Елена Сенявская - Легенда о Мятежном Капитане

– Ну и как мы сегодня себя чувствуем? - нарочито бодрым голосом задала она дежурный вопрос, не особенно рассчитывая, что он ответит.

Грэм, разумеется, промолчал . Он не понимал слов, но хорошо уловил интонацию: к нему обращались как к больному, если не сказать - слабоумному, и имели для этого все основания . Он сам выбрал себе подобную роль и готов был играть ее перед всеми, но … лицо этой девушки будило в нем слишком яркие воспоминания . Он смотрел на нее пристально, с острой тоской, и этот взгляд смущал ее, заставляя краснеть и хмуриться .

«Должно быть, Орин специально для меня придумал такую пытку», - устало подумал Грэм . Но странно: он не испытывал ненависти к своему мучителю - он был ему благодарен .

– Сейчас мы примем лекарство, - продолжала ворковать медсестра, - и скоро совсем поправимся …

И замерла, не успев донести до его губ стаканчик с микстурой .

– Лорита … - позвал он, не в силах справиться с наваждением . - Где ты была, Лорита? Я так долго тебя искал …

При звуках чужой речи девушка побледнела, стаканчик дрогнул в ее руке, темная жидкость капнула на подушку.

– Вы иностранец? - испуганно спросила она. По лицу скользнула растерянная улыбка . - Ну конечно! - отвечала сама себе. - Вот почему вы меня не понимаете. … Надо сказать главврачу! - она метнулась к выходу .

– Лорита! - отчаянно крикнул Грэм, видя, что она хочет кого-то позвать .

Сестра замедлила шаги и обернулась. Взгляды их встретились. «Не выдавай!» - молили глаза Грэма, и, кажется, она поняла . Вернулась к койке, присела у изголовья .

– Меня зовут Лариса, - сказала чуть слышно . -

Лариса Лебединская. А как называть вас? - и жестом, понятным во всех уголках Вселенной, коснулась его груди.

– Грэм, - не очень уверенно назвал он свое имя.

Девушка на мгновенье задумалась: этот голос будил в ней странные чувства . Что-то давно забытое поднималось из глубин памяти …

– Грэм … - медленно, нараспев повторила она, стараясь вспомнить, где и когда его слышала . Но туманные образы тут же рассеялись, и ей осталось только улыбнуться: - Вот мы и познакомились, Грэм …

Лариса была детдомовкой . Двух недель от роду нашли ее в парке, у озера с лебедями. Родители так и не объявились . Вот и дали ей фамилию - Лебединская . А имя - в честь старушки-библиотекарши, которая ее обнаружила . Добрая была старушка. Десять лет навещала крестницу, все гостинцы носила, пока не померла .

А девчонка выросла бойкая, задиристая . Пацанка, сорвиголова . Намучились с ней воспитатели . И когда наконец она закончила восьмилетку, с радостным облегчением направили ее в медучилище - с выходным пособием в десять рублей.

Медицина Ларисе понравилась. Училась она увлеченно. Порой даже ловила себя на мысли, что прочитанное в учебниках откуда-то ей знакомо. Потом откопала в энциклопедии, что подобное состояние называется дежа-вю, и решила о нем помалкивать: как бы не сочли ненормальной. Но чем глубже погружалась в медицину, тем чаще приходило чувство узнавания. Однажды на экзамене достался вопрос, который не успела подготовить . И что же? Ответила без запинки, словно кто-то другой говорил за нее …

После училища было два пути: поступать в институт или идти работать . Конечно, она мечтала стать врачом, но кто станет спрашивать у детдомовки, чего ей хочется? Ларису направили по распределению в соседний район, в центральную больницу - медсестрой . Здесь она без труда освоилась (помогло пресловутое дежа-вю), и уже через год за усердие и смекалку ее перевели в отделение реанимации - на самый сложный участок .

В то утро, когда в больницу доставили Грэма, Лариса как раз заступила на дежурство . С первого взгляда определила: не жилец . Подумала: «Жаль парня . Почему молодым да красивым не везет? Ему бы в кино сниматься, а не под капельницей лежать … » Знала, что случай безнадежный, а верить не хотела: «Бывают же чудеса . А вдруг? … » Сама себя превратила в сиделку . Не отходила от него ни на шаг. Всю неделю работала в две смены: и ночью, и днем. Врачи удивлялись: «Сдурела девка. Не иначе, втюрилась в доходягу… . » И все не решались вынести Грэму окончательный приговор . Из-за нее не решались.

Ответственность взял на себя главврач.

– Считаю дальнейшие мероприятия бесполезными.

В сущности, он уже труп, - сказал, как отрезал.

И когда в реанимацию вошли сразу трое и молча направились к аппаратуре, Лариса поняла, что все кончено .

Задрожали предательски губы: вот-вот заплачет . Но глаза остались сухими . Только зрачки расширились, словно от боли . «Не бывает чудес, Господи! Теперь-то я точно знаю … .» - выкрикнула про себя. Встала, оглянулась на Грэма - в последний раз. И увидела, как дрогнули, поднимаясь, его ресницы . Услышала обращенное к себе имя… И подумала, что это и есть - Судьба.

Судьба или нет, но после того как Грэм доказал, что умирать не собирается, медицина решительно взялась за его исцеление . Хотя без ее вмешательства дело, возможно, пошло бы еще быстрее .

– Вот мы и познакомились, Грэм, - сказала Лариса и внезапно поняла, что ей почему-то совсем неважно, кто он и откуда . И если по какой-то причине он не хочет, чтобы она делилась с другими своим открытием, значит, нужно молчать, даже нарушив тем самым закон о безопасности страны.

К черту лысому все законы! Главное, Грэм вернулся - из мрака, из небытия … И теперь ему нужна помощь . Ее помощь . Потому что - Лариса почувствовала это так ясно, словно знала всегда, - никто другой не сумеет ему помочь.

– Не бойтесь, - тонкие пальцы девушки коснулись его запястья, и голос звучал по-новому, спокойно и ласково . - Я никому не скажу … Все останется между нами . Только как же мы будем разговаривать? Я не знаю вашего языка … - Лариса беспомощно улыбнулась .

Сначала она подумала, что можно достать разговорник, но, перебрав в памяти нехитрые знания по лингвистике, убедилась, что гортанная речь Грэма не похожа ни на что из ранее слышанного. Оставался язык жестов и, быть может, рисунков, благо ее подопечный уже владел правой рукой.

– Подождите! - воскликнула она, радуясь удачной мысли. - Я сейчас вернусь! - с этими словами Лариса встала и направилась к выходу.

На этот раз Грэм ее не окликнул. Но смотрел на дверь до тех пор, пока она снова не появилась в палате - с бумагой и карандашом в руках. Взглянул - сначала с недоумением, затем с надеждой . И когда Лариса вложила в его пальцы карандаш, быстрыми штрихами набросал рисунок, в котором легко угадывался браслет - тот, что сняли с него вместе с одеждой .