Сидней Боундс - Человек в лабиринте. Сборник зарубежной фантастики

Город-лабиринт на свой лад заботился о нем. Мюллер имел крышу над головой, имел даже тысячу жилищ на выбор и время от времени переселялся, чтобы сменить обстановку. Все эти дома были только пустыми коробками, но он из звериных шкур, набитых клочьями меха, соорудил удобный топчан, из шкур же смастерил удобное кресло и никакой другой мебели не требовал. Город снабжал водой. Животных водилось столько, что пока Мюллер способен охотиться, то провизией себя обеспечит. Некоторые необходимые вещи он прихватил с Земли. Два контейнера с книгами и один с музыкой возвышались почти на метровую высоту и содержали ту духовную пищу, которой он будет питаться оставшиеся годы. Имел небольшой магнитофон для заметок. И блокнот для рисования. И два женоимитатора. И оружие, и индикатор массы. И диагностат с регенерационными лекарствами. В общем, хватало всего.

Он питался регулярно. Крепко спал. Никакие муки совести его не терзали. Он действительно смирился с судьбой. Горечь, словно гной, расходится по организму, но в конце концов на месте воспаления образуется капсула и ограничивает его.

Он никого не хотел винить в происшедшем. Он сам этого добился своей ненасытностью. Пожелал поглотить всю Вселенную, узурпировать права господа Бога, и вот та неведомая сила, которая повелевает всем, швырнула его с высот, и он, поверженный, вынужден был искать убежище на этой мертвой планете, чтобы в полном одиночестве, если сможет, попытаться возродить себя. Вехи его пути на Лемнос хорошо известны. В восемнадцать лет, сжимая в объятиях нагую девушку, ощущая ее тепло, он смотрел на звезды, и его буквально распирало от спеси. Годам к 25 он начал завоевывать то, к чему стремился. К сорока годам узнал сотню планет и обрел славу в тридцати планетных системах. Десятью годами позднее он бредил большой политикой, и разве удивительно, что в 53 года уговоры Чарльза Боудмена привели его на Бету Гидры IV.

В том году ой проводил отпуск в системе Тау Кита, расположенной в двенадцати световых годах от Земли. Мардук, четвертая планета, была предназначена для отдыха горняков, которые грабили четырех ее сестер и вывозили радиоактивные минералы. Мюллер этот грабеж не приветствовал, но это не мешало искать нервной разрядки на Мардуке. Там, по сути, не было времен года, ибо планета вращалась без наклона. Мелкий океан окружал четыре материка, на которых царила вечная весна. Воды океана были зелеными, береговая растительность — голубой, воздух слегка пьянил, как молодое шампанское. Планету превратили в некое подобие Земли, такой Земли, какой была она до грехопадения: повсюду леса и луга, и веселые виллы. Если этот спокойный мир и посылал человеку вызов, то ненастоящий. Огромные морские рыбы всегда позволяли себя утомить и изловить. Заснеженные вершины гор выглядели коварными и не обещали благополучного восхождения даже в гравитационных сапогах, но в них никто не погиб. Дикие животные, так и кишевшие в пущах, обладали грозными мышцами и наступали с храпом, но не были опасны. Вообще-то, Мюллер таких мест не любил. Но иногда, утомленный приключениями, он проводил на Мардуке пару недель в обществе девушки, с которой познакомился за год до этого, на расстоянии двадцати световых лет от этой планеты. Ее звали Мартой, была она высокая, стройная, с большими черными глазами, модно подведенными красным, со светло-голубыми волосами, спадающими на красивые точеные плечи. Она выглядела девятнадцатилетней девушкой, но уже могла отпраздновать свое девяностолетие, пройдя третье омоложение; вообще трудно угадать чей-либо возраст, а особенно возраст женщины. Но Мюллер допускал, что она действительно молода. Об этом говорили не так ее гибкость и юношеская ловкость — это можно воспитать, как утонченная восторженность, девичья нежность, которые, как он хотел верить, не были достижениями медицины. И при заплывах с электробуксиром, и в полетах над деревьями, и в охоте с пневморужьем Марта проявляла такой восторг, словно все было для нее внове.

Мюллер не хотел глубоко вникать в ее дела. Марта была богатой, родом с Земли, не имела никаких родственных связей и повсюду путешествовала по своей воле. Под влиянием внезапного импульса он позвонил ей и попросил о встрече на Мардуке, а она приехала охотно, без расспросов. Без малейших колебаний делила в отеле номер с Ричардом Мюллером. Скорее всего, она знала, кто он такой, но окутывающая его слава, по-видимому, не имела для нее никакого значения. Ее касалось лишь то, что он ей говорит, как обнимает, как развлекает, а другим его интересам вообще не уделяла внимания.

Отель, стрельчатая сияющая тысячеметровая башня, стоял в долине над овальным сверкающим озером. Они жили на двухсотом этаже, завтракали в беседке на крыше, куда добирались на гравитационном диске, и на протяжении дня могли развлекаться всеми аттракционами Мардука. Целую неделю они буквально не разлучались, неделю идеальной погоды. Ее маленькие прохладные груди совершенно прятались в его ладонях; длинные ноги оплетали его, а в решительные минуты, чудесно разгоряченная, она прямо-таки втискивала пятки в его икры. Но на восьмой день на Мардук прилетел Чарльз Боудмен. Он снял номер в отеле, отстоящем на пол континента, и пригласил Мюллера к себе.

— У меня сейчас отпуск, — сообщил ему Мюллер.

— Удели мне полдня своего отпуска.

— Я не. один, Чарльз.

— Я знаю. Приглашаю вас обоих. Немного погуляем. Это очень важное дело, Дик.

— А я прибыл сюда, чтобы отдохнуть от важных дел.

— Никуда ты от них не скроешься. И ты нужен. Поэтому я жду.

— Черт бы тебя побрал, — изрек Мюллер ласково.

Рано утром следующего дня они с Мартой полетели воздушным такси к отелю Боудмена. Сейчас он так четко помнил эту поездку, словно она произошла в этом месяце, а не пятнадцать лет назад.

Такси взбивало волну на озерах и едва не касалось горных вершин. Они ясно могли видеть красивых длинноногих животных, похожих на козлов и прозванных скальными прыгунами, которые скакали по скованным льдом рекам: две тонны мяса и костей. Этот невероятный горный великан был самой ценной добычей, которую могла предложить планета Мардук. Некоторые люди за всю жизнь не могли заработать столько, сколько стоило разрешение на отстрел скального прыгуна. Однако, Мюллер считал эту цену низкой. Они трижды пролетели над могучими животными и направились дальше над низиной, открывавшейся за горной цепью. Там, словно бриллиантовый пояс, брошенный поперек широкого континента, блестели озера. Около полудня они высадились на краю вечнозеленой бархатной пущи. Боудмен снял самый дорогой номер в отеле, буквально начиненный всякого рода экранами и трюковой аппаратурой. В знак приветствия он сжал локоть Мюллера, а Марту обнял с нескрываемой жадностью. Марта приняла это довольно холодно и не скрывала, что этот визит — пустая трата времени.