Владимир Савченко - Время больших отрицаний
- Название:Время больших отрицаний
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:2002
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Владимир Савченко - Время больших отрицаний краткое содержание
Второй роман цикла «Вселяне». По состоянию на начало 2008 года — не опубликован, только авторский файл в интернете.
…Первый роман писался ещё в советское время. Второй уже в постперестроечное. Автор, будучи властителем пространства и времени, перенес НИИ и весь городок Катагань заодно в наши дни.
* * *Практические исследования в НИИ приводят к изобретению НПВ-Ловушек: устройств, посредством которых Неоднородное пространство можно вытянуть сколь угодно далеко, взять и переместить то, что там есть. Ловушки оказались очень кстати для полуразрушенного Института — и в духе времени; благодаря им он не только не разорился, не был «прихватизован», но обогатился и развернул еще более масштабные работы…
Время больших отрицаний - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
…со всеми дополнительными К-причиндалами по уровням -
— как дату Вероятного Конца мира
Если точнее, то планеты Земля и, возможно, Солнечной системы; но для нас это все равно. И отсчетик пошел; каждый мог нажать кнопочку на ЧЛВ и увидеть на экранчике, что прожил дней и часов после — можно по земному, можно в К-усреднении… Но главное, столько дней, часов и минут их уже могло не быть, а раз есть, ДАРОВАНЫ, то спасибо Вселенной, случаю и Любарскому с ломом.
С секундами не уточняли, но что вторую минуту могли не пережить — опоздай Любарский на эту единственную, длящуюся наверху два с половиной часа. Начали бы опыт — и не с первой, так со второй-третьей попытки схватили в Меняющейся Вселенной не то.
Наиболее выразительно выглядел этот момент именно с десятичной дробью, «по — любарски». Привыкли и к ним, что они наращиваются до нескольких девяток после запятой, потом с нулей начинается следующий день текущий; а этот мог на этой дроби, на первой трети суток оборваться — как на незаконченной фразе лектора, на вздернутой в церемониальном парадном шаге ноге — и далее не было бы н и ч е г о. Оборванное «ноя» тоже несло в себе этот оттенок.
— Раз такое дело, — сказал Толюня, — давайте впишем еще один Момент-0. Предыдущий.
— Какой это? — повернулись к нему.
— 26 апреля 1986 года, 2 часа 50 минут, когда вышел из режима 4-й реактор Чернобыльской АЭС. Если бы 190 тонн урана в нем рванули по-настоящему, тоже все кончилось бы на Земле.
— А что, — поддержал Иерихонский, — и ту дату легко пересчитать, будет «Момент-0: 25,118 апре»… а?
— Если на то пошло, — вступил полковник Волков, оказавшийся здесь, — тогда надо и от Карибского кризиса 63 года. Там тоже были моменты-0.
— Нет, не надо, — сказал Буров, — в тех мы не участвовали.
Эта дата, повторю, появилась только на часах «верхних»; в табло времен массового обозрения на этажах и в помещениях она не попала. И в информсети Института об этом происшествии также ничего не сообщалось. Тоже был небольшой спор, который также погасила реплика Бурова:
— Сообщить такое это то же самое, что самим обрезать канаты и отпустить Шар с миром. Или даже помочь ему удалиться за атмосферу, в космос. Нам же житья не будет. Вы этого хотите?
Этого не хотели. Невзирая ни на что.
Крупны, даже громадны были действия НИИвцев в эти два месяца. И Земля оказалась для них мала и тесна, поэтому естественно, что они вышли в космос: сначала в околосолнечный за астероидами, потом в МВ в Шаре. Была в их размахе некоторая соразмерность вселенским событиям, Дрейфу М31, например. Но открытие Пеца-Любарского было неизмеримо крупнее, огромнее, вселенскее.
Наверху была не «МВ», залежь «НПВ» и «МВ-светил», откуда это можно черпать для всяких интересных дел, — Вселенная. Еще более мощная и страшная в своей изменчивости, с размахом от вещества до антивещества, чем та, что окрест.
Громадность этого факта спускала их кувырком вниз.
…и получалось, что МВ-солнца светят зря, что вся гигантская работа по проекту К-Атлантиды была напрасна. «Тема исчерпана и закрыта».
Часть V. СОТВОРЕНИЕ, ОНО ЖЕ СОУЧАСТИЕ
(…поскольку назревают претензии, что автор мало уделяет внимания личной жизни и особенно лирическим переживаниям своих героев, то мы сейчас не просто восполним недостаток этого дела в романе, но эпиграфами к главам этой части ахнем по любовной лирике в галактическом масштабе. Так сказать, по площадям. Для выполне плана.
Побоку надоевшего К. Пруткова-инженера с его сентенциями! За основу берем знаменитые стихи раннего Евтушенко:
«Со мною вот что происходит:
Совсем не та ко мне приходит,
Мне руки на плечи кладет
И у другой меня крадет…» и т. д.
Даже если кто и не читал стихов, то все равно знает их по фильму «Ирония судьбы или с легким паром», где они исполняются под гитару. (Главное, они созвучны душам большинства мужчин: он-то тот, а вот она не та… охо-хо. Особенно, если не глядеться в зеркало.)
В связи с развитием Межзвездной Интернет и стихи эти, и фильм приобрели галактическую известность. Сейчас будут даны их инозвездные вариации в обратном переводе на русский, но с сохранением местной специфики; каждая последующая глава будет увенчана одним лирическим вариантом для иномирян.
Автора удовлетворит, если у читача после этого возникнет обобщенный, космичный взгляд на лирические пережива.)
Глава тридцать первая. Второй контрольный: овладение или самозащита?
«Со мною вот что происходит:
Совсем не та ко мне подходит,
Мне хобот на спину кладет
И у другой меня крадет…»
(Цивилизация слоноподобных, седьмая планета Антареса)Нина Николаевна, секретарша, после смерти Пеца и Корнева как-то все не могла найти себя. Она старательно и квалифицированно исполняла обязанности в приемной, выручала и подменяла порой заматеревшую Нюсеньку — но все было не то. Точнее, люди, коим она служила, были не те; далеко им было даже до Александра Ивановича, не говоря уже о Валерьяне Вениаминовиче. Даже новому директору.
…Любарский как-то застал ее убирающей могилы Пеца и Корнева на мысу над рекой. У него была потребность после вникания в дискеты, в теорию Вэ-Вэ постоять там, мысленно пообщаться. Но на сей раз, завидев издали склоненную фигурку, он сконфуженно развернулся — и назад. Вспомнил свои записи в дневнике — неоднократные! — насчет памятника. И что ничего не сделал, дела отнимали время и мысли. Вспомнил, что и вдова Пеца, в квартире которой он все еще обитал — по той же причине, сверхзагруженности — стала с ним как-то более холодна. «И поделом мне!..»
Наконец, Нина нашла — если не себя, то предмет привязанности, предмет души. Поднялась как-то в нижнюю квартиру НетСурьеза (бывший кабинет Корнева) — и застала его там. Тот лежал на раскладушке, глядел в потолок. Она и раньше наведывалась сюда, в прежнее место своей работы у Валерьяна Вениаминовичва — но больше к Але и ее детишкам; а сейчас свернула из бывшей приемной в другую дверь — решилась.
Сказала без обиняков:
— Давайте мне, что там у вас есть постирать, подшить, погладить… И если позволите, приберу я у вас. А то глядеть на ваши хоромы тяжело.
Тот растерянно поднялся. Но быстро овладел собой:
— Да… пожалуйста, там в шкафу, что-то в ванной. Только я импотент.
Нина рассмеялась, зарумянилась:
— Вот тебе на, имя свое не открываете, а такие интимные тайны сразу… В краску меня вогнали. Ничего, обойдемся. Можно, я буду звать вас… ну, хоть Иваном Ивановичем? У нас здесь нет ни одного Ивана Ивановича. А то Имяреком как-то… неблагозвучно.
Тот смотрел на нее. Коротко усмехнулся:
— Называйте. Я в самом деле бываю Иван-дурак — и довольно часто. Только не из сказки, настоящий, высшей пробы. Вы уже, наверно, заметили.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: