Константин Волков - Звезда утренняя

— Иван Платонович, возьмите оружие! Мало ли что случится…

— Вряд ли тут есть опасность.

— Не торопитесь с выводами!

Красницкий еще раз оглянулся вокруг себя.

— Никаких следов животного мира, — сказал он.

— Мы их просто не заметили. При таком развитии растительности обязательно должны быть и животные. Надо глядеть в оба.

Красницкий внял советам академика и вернулся в кабину. Оттуда он захватил большой нож и электрический пистолет, стреляющий разрывными пулями. Такое же вооружение он принес и своему спутнику,

— Вот это другое дело! — сказал Виктор Петрович.

Красницкий попробовал пистолет в руке, затем прицелился в толстый ствол дерева и нажал на спуск. Стрелял электрический пистолет бесшумно, но при соприкосновении маленькой пули со стволом папоротника, росшего в нескольких метрах, произошел взрыв, и огромное растение рухнуло, как от удара молнии.

— Недурно, — сказал он, обращаясь к Виктору Петровичу.

— Надо все-таки хорошенько смотреть по сторонам, — заметил академик. — Пистолет становится оружием не раньше, чем наведен на цель.

С этими словами ученый взялся за работу. Пила резала стволы растений с исключительной быстротой. Требовалось не более двадцати секунд, чтобы перерезать самое толстое дерево. Как заправские лесорубы, наши путешественники подрезали ствол с одной стороны немного более чем наполовину, затем делали встречный надрез выше первого и сильным толчком валили гигантское растение. Перед вездеходом постепенно образовалась просека длиной в несколько десятков метров. Теперь в сплошных зарослях кустов замелькали просветы. Чаща кончалась.

— Все! — сказал Красницкий. — Сейчас я посмотрю, что там впереди.

Бросив пилу, он пошел между стволами, прихрамывая и перебираясь с пня на пень. Виктор Петрович оставил работу и следил за ним. Светлая одежда была хорошо заметна в полутьме леса. Все было тихо вокруг, и эта тишина успокаивала. Но вдруг Красницкий издал отчаянный крик, метнулся в сторону и упал. Академик потерял его из виду.

Выхватив пистолет, Виктор Петрович бросился на помощь товарищу.

Красницкий лежал лицом вверх. Его обвило какое-то живое существо, которое академик сначала принял за гигантскую змею. Круглое тело этого темно-красного пресмыкающегося сжало ноги Красницкого в своих кольцах и притиснуло ему левую руку к груди. Правая была свободна. Красницкий, очень сильный человек, пытался разжать свободной рукой отвратительное кольцо, но ему не удалось. Небольшая конусообразная голова чудовища на гибкой, способной удлиняться и укорачиваться шее быстро двигалась над лицом несчастного и, казалось, выискивала место для укуса.

Виктор Петрович, не теряя ни секунды, выхватил острый как бритва нож и довольно неловко, но основательно перерезал тело змееподобного существа. Отрезанная голова упала в сторону, но крови, к удивлению академика, не оказалось. Однако кольца, сжимавшие Ивана Платоновича, бессильно распались. Бледный от всего пережитого, Красницкий с трудом поднялся. Не в лучшем состоянии был и тяжело дышавший академик, с отвращением взиравший на чудовище.

— Спасибо, Виктор Петрович! — проговорил Красницкий. — Если бы не вы…

— Как видите, я был прав, — произнес академик. — На Венере есть жизнь. И даже в довольно странных проявлениях. Как везде, где много влаги… Но если бы вы знали, как я испугался!

— Без вашей помощи я бы погиб…

— Да, странное животное… И, вероятно, наделенное большой силой.

— Так меня стиснул!..

— Надо посмотреть.

Они стали разглядывать длинное тело, теперь безжизненно лежащее на земле. Виктор Петрович особенно внимательно рассмотрел отрезанную голову, которую осторожно поднял и показал спутнику.

— Мне кажется, что на этот раз опасность была еще не очень велика, — заметил он. — Видите? На голове нет ни глаз, ни челюстей, вооруженных зубами: и никаких следов жала. Перед нами самый обыкновенный червяк, но только гигантских размеров.

— Зачем же он напал на меня? — возмутился Красницкий.

— Во всяком случае, не с целью вас съесть. На это он совершенно неспособен. Видимо, вы его испугали. Судорожное сокращение тела — просто способ самозащиты. Удивляюсь, что он не попытался спастись бегством.

— Второй такой встречи я все же не желаю, — сказал Красницкий, сидевший на камне.

— Будет что-нибудь и похуже, — процедил сквозь зубы академик. — Раз есть такая пища, то должны быть и поедающие ее.

— Это верно, — согласился Красницкий.

После инцидента с гигантским червем ученые уже более осторожно продолжали продвигаться вперед, зорко поглядывая по сторонам.

Однако все предосторожности оказались излишними: никаких признаков жизни обнаружить больше не удалось. Правда, Красницкий замечал порой подозрительное движение в зарослях и готов был стрелять, но через мгновение все исчезало. Один раз академику тоже показалось, будто среди гигантских папоротников пробежало какое-то паукообразное животное на тонких ногах, величиной с собаку, но он подумал, что это плод возбужденного воображения.

Затем путешественники вернулись к машине, и вездеход, хотя и не без труда, снова двинулся вперед по проложенной дороге. За лесом было видно совершенно открытое пространство, тянувшееся километра на два. Еще дальше сверкала река. Все вокруг заросло мхом обычного здесь красно-бурого цвета. Местность была заболочена. Под тяжелыми гусеницами вездехода выступала вода.

Когда за краем зарослей показалась река, Красницкий, не изменяя курса, направил машину прямо в воду. И минуту спустя путешественники уже плыли по широкому плесу, достигавшему здесь километра ширины. Течение оказалось очень сильным. Несмотря на мощный двигатель, вездеход не мог преодолеть водную преграду по прямой линии и достиг противоположного берега в нескольких километрах ниже по течению. Путешественники не могли оторвать глаза от грандиозной цепи гор, которая замыкала горизонт. С реки пейзаж казался особенно величественным.

С трудом удалось взобраться на берег, который представлял собой такое же плато, какое они оставили на другой стороне. Только здесь почти не было растительности.

Выбравшись на место, откуда открывался широкий обзор, путешественники остановили вездеход.

Линию горизонта замыкал все тот же горный хребет, отдельные вершины которого терялись в облаках. Теперь он виднелся совсем близко. В машине имелась подзорная труба, дающая пятидесятикратное увеличение, но даже невооруженным глазом можно было видеть острые конусы вулканов, извергавших дым и пламя. Ученые осмотрели в трубу всю цепь, гора за горой, стараясь обнаружить у подножия какой-нибудь след, указывавший на судьбу пропавших. Все было тщетно, хотя голые склоны можно было так отчетливо рассмотреть сквозь окуляр трубы, как будто их отделяло всего несколько сот метров.