Михаил Каришнев-Лубоцкий - Прекрасная мстительница

– Советую вам сдаться, гражданка Вурд, – спокойно и веско сказал Савелий, стараясь держать на мушке наглую красавицу.

В ответ Элли задорно рассмеялась:

– Я не для этого летела из Америки! Ты убил моего отца, Кошкин, и я отомщу тебе за него!

– Предупреждаю: вы не знаете одной маленькой детали. Здесь в стволе серебряная пуля, – Савелий кивнул на вороненый пистолет.

Элли заскрежетала зубами, и ее глаза вспыхнули адским пламенем еще ярче.

– Проклятый коп, ты все равно погибнешь!

Она вдруг очень сильно подпрыгнула вверх и, совершив в воздухе сальто-мортале, ударила Савелия ногою в грудь. Кошкин отлетел в сторону обрыва и, балансируя на его краю, произвел выстрел в готовящуюся к очередному прыжку красотку. После чего, не удержавшись, рухнул вниз в морскую пучину.

Элли, зажав на груди рану, сделала несколько неверных шагов и упала на землю навзничь.

В это время, оборванный и истерзанный, приковылял на место сражения Гиви Гаидзе. Посмотрел на бездыханное тело красавицы и подошел к обрыву. Далеко внизу он увидел слабые блики лунного света в морских волнах и – больше ничего.

– Сава… друг… прощай… ты победил ее… – прошептал он чуть слышно.

Недавний горе-кавалер Элли Вурд сидел на прежнем месте и время от времени робко выглядывал из-за кустов. Вдруг он услышал чьи-то шаги и жалобно стал подвывать. Вскоре перед ним появился Кошкин: мокрый, взъерошенный, с порванной на груди рубашкой. Молча он раздвинул кусты и взял в руки рацию. Включил ее, выдвинул антенну и проговорил в микрофон:

– Финист! Финист! Я Сапсан! Как меня слышите? Прием!

В ответ через секунду он услышал радостный голос майора Рубашкина:

– Сапсан! Сапсан! Слышу вас хорошо! Почему долго молчали?! Как идет операция?! Прием!

Кошкин доложил:

– Выполняли задание по задержанию. Объект при задержании оказал яростное сопротивление, и мне пришлось применить табельное оружие. Прошу выслать срочно вертолет в ущелье Ай-Гулям, квадрат три-четыре. Прием!

Майор ответил:

– Вертолет вылетает, ждите. Конец связи!

– Можете спокойно идти искать свои штаны, – сказал Кошкин трусливому горе-кавалеру. – Она вас больше не тронет.

– Спасибо, я так похожу… Дома еще штаны есть… Вы не беспокойтесь…

– Ну, как знаешь, – и Кошкин пошел искать Гиви и Элли.

…Потом они летели в вертолете: Савелий, Гиви, накрытая простыней Элли Вурд и забившийся в дальний угол салона ее незадачливый кавалер.

– Красивая была ведьма, – с горьким сожалением произнес Гаидзе, глядя на безжизненное тело красавицы. – А глаза какие!.. – он приоткрыл простыню и посмотрел на бледное лицо Элли.

На одно мгновение, только на одно мгновение очи красавицы отомкнулись и тут же вновь сомкнулись.

– Господи… – Гиви сел там, где стоял. – Она жива…

…Громко завывая сиреной, промчалась по улочкам городка машина «скорой помощи».

…Врачи и медсестры быстро, почти бегом, прошли по коридору больницы в операционную.

…Вспыхнули яркие лампы над операционным столом.

– Скальпель! Зажим! Тампон! – отрывисто скомандовал усатый хирург.

…Савелий и Гиви нервно прохаживались по дорожкам сада возле больницы.

– Надо что-то делать, Сава! – не выдержал первым долгого молчания Гиви Гаидзе.

– Что именно? – меланхолично ответил вопросом на вопрос Савелий.

– Искать серебро, делать новые пули!

Кошкин махнул рукой:

– Нет, Гиви, хватит… Значит, судьба…

Открылось окно на втором этаже, и из него высунулась радостная медсестра:

– Она будет жить! Вам повезло, товарищ Кошкин!

И медсестра скрылась так же быстро, как и появилась.

– Беги, Сава! Беги, пока она не очухалась! – взмолился Гиви, услышав «радостную» весть.

Но Кошкин был непреклонен.

– Нет, пусть будет, что будет. Прощай, Гиви, не поминай меня лихом!

И, крепко обняв Гаидзе и так же крепко пожав ему руку, Савелий направился в здание больницы навстречу своей судьбе.

К больной Савелия пустили, однако, только утром.

– Можно, – сказал врач, выходя из палаты в коридор, где томился бедняга старлей, – но не более трех минут.

– Надеюсь, она и за минуту управится… – буркнул непонятную для врача фразу Савелий и вошел в палату.

Элли лежала на кровати с открытыми глазами. Когда она увидела Кошкина, ее лицо озарилось доброй улыбкой:

– А, это вы! Проходите, не бойтесь!

– А я и не боюсь, – ответил Савелий и, подойдя к постели больной, уселся на край кровати. – Сейчас меня кончать будешь или на потом оставишь? – деловито поинтересовался он у Элли.

Девушка улыбнулась:

– Нет, Савушка… И не сейчас, и не потом… Вы освободили меня от страшного заклятья, вы уничтожили во мне ведьму! Спасибо вам, Савушка!

Элли протянула руку и слабо пожала ладонь Кошкину.

– Ни черта не понимаю… – признался озадаченный старлей. – Я вас все-таки убил?!

– Не меня, а ведьму, которая жила во мне!

– А папашу? Папашу вашего я убил?

– Это был отец той ведьмы. А мой отец жив, он в Сан-Франциско.

Кошкин потер ладонью лоб:

– А как же она вселилась в вас?

– Я здесь была три года тому назад. Она случайно узнала, что я из актерской семьи, и, видимо, решила переменить свою судьбу. Если бы не этот случай на кладбище… – Элли сделала паузу и проникновенно сказала: – Спасибо вам, Савелий… Вы – настоящий герой! Поцелуйте меня, пожалуйста…

Секунда колебания – и «герой» склонился к Элли. Бывшая мстительница заключила его в объятья.

В этот момент дверь в палату открылась, и на пороге появился Гиви Гаидзе. Увидев такую картину, он снял с головы фуражку и горестно прошептал:

– Прощай, друг… Ты все-таки влип…

Краешком глаза Элли приметила вошедшего и весело сказала:

– Гиви, иди и ты сюда!

И поманила беднягу Гаидзе ручкой.

– Нет… Нет… Только не это… – прошептал несчастный милиционер и, пулей выскочив в коридор, распахнул дверь напротив, промчался по палате, вышиб собой раму и выпрыгнул в окно.

– Жаль, я так и не успела его поблагодарить… – Элли виновато посмотрела на Кошкина и смущенно улыбнулась.

– Ничего, еще успеешь! – бодро отчеканил Савелий. – Ты просто не знаешь Гиви: он обязательно останется жив!