Октавия Батлер - Рассвет

Приблизившись к Джин на десяток шагов, Никани остановилось. Не говоря ни слова и не двигаясь с места, оно дождалось, когда Джин обратит на него внимание.

Вздрогнув, Джин с трудом усидела на месте, явно желая подальше втиснуться в угол.

— Не бойся, я не стану подходить ближе, — тихо проговорило Никани. — Скоро тебе помогут другие. Ты не останешься в одиночестве.

— Но… но я теперь осталась совсем одна, — прошептала Джин. — Они оба умерли. Я сама видела это.

— Ты ошибаешься, — поправило Джин Никани. — Умер только один из них.

Спрятав лицо в ладонях, Джин принялась раскачиваться из стороны в сторону.

— Питер погиб, — продолжало тем временем Никани. — Но Тейхяхт только ранен. Скоро здесь появятся его родственники — они помогут тебе.

— О чем ты говоришь?

— Родственники Тейхяхта помогут тебе.

Джин выпрямилась и села, прислонившись спиной к стене, по-прежнему держа опущенной голову, выговаривая слова глухо и неразборчиво:

— У меня никогда не было ни брата, ни сестры. До войны у меня не было никого.

— У Тейхяхта есть семья, она позаботится о тебе.

— Нет — они не простят мне того, что случилось с Тейхяхтом.

— Они обязательно помогут тебе, — сказало Никани и прибавило очень тихим и убедительным голосом: — Они помогут тебе и Тейхяхту. Они помогут вам обоим.

Джин нахмурилась в попытке понять сказанное и стала как никогда прежде похожа на маленькую девочку. Но уже скоро ее лицо изменилось. Тяжело пошатываясь, вдоль стены к ней двинулся Курт, накачанный наркотиками оолой. Сумев удержаться на почтительном расстоянии от Никани, он сделал лишний шаг по направлению к Джин — та поспешно отодвинулась.

Курт потряс головой, потом отступил на шаг.

— Джинни? — позвал он, при этом его густой голос звучал слишком громко, словно у пьяного.

Джин вскочила на ноги, но не ответила ничего.

Курт повернулся к Никани.

— Она одна из нас! — прохрипел он. — И мы в состоянии позаботиться о ней сами!

— К сожалению, это невозможно, — отозвалось Никани.

— В этом нет ничего невозможного! О людях должны заботиться люди. Так было, и так будет и впредь!

— Связь, установленная Джин с оолой, чрезвычайно сильная, слишком сильно задействована в этом аспекте химия ее тела, — также как в тебе и твоем оолой. Для того чтобы эти связи немного ослабли и вы снова смогли находиться в обществе друг друга, должно пройти время. Позже вы сможете позаботиться о Джине. Сейчас это невозможно.

— Черт раздери, но мы нужны ей сейчас!

— Нет.

Оолой Курта шагнуло к своему подопечному и взяло его за руку. Курт дернулся в сторону, пытаясь вырваться, но внезапно вся его сила словно улетучилась из него. Пошатнувшись, он упал на колени. Стоящая рядом с ним Лилит отвернулась в сторону. Курт был не из тех, кто смог бы простить унижение, точно так же, как не простил унижения Питер. Рано или поздно действие наркотика прекратиться. Он все вспомнит от начала до конца.

Подняв Курта с пола, его оолой помогло ему добрести до комнаты, в которой они жили с Селеной. Как только Курт скрылся, дальняя стена зала растворилась и в образовавшийся проход в зал вошла пара оанкали, мужская и женская особи.

Никани издали махнул им щупальцами, и те тут же направились к нему. Оанкали двигались медленно и с трудом, шли держась друг за друга, словно оба были тяжело больны или ранены. Их должно было быть трое, но теперь осталась только пара, и без составной части своего семейства они страдали неимоверно.

Остановившись на секунду возле Никани, оанкали взглянули в сторону Джин и после этого двинулись к ней. Джин испуганно замерла. После чего внезапно нахмурилась, словно уловила что-то, неслышное другим, хотя и плохо разобрала это.

Печально наблюдая за происходящим, Лилит поняла, что первый сигнал, полученный Джин, был обонятельный. Мужская и женская особи оанкали пахли так, как и следовало, они пахли семьей, созданной одним и тем же оолой. Как только их руки соединились, они поняли, что нашли друг друга. Их химическая сродственность была полной.

Все еще встревоженная присутствием двух незнакомых оанкали, Джин, тем не менее чувствовала себя лучше. Как и обещало Никани, помощь пришла к ней. Это были те, кто обязательно поможет ей. Это была ее семья.

Подняв Джин, оанкали отвели ее в комнату, где сидело неподвижное Тейхяхт. За все это время ни один из них не проронил ни слова. Люди, и друзья и враги, были временно напрочь забыты.

Внимательно глядя вслед Джин, Лилит не сразу заметила, как к ней подошел и остановился рядом Джозеф. Ему тоже ввели успокоительное, но от него он становился только чуть более сонным.

— Питер поступил правильно, — глухо проговорил он.

— Вот как? — Лилит нахмурилась. — И в чем же он был прав? В том, что умер?

— Он умер человеком! И ему почти удалось забрать одного из них с собой.

Лилит оглянулась и внимательно посмотрела на Джозефа.

— И что с того? Что бы это могло изменить? Свои силы нам следует поберечь для Земли. Здесь не наша территория.

— И какими мы вернемся на Землю? Будет ли она нужна нам после этого? Кем мы станем? Нелюдью? Безвольными существами?

Тренировочный зал был расцвечен коричневым, зеленым и голубым. Коричневая топкая почва проглядывала сквозь нетолстый слой разнообразной палой листвы. Коричневая, густая вода текла в своем широком русле, поблескивая в свете того, что должно было означать солнце. В воде содержалось слишком много илистой взвеси, чтобы та могла казаться голубой, но высоко над водой проглядывающий сквозь ветви деревьев потолок — небо — был глубокого, интенсивно синего оттенка. Синеву не портил ни туман, ни малейшая дымка, только несколько облачков — оставшихся после недавно излившегося дождя.

На противоположном берегу широкой реки высился муляж продолжения леса, густой непроходимый ряд древесных стволов. Темно-зеленого цвета. Все, что соседствовало с рекой, было темно-зеленым. Джунгли представляли собой пестрое хитросплетение растительности — состоящее в основном из деревьев, обремененных различного свойства и размеров сожителями, симбиотами и паразитами: вьюном, цветами, орхидеями, мхами, наростами грибов, лишайниками, лианами, плюс многочисленные наборы летучей насекомой живности, несколько видов лягушек, ящериц и змей.

Видов цветов было всего несколько, в основном бромилиады и орхидеи, и водились они высоко над головой на верхних ветвях деревьев. На земле под ногами неподвижные объекты представляли собой либо листву, либо невзрачный лишайник. Повсюду — пронзительная зелень. Подлесок был довольно тощ и жидок и можно было пройти сквозь него без труда, хотя на берегах реки невозможно было сделать и нескольких шагов без помощи мачете, — которые пока что находились под запретом.