Селия Фридман - Восход черного солнца

Сензи видел, как сжимаются и разжимаются ее руки, как побелело от страха ее лицо. Дэмьен тоже это видел и хрипло произнес:

- Ты не сделаешь ничего, что увеличило бы риск для нее. Ты понял? Она и так в опасности.

Глаза Тарранта злобно сверкнули.

- Не будь глупцом, священник! Риск всегда огромен. Именно ее хочет заполучить наш враг, не нас - и он попытается заявить права на нее, как только мы пересечем горы. Приведя леди так близко к его владениям, вы заставляете ее рисковать больше, чем где бы то ни было. И ты в некотором смысле прав. Я с тобой согласен. Но сейчас пора применить инструменты, которыми пользуется сам враг, потому что не воспользоваться ими, не обратить их против него любым способом - значит проиграть, преподобный Райс. К тому же позволю себе напомнить, что и я по-своему - и очень сильно - заинтересован в успехе этой миссии. Еще и поэтому я не позволю себе излишне рисковать. - Он сделал паузу. - Я понятно объяснил?

Между двумя мужчинами повисло молчание: ледяное, едкое, колючее от ненависти. Пока Дэмьен не обрел голос и не заставил себя спокойно проговорить:

- Продолжай.

Охотник покосился на Сиани.

- С ее помощью, - объяснил он, - я смогу добраться до разума ее мучителя. Это опасный процесс. Используя только земное Фэа, я никогда не смог бы этого сделать - могущество нашего врага в его владениях равно моему, и он легко обратит подобное Творение против нас. Но сейчас, в те драгоценные часы, когда на земле господствует темное Фэа... Это моя сущность, священник. Моя жизнь. Обычный человек никогда не одолеет меня на этом поприще, не принеся прежде Жертву, подобную той, что принес я.

- Все это мне чертовски не нравится, - пробормотал Дэмьен. Его реакция на то, что собрался сделать Охотник, разбередила земное Фэа вокруг: поляна наполнилась запахом крови, жаром его отвращения. - И чего можно этим достичь? Если у тебя получится?

- Если получится - а шансы отличные, - у нас будет куда больше информации о нашем враге, чем дал бы любой другой способ. Мы определим его местопребывание, его намерения, возможно, даже его слабости. Мы узнаем, что значит для него связь с Сиани и как он может использовать ее против нас.

- А если ты проиграешь? - не отставал Дэмьен.

- Если проиграю?

Посвященный взглянул на Сиани, и она смело встретила его взгляд, легким кивком подтвердив - да, она понимает, чем рискует, и тем не менее хочет попытаться. Но ее руки неудержимо дрожали, и Сензи показалось, что в уголках ее глаз блеснули слезы.

- Если я проиграю, - мягко сказал Охотник, - не будет смысла продолжать наше путешествие. Потому что он получит ее. Я сам отдам ее врагу.

Минуту стояла полнейшая тишина. Огонь, угасая, затрещал, и последние угольки, рассыпавшись, взметнули вверх рой искр. Ракханка напряглась, словно в предчувствии битвы, но с места не двинулась и по-прежнему молчала. Дэмьен посмотрел на Сиани и прочитал что-то в ее глазах, отчего его лицо потемнело и глубокая морщина залегла меж бровями, безмолвно говоря о его опасениях.

- Ну что ж, - выдохнул он наконец. - Если того хочет Сиани. Если нет другого выбора.

- Я хочу, - тихо подтвердила она.

А Таррант заключил:

- Выбора нет.

Темное Фэа. Силовые пряди медленно отделялись от земли, колышась над ней, точно паутина. Густо-фиолетовые струи энергии расползались змеями, ритмически изгибаясь, напоминая по виду - и по сути - извилины человеческого мозга. Энергия столь чувствительная, что, вздрагивая, меняла направление от простого взгляда. Энергия столь неуправляемая, что пойманные ею человеческие страхи росли и развивались самостоятельно еще долго после того, как непосредственная их причина стиралась из памяти. Энергия столь жадная, что пожирала саму тьму, поглощала самую суть ночи, чтоб умножиться еще и еще, пронизывая ночь своими пульсирующими жилами.

- Вы готовы? - прошептал Таррант. Его голос был чуть слышнее ветра и так же холоден, как ночь, что стремительно опустилась на них. Сензи дрожал, наблюдая за его приготовлениями к Творению, и не только потому, что ночь была холодной.

- Готова, - отозвалась Сиани.

Охотник осторожно привязывал ее - запястья и лодыжки плотно прикручены к колышкам, глубоко вкопанным в землю. Еще одна веревка перетягивала ее грудь, не давая ей подняться. Эти приготовления были необходимы, как пояснил Таррант, на случай, если обидчик Сиани перехватит контроль над ее телом, но у Сензи один взгляд на это вызвал тошнотворный страх. Дэмьен рассказывал ему, как была связана жена Владетеля Меренты, когда люди обнаружили ее тело. Точно так же, подумал он. Его скрутило от одной этой мысли.

- Ну вот, - выдохнул Охотник. Он оглядел каждого из них по очереди Дэмьен попытался твердо встретить его взгляд, Сензи не смог. Как будто что-то в этих светлых глазах пробуждалось к жизни, что-то темное и жуткое. И голодное. - Мне нужна тишина. Полная. И никто не должен вмешиваться что бы ни случилось. Чем бы ни пришлось заплатить за это Творение. Потому что прервать его на середине означает отдать ее душу врагу. Понятно?

Он обращался ко всем, но его глаза неотступно следили за Дэмьеном. После секундной паузы священник принужденно кивнул и пробормотал:

- Начинай.

"Что бы ни случилось". Сензи уже видел, как что-то неясное формируется за их спинами, за границей круга света. Их собственные страхи оживляло и овеществляло зловещее Фэа беспросветных часов. Таррант утверждал, что пробраться внутрь не сможет ничто, - его собственная натура питается темной силой и поглотит любое ее проявление, которое как-либо минует охранительную черту, - но все равно Сензи дрожал, когда легионы тварей, созданных из их страхов, множились вокруг магического круга в поисках малейшей лазейки. Его искушала мысль ослабить свое Зрение, чтобы поблекли жуткие видения, но тогда все стало бы гораздо хуже. Вокруг них по крайней мере был свет - густо-фиолетовый сгусток могущества истинной ночи ничего не освещал, но хоть как-то поддерживал. Без этого осенняя ночь была совершенно лишена света - пещерные своды, черный потолок, и человек мог поднести руку к самому лицу и не увидеть ее; темнота, казалось, сжимала так, что было трудно дышать, и хотелось отчаянно рвануться к свету, к любому свету... только сейчас, здесь, некуда было бежать. И тьма простоит еще часы и часы. Даже слабое свечение таинственного ночного Фэа было предпочтительнее.

Медленно, как клубящийся дым, Фэа начало стягиваться к телу Сиани. Сензи видел, что она вздрагивает, но не знал, от боли или просто от страха. Ей конечно же было чего бояться. Когда она вдыхала, тонкие фиолетовые струйки пронизывали воздух и проникали в ее легкие, в ее плоть; воздух, что она выдыхала, был совершенно черный, текучие завихрения и сгустки агата, из которых была выпита вся энергия. Женщина медленно опустила веки, но даже после этого Сензи видел фиолетовый свет, что мерцал под ними, словно таинственный зеленый огонь, горящий ночью в глазах кошки. Она буквально впитывала темную силу.