Евгений Филенко - Шествие динозавров

И был вечер, и было утро. День последний...

35

Чья-то перекошенная, корявая фигура приближалась ко мне. Боязливо обогнула останки паука. Я с трудом приподнял меч. Как я устал снова и снова повторять одно и то же движение...

Гиам-Уэйд. Уничтоженный, раздавленный, напустивший под себя. Перепачканный в саже, как демон ночи. Но не проглядевший ни единого эпизода разыгравшейся резни.

- Солнцеликий мертв, - зашуршал он спекшимися губами.

- Мертв. Бюйузуо убил его. Он сделал это случайно. Убивать императора не входило в его планы.

- Опайлзигг погибнет...

- Ни одна страна еще от такого не погибала. Хотя бед с непривычки, конечно, хватало.

- Без императора нельзя, - шептал он, как в бреду. - Рабам нужна плеть. Человеку нужен император.

- Хотел бы я знать, - промолвил я, - кто впервые придумал, будто человек не может без императора... Уймись, Гиам, ты еще не все нынче видел.

Я подкатил ногой мертвую башку Бюйузуо. Примерившись, рубанул мечом между жвал. Клинок зазвенел.

- Оборотень, - бормотал Гиам. - Верховный жрец - и вдруг Многорукий. Извергает молнии. Голова из железа. Кто это, ниллган? Какая бездна произвела его на свет?!

- Никакая не бездна, - сказал я, поворачивая острие в разрубе. - Руки человеческие. Другая эпоха, другой мир. Дзеолл-Гуадз управлял людьми, словно куклами. Но настоящей куклой в этом вертепе был только он.

Нагнувшись, я поднял тонкую керамическую трубку в кожухе из черного пористого материала. Подбросил на ладони, взвешивая.

- Запомни, Гиам. А лучше пропусти мимо ушей. Это лазер. Чужое оружие. В миллион раз разрушительнее всяких там мечей, копий и стрел. Мы-то такой штукой, к примеру, возвращаем зрение слепым. А Бюйузуо избавлялся от неугодных ему ниллганов. - Я присмотрелся. - Те, кто заслал его в ваш мир, ничего не боялись. Даже фабричный знак не озаботились убрать.

Отбросил меч. Стер с трубки лживую паучью кровь, чтобы разобрать надпись. Медленно, не без усилия припоминая забытые символы, прочел.

"Made Tchtilan Corp. Fergana 2320 A.D.".

- Гиам, это... это... мы сделали.

Чей-то взгляд копьем упирается мне в спину. Гиам с бессвязными криками бежит прочь, не разбирая дороги, оступаясь и падая. Как будто ему явился сам Эрруйем на престоле Земли Теней.

Я оборачиваюсь.

Все как в тот раз. В трамвае. Снова я застигнут врасплох, и арбалет нацелен мне в грудь. Только не игрушечной стрелкой с усыпляющим снадобьем заряжен он на сей раз, а тяжелой боевой стрелой из черного дерева. С наконечником, что пропитан выдержанным ядом эуйбуа. И расстояние невелико, и отбить нечем.

Кто это? Неужели Элмайенруд до срока покинул своих бегемотов, учуяв дележку власти? Чья там довольная рожа щерится мне из-под юруйагского шлема?

- Ты великий воин, Змиулан, - слышу я. Как знаком мне этот голос... Но перед тобой император. Подними свой меч и повергни к моим стопам. У нас хорошо получится.

"Ты задал мне задачу, ниллган. Трудную задачу. Но поверь, скоро я сообщу тебе решение".

Юруйаги уничтожены.

Эойзембеа удален из города усмирять бунтовщиков. Верховный жрец обезврежен.

Император мертв. Задача решена.

- Нет, невозможно, - шепчу я. - Ты не можешь быть императором. Ты же не человек...

- Мы с тобой как два глаза одного лица. Эта твердь будет наша. Мы поступим с ней, как с женщиной. Она родит нам прекрасных детей. А если ты откажешься, я убью тебя.

- Апокалипсис... - бормочу я. - "И вургр станет правителем, и направит во все концы тверди вургров править людьми..." Неужели это неизбежно, чтобы в любой стране в дни смуты к власти приходили вургры?

- Да или нет, ниллган? Да или нет?!

- Ты, подонок! - в отчаянии кричу я. - Все вышло по-твоему. Владей этим миром! Утопи его в крови и говне! Сожри его и подавись! Я хотел бы видеть тебя завтра, когда ты узнаешь, что ниллганы больше не придут! И ты останешься один на один - не с наемными убийцами даже, а с людьми, с этим городом, с этой страной!..

- Ниллганы придут, - говорит он, улыбаясь. - Непременно придут. Если есть император - будут и ниллганы.

- Не будут! - ору я, наступая. Выгадывая потихоньку шажок за шажком. Приближаясь к своему мечу. - Я последний! После меня - никого! Я сделаю все, чтобы после меня - никого!..

Но стрела уже пущена.

И снова я не успеваю, не успеваю, не успеваю уйти...

36

...я ослеплен, вывернут наизнанку, как мокрая перчатка. Но я жив и сознаю это обстоятельство. Потомки сдержали слово. Одно плохо: голова затуманена, мысли скачут вразброд и никак не желают объединяться. Мне бы полежать, опомниться. И убедить их вернуть меня в империю. Я не имел права уходить. Черт меня попутал с этим моим чистоплюйством. Нужно было соглашаться на все, втереться упырю в доверие, подобраться поближе к его шее с "поцелуем вауу"... Я должен вернуться. Там осталась Оанууг. Там происходит чертовщина. Вампирократия. Но все еще можно исправить. А для начала - понять.

Понять - самое трудное. Я не успел. Что можно успеть за несколько месяцев? Но это и самое главное. Без понимания ничего не выйдет. Никто никогда не понимал чужого. Да и не стремился особенно. Зачем врастать не в свою шкуру? Куда проще разрубить все узлы, вынести вердикт, нацепить ярлык. Объявить врагом. Ничего мы так не любим, как назвать непонятное проявлением вражеской сущности. Классово нам чуждой. А потом, когда все вокруг залито кровью, своей и посторонней, начинаем искать виноватых. А виноваты были сами, потому что с первого шага потопали не туда. Слышите, потомки? Это я вам... и себе в оправдание.

Возьмем нашу страну. Союз, так сказать, нерушимый. Посадили в один мешок кошек - ангорскую, сиамскую и целую свору серых полосатых дворняг. И назвали "новой исторической социальной общностью". А кошки мявом мяучат и рвутся из мешка в разные стороны. Зачем все это? Чья несуразная затея? Отчего? У нас, славян, никогда не было собственной древней культуры, и мы очень переживали, мы все время затыкали прореху чужими одеялами. Зачерпнули со дна размазню из язычества, плеснули в котел немного Библии, как следует перемешали. И в результате породили чудовищную химеру, смесь Востока с Западом. Быть может, потому и стремимся без устали кого-то поучать, перековывать по образу своему и подобию, вводить войска, исполнять интернациональный долг. Скрестить узбека с эстонцем... И все равно нам не понять. Ни спокойной отчужденности Запада. Ни кровавого фанатизма Востока. Ни Кубы, ни Африки. Это у нас не прививается. Лучше к ним и не лезть. И хорошо бы они не лезли к нам со своим джихадом, своим сахаром и своими плясками в тростниковых юбочках.

Я сижу в кресле. Кажется, в том же самом, что приняло меня в первый мой темпоральный визит. Кто напротив? Лица не разобрать. Но ясно, что это не Ратмир.

- Я хотел бы видеть Ратмира.