Василий Бережной - Хронотонная Ниагара

— Знаете, я тоже думала об этом. Но мы ведь еще… Нужно же еще выяснить направление потока…

— Все равно уже и так ясно, что «Сатурн» должен изменить курс, — заговорил Альга, чтобы дать ей немного передохнуть. — И там, вероятно, уже получили наше предостережение. Таким образом программу свою мы выполнили.

— А цели еще не достигли, мой милый Альга.

«Может быть, ей стало немножко легче, раз она снова применила эту свою формулу, — подумал философ. — Но на что она надеется?» Однако, когда Ари рассказала о своих намерениях, он понял, что у нее на уме параметры хронотронной реки, искривления пространства, его дискретность… Неся вахту, Альга думал только о том, как ее убедить, что такое задание им уже не по силам.

Первое, о чем Ари спросила, вернувшись на дежурство, было:

— Какова скорость хронотронов?

— Возрастает в арифметической прогрессии.

— Хорошо, что не в геометрической, — облегченно вздохнула она. — Иначе мы погибли бы мгновенно.

Когда она села в кресло перед экраном, Альга сказал:

— Я продумал ситуацию всесторонне, Ари.

— И что же?

— Дальнейшие исследования не имеют никакого смысла.

— Почему? — Ари повернула к нему седую голову.

— Что бы мы ни открыли, какую бы информацию ни получили, все останется при нас. Передать на «Сатурн» мы ничего не сможем. Так какой же смысл?

— Мой милый Альга…

— Нет-нет, погодите. Я включил преобразователь, на экране появилась женщина. Она беззвучно кричала: что-то сообщала или просила о помощи. Много экспрессии в глазах, в движущихся губах. К кому она обращалась? Кто ее теперь услышит?

— Кто-то слышал, наверно, кому-то нужно было. Что же касается нас… Неужели вас самого не интересует новая информация? Мы автономная часть человечества. Но разве мы потеряли интерес к жизни?!

Она говорила с такой внутренней убежденностью, что было ясно: от цели своей она не отступится. Ну что ж, думал Альга, это логично, в конце концов, так и должно быть. Но ведь болело сердце за нее!

— А что, если мы включим двигатель, чтобы уменьшить скорость хронотронной реки?

Ари задумалась:

— Давайте попробуем. Это продлит нам жизнь, а значит, даст возможность…

— Да-да, мы получим много новой информации!

Приготовились к перегрузке, включили. Корпус корабля задрожал, как живое существо. Двигатель постепенно набирал мощность, но — парадоксально! — на скорости ракеты это не отразилось ничуть. Следили за приборами, прислушивались, ожидая нарастания скорости, когда тело начинает с большей и большей силой прижиматься к сиденьям. Но ничего подобного не происходило. Скорость ракеты не изменялась ни на йоту.

Ари выключила главный двигатель, вместо него запустила тормозной, находившийся на носу ракеты. Минуты напряженного ожидания — и снова никаких изменений!

— Есть над чем подумать, — сказал Альга.

— Это уже не поток, а водопад.

— Космическая Ниагара.

— Куда же она нас влечет?

— Возможно, нас захватило силовое поле Центра Метагалактики…

Голос Ари ослаб, дыхание резко участилось. Она включила обзорный экран — ни одной светлой точки, ни единой черточки. Темнота, мрак. Вскоре эта чернота начала заливать и ракету. Ари ощущала ее лицом, кожей. Потемнели, а затем и совсем погасли плафоны, потонули в густой темени экраны осциллографов.

— Альга, Альга, вы что-нибудь видите?

Молчание и черная немота.

— Вы что-нибудь видите или нет?

Неужели отказала сеть связи? Или, может быть, Ари только думает и не произносит слов? Так можно с ума сойти…

— Альга, милый, любимый, вы меня слышите?

Наконец до нее донеслось, как писк комара:

— Слышу… перебои… шум…

Разделенные всего-навсего тонкой стенкой каюты, оба вдруг ощутили между собой бездну. Это было страшно — очутиться в недрах бескрайней, непробиваемой космической ночи.

«Жива ли я? — думала Ари. — Или, может быть, это только вспышки подсознания? „Сатурн“, звезды, Земля, галактики объективная это реальность или, может быть, мираж, сон, какое-то видение? Нужно управлять работой мозга, управлять… Вселенная процеживается через него, тут поуправляешь… И все-таки не сдаваться, не сдаваться. По всей видимости, это магнитное поле Центра Метагалактики… Хотя почему обязательно магнитное? Оно имеет совершенно иную природу, совсем другие параметры… А какие? Ну, это уже ты слишком много хочешь сразу узнать. Может быть, здесь генерируются хронотроны. Для всей Вселенной. Вот нас и прихватила хронотронная Ниагара…»

— Альга! Альга! Я люблю вас, Альга! Вы слышите? Я вас люблю!

В ответ что-то зашелестело, или, может быть, ей так только показалось. Вроде бы стало полегче, да-да, легче, теперь они близко, рядом, ну конечно же рядом… Какой он, этот Альга… Милый, смешной… Влюбленный… Я это сразу заметила, с первого взгляда. И почему же он… была ведь минута… такая прекрасная минута… могла стать вечностью… Влюбленность…

— Альга, я вас люблю!

Долго прислушивалась, но микрофоны даже шороха никакого не передали. Обессиленно откинулась на спинку сиденья, но отяжелевшему телу не стало легче, и она подумала, что уже не хватит сил подняться. Смерть? Опустила веки, чтобы хоть таким образом избавиться от мрака.

Лучик! Ласковый, неслышный, бестелесный лучик коснулся лица, и Ари пришла в сознание.

Раскрыла глаза — светло. Какой чудесный, какой волшебный свет! Не слепящий, не резкий, а мягкий, рассеянный, нежный и словно пронизывает тебя насквозь, просвечивая каждую клеточку тела. Легко, хорошо.

А откуда он, этот свет? Ари смотрит в иллюминатор, на экраны: все, все светится, все сияет, будто бы свет проникает даже через корпус ракеты; да-да, видно все кругом и внизу, и вверху, и по сторонам, и отовсюду льется свет. Грандиозная световая сфера, а она и Альга — в ее центре. Кое-где еще чернеют промоины, но вот и они исчезают за лазурной завесой. Какая благодать!

— Альга! Вы видите?

— Вижу, Ари!

— Идите сюда, Альга, скорее, сюда!

Мгновение — и он уже рядом с ней. Тоже весь сияющий, озаренный.

— Какая же вы, Ари! Словно сотканы из света!

— Вы тоже, Альга. Здесь все не так, как там.

— Там? — с усмешкой подчеркнул Альга.

— Ну, конечно, там — за этой сферой, за Центром Метагалактики.

— Я так и понял. Вы правы: здесь действуют совершенно иные законы.

— А сквозь какой мрак мы прорвались сюда!

— Т а м я считал, что космос примерно одинаков в любом своем объеме, а здесь совсем другие характеристики.

— Вы не жалеете теперь, что отправились в это путешествие, Альга?

— Вся наша жизнь — бесконечное путешествие из мрака к свету. Да вам ли об этом говорить, Ари, вы ведь сами… другой жизни себе не представляли! Ну а я… если бы я сожалел, не был бы философом.