Ирина Крупеникова - Предел бесконечности (сборник)

Лица Глеба и Ориона изумленно вытянулись. Девочка сознательно использовала самый сложный для понимания силлогизм.

Уставившись в пол, она тихо продолжала:

— Я не буду рисовать ему Исиду.

— Тома, ты же сказала… — опешила Анна.

— Я не умею рисовать. Я вижу портрет, но нарисовать не получается… пока, — она подняла глаза. — Ты опять думаешь про маму, да? Пойми, я и она — совсем разные. Она мне не мама. А тебе — мама. Будь, как она, и ты нарисуешь! Скоро там, — она показала рукой на кабинет, — встанут те, кого нарисовал компутер. Им будет плохо. И земле будет плохо.

— Тома, мы можем им помочь? — задержав дыхание, спросил Орион.

— Земля поможет, если захочет. Я землю очень просила.

— Когда они встанут? — Глеб смотрел на закрытую дверь.

— Скоро. Мы услышим, Глеб. Мы их встретим! Их обязательно нужно встречать.

— Стас этого не знал, а меня встретил, — тихо сказал Орион.

Анна спохватилась.

— А где Стас? Меня беспокоит его отсутствие.

Орион ощутил острое прикосновение тревоги.

— Я схожу к нему, — медленно сказал он. — Подождите здесь.

Кодовый замок с удовлетворенным писком выплюнул магнитный ключ. Дверь приоткрылась.

— Стас, — неуверенно позвал Орион в темноту. — Стас, ты здесь?

Ответа не было.

Он включил свет.

На кровати под одеялом покоился человек. Белобрысый ежик на голове принадлежал, безусловно, первому помощнику доктора Жулавского. Но лицо! Орион в первый момент едва не отпрянул. Опухшее посиневшее лицо с оплывшими щеками и черными впадинами вокруг закрытых глаз походило на жуткую маску мифического чудовища.

— Стас, что с тобой? Стас! — молодой человек в ужасе наклонился над постелью.

Губы шевельнулись, из горла вырвалось шипение.

Орион опустился на колени и взял отекшую кисть. Пульс едва прощупывался.

— Стас! Что это? Стас, прошу тебя!.. — он сжал его руку, будто это могло удержать неумолимо утекающую из тела жизнь.

Веки задрожали. Сквозь ресницы просочился мутный взгляд. Уголки губ чуть-чуть растянулись, рот приоткрылся, хрип превратился в подобие голоса, и Орион разобрал: «Прости… я не успел…»

— Стас, нет! Подожди, я вызову врачей!

Голова едва заметно качнулась.

— Поздно, мой друг, — Стас вложил в слова последние силы. — Ты свободный человек. Живи… и люби…

Между веками застыла белесая ледяная полоска.

— Стас! Так нельзя, Стас! Стас, останься… — выкрикнул Орион.

Тишина. Струя тепла скользнула по щеке и исчезла во тьме.

Непоправимое обрушилось, согнуло, скомкало мысли и дыхание. Из груди просочился глухой протяжный стон. Орион зажмурился. Горячая капля упала на простыню и расплылась крошечным влажным пятном.

Ярко горел искусственный свет. Настольные часы с циферблатом тонко просигналили начало нового часа, и минутная стрелка поползла на новый круг.

— Он ушел, Орион, — послышался за спиной голос Глеба. — Его тепло ушло в землю.

— Почему?… Почему он? Он был лучше всех, он был…

Речь смешалась с беззвучным рыданием.

Глеб опустил ладонь на холодное лицо умершего и медленно закрыл остекленевшие глаза.

— Орион. Пойдем. Ты сделал все, что мог.

— Я ничего не сделал, — прошептал тот, не двинувшись.

— Ты его проводил. Человек не должен рождаться в одиночестве, и не должен в одиночестве умирать. Идем отсюда, сообщим медикам. Идем, Орион.

Глеб потормошил его за плечо. Молодой человек тяжело поднялся и, автоматически переставляя ноги, вышел в пустой коридор.

— Почему? — прошептал он, когда в панели щелкнул магнитный ключ. — Это земля предупредила нас, что не желает сносить на себе индивидов?

— Не городи чушь, — жестко осадил Глеб и вернул на лацкан друга его бадж. — Земля — не убийца. Но злые руки способны сделать из ее сокровищ страшные яды.

Орион вздрогнул, как очнулся.

— Ты предполагаешь умышленное отравление?

— Посмотрим, — суровая складка шрамом рассекла высокий лоб.

Медики увезли тело. Несколько сотрудников, попавшихся навстречу, пошептались и разошлись. Глеб, облачившись в непривычный белый халат и нацепив маску, вместе с двумя врачами проследовал в помещение, где намеревались проводить вскрытие. Орион мужественно отправился к Филиппу с тяжелой вестью, а Анна и Тамара рука об руку побрели в оранжерею.

— Страшная женщина думала плохо про Филиппа, — всхлипнув, сказала Тамара, когда обе присели на пластиковой скамье. — Я думала, она сделает плохо Филиппу, а умер Стас! Почему? Стас был… хитрый, но не плохой. Он думал красиво.

— Он был очень хорошим человеком, Тома, — Анна обняла девочку и прижала ее головку к своей груди. Слезы предательски поползли по щекам. — Он заботился о Филиппе, помогал ему. И Ориона любил… Не плачь, девочка.

— Я не плачу, — всхлипнула она. — Это ты плачешь.

Они посмотрели на мокрые щеки друг друга и тихо засмеялись, продолжая ронять на сухой грунт дорожки горячие искренние капли души.

Катенька долго жала кнопку переговорного устройства. В кабинете не отвечали.

— Говорят, Стас заболел? — полюбопытствовала она, не прерывая своего занятия.

Орион решил, что девушка, которая частенько сопровождала первого помощника босса и негласно считалась «его девочкой», имеет право знать, что произошло.

— Он умер, Катя.

— Умер?… Вот это да! — с интересом воскликнула она. — А от чего?

Ориону стало противно смотреть на куколку с рожицей сожаления.

— Давнишняя болезнь, — без зазрения совести соврал он.

На его счастье, разговор закончился, поскольку коммутатор выплюнул из динамиков ответ абонента.

— Кого черти несут? Ты Стасу сказала, что я его жду?

— Н-нет еще, Филипп Алексеевич. К вам Орион. Он как раз от Стаса.

— Пусть войдет.

Сначала Ориону пришлось выслушать длинную речь по поводу богов Египта. Сделав две безрезультатные попытки вставить слово, он вздохнул и терпеливо дождался, когда фонтан Филиппа иссякнет.

— Мне надо поговорить со Стасом, — заявил, наконец, доктор Жулавский. — Мне нужны материалы и еще кое-что.

— Филипп Алексеевич, Стаса больше нет.

Продолжить он не смог, сорвался голос.

— Куда он еще подевался?! Он мне нужен немедленно!

Орион старался сохранять спокойствие.

— Он умер, Филипп Алексеевич.

До доктора Жулавского начал медленно доходить смысл услышанного.

— Ты что несешь?… Ты не смей надо мной шутить!

— Такими вещами не шутят! — взорвался Орион и чуть не выпалил в довесок «идиот». Потребовалось усилие воли, чтобы сохранить видимое хладнокровие.

— Стас умер полчаса назад.

— О, нет… Как? Почему? — Филипп задрожал всем телом. — Нет… Моя работа. Моя работа!

Орион отвернулся.

— Где он? Орион, где он?… Подожди. Ты возьмешь все его дела. Да-да, все дела. А сейчас покажи мне, где он.