушей. - Одним из них был я.

- Так я и знал, хотя лица твоего не видел.

- Я родом из Ливерпуля, сэр, а вы? Странный вопрос. Тем не менее я ответил:

- Из Кардиффа.

- Из Кардиффа, значит. Знаете, как я тогда сдрейфил? Дернул меня черт завербоваться на этот рейс! Деньги, конечно... все они, проклятые. Но аванс я растратил еще до полета. Мы неплохо погуляли с ребятами. - Он вздохнул и уже медленнее продолжил: - Кто знал, что все так повернется? Мне уже двадцать четыре стукнуло. Целых двадцать четыре. Сколько у меня было надежд! - Он умолк, судорожно втянул воздух.

- Успокойтесь, мистер Клингер.

- Ублюдок Тремэн забрал у нас почти весь провиант. Говорят, если бы не Хэсселбрад, паразитский адмирал хапнул бы все, до последней крошки. Я вошел в трюм, и до меня сразу дошло, что все мы подохнем с голоду.

- Это не оправдание для бунтовщика, мистер Клингер.

- А когда убили Ибареса, я совсем сник. Целых несколько дней думал, и все без толку. И тут я решил вызволить из карцера Андроса. Он парень башковитый, может дать дельный совет. Я всегда его слушался. Сам не знаю почему. Он сказал, что надо проникнуть в оружейный склад, тогда у нас появится шанс выжить. Но ничего из этого не получилось. Симмонса убили. Тогда Анди предложил захватить машинное отделение. Мы и клюнули.

- Что тебе от меня надо, Клингер?! - прервал я его откровения.

- Я не хотел! - Он хватил кулаком по кровати. - Так получилось! Все из-за моей дурости, черт возьми. Не отправляйте меня обратно в четвертую секцию. К Анди! Пожалуйста, командир! Я готов на любую работу! Прикажите мне чистить сортиры, получать половину положенного рациона. Позвольте искупить мою вину!

- Нет! - Я поспешил привязать его руку к кровати. Скорее бы с этим покончить.

- Пожалуйста!

- Нет,- повторил я и ушел.

Вернувшись к себе в каюту, я долго смотрел в зеркало на изуродованную щеку. Урод! Урод Сифорт. Я попытался представить себе нежную руку Аманды на моем плече. "Ничего, Ник,- сказала бы она. - Ты мне и такой дорог. Я люблю тебя".

Боже мой! Что толку мечтать? Ведь ее больше нет. Я бросился на кровать, зарылся лицом в подушку. Хотелось плакать, но слез долго не было.

За ужином я вел себя тихо, ни на кого не орал, опасаясь, как бы не заметили мои покрасневшие от слез глаза. Может, кто-нибудь и заметил, но сказать мне об этом не решился.

Ночь я проспал как убитый. Снова наступил день, такой же унылый, как и остальные. За ним еще и еще. Как-то Филип сообщил мне о растущем среди членов экипажа недовольстве.

- Я это слышал от Дакко, сэр,- сказал Филип,- Дакко-старшего.

- Чем они недовольны?

- Хотят побыстрее вернуться домой. Поговаривают о ремонте сверхсветового двигателя.

- Его нельзя отремонтировать!

- Знаю, сэр. Их мучает безысходность. Ведь неизвестно, сколько времени придется пробыть в полете.

Этого я и боялся. Первые признаки налицо. Сумею ли я поддерживать дисциплину на корабле в предстоящие годы, даже десятилетия?

Командир - представитель Правительства. И если в ближайшие годы не добраться до цивилизации, управляемой этим Правительством, что может произойти? Революция? Свободные выборы? Смогу ли я справиться с ситуацией?

- Они наверняка знают, что сверхсветовой двигатель починить нельзя. Чтобы отвлечь их от этих мыслей, я увеличу им нагрузку!

- Так точно, сэр,- озабоченно произнес Филип. Я взглянул на гардемарина, и меня захлестнула волна благодарности. Только на него я могу положиться в предстоящих потрясениях. Хоть он иногда и допускает ошибки, но предан своему долгу до конца.

- Мистер Таер...

- Слушаю, сэр.

- Спасибо вам. Без вас я бы... - Тут я спохватился. Зачем я это ему говорю? - Все в порядке. Продолжайте следить за настроениями экипажа.

- Есть, сэр.

- Можете идти.

Как только дверь за ним закрылась, я в сердцах стукнул кулаком по колену. Какой же я идиот! Требую от Филипа держать дистанцию, а сам что делаю! Нечего с ним откровенничать!

Следующие три дня я проводил учения, поднимал экипаж по тревоге и днем, и ночью. И чего добился? Всеобщей злости и раздражения. А забыли ли они о сверхсветовом двигателе - одному Богу известно.