Лестер Дель Рей - Атака из Атлантиды

Он снова вздохнул и так громко, с таким искренним страданием, что Диксон, помогавший ученым с Антропосом, наконец обратил на него внимание.

— В чем дело, Гермес? — добродушно поинтересовался он. — Снова высох твой спирт? Почему бы для разнообразия не попробовать четыреххлористый углерод?

Гермес отрицательно помотал головой.

— Ничего мне не нужно. Похоже, что спирт прочно связался со смолой — что-то вроде воды и хрусталя. Образовался гидрат. Теперь смола постоянно пребывает в размягченном состоянии.

Ходжес поднял голову, взглянул на него, а потом на ванну, в которой лежал искусственный человек. Гермес взглянул туда же. Что касается внешности, Антропос являл собой практически полное совершенство. Дурак только. Мысли маленького бога захлестнула волна зависти.

Диксон устало потер лоб.

— Все, сдаюсь. Если уж целых три раздела химии не могут привести его в сознание, надежды, скорее всего, нет. Знаете, Ходжес, по-моему, ваше создание обречено на пассивную жизнь. Именно он — неудача.

— Однако он дышит, — пробормотал биохимик. — С тех пор как мы ввели ему калий и поместили в питательную среду, он живет. Да не приходит в сознание. Но, заметьте, сердце у него бьется, как часы. — Он указал на огонек индикатора частоты сердцебиения, равномерно помигивающий на краю ванны. Браф не пожелал смотреть на прибор.

— Для любого ответ совершенно очевиден. Ну, кроме биохимика, — громогласно возвестил он. — Хайрам создал жизнь, это верно, но не смог обеспечить ее хорошим мозгом. Слишком сложно для электрического детерминатора формирования клеток. Просто Антропосу не хватает нового мозга.

— Уж не собираешься ли ты наполнить его череп своей резиноватой смолой? — парировал Ходжес. По старой привычке замечание прозвучал излишне едко, хотя между учеными и восстановились приятельские отношения.

— А почему бы и нет? — На сей раз это был голос Гермеса. В его маленьком мозгу неожиданно сверкнуло озарение, открывшее для воображения широчайший спектр самых удивительных возможностей. — Разве это не стало бы решением всех наших проблем?

— Я согласен. Действительно, почему? — улыбнулся Диксон, круглое лицо которого покрыл жаркий пот. — Сегодня это самое удачное предложение.

— Но в таком случае, ассимиляция не будет настоящей жизнью, органической. Кроме того, мы не можем быть уверены, что свойства жизни повторятся в новой порции смолы.

То, что в Гермесе оказались необходимые ингредиенты, возможно, просто случай. А остальная смола может иметь совсем другой состав.

Гермес нетерпеливо заерзал.

— Органическая жизнь — это не что иное, как электрохимическая реакция, появляющаяся под влиянием радиоактивности. Все это есть во мне. Так какая же разница? — Он вытянул перед собой маленькую ножку и кокетливо двинул пальчиками. — Доктор Браф, взгляните-ка на мои ступни.

Озадаченно нахмурившись, Браф склонился над резиновой конечностью.

— Они, похоже, не вечные. Снашиваются, — сказал он. Резина стала тонкой, как бумага. Да, Гермес, скоро тебе потребуется новое тело.

— Вот именно. Я об этом и говорю. Так почему бы не поместить меня в черепную коробку Антропоса?

Ходжес издал удивленный возглас, тут же замолк. Так и остался сидеть с отвисшей челюстью. Только через несколько мгновений он пришел в себя и закрыл рот.

— Инт» эесно, — пробормотал он. — А вдруг это и впрямь сработает?

— Предстоит крайне деликатная операция, — возразил Диксон, — ведь придется удалять бесполезные высшие отделы мозга, не повредив при этом жизненно важные центры, управляющие работой сердца и остальных органов. Кроме того, еще неизвестно, сможет ли Гермес управлять нервной системой?

— А почему бы и нет? Он, если постарается, может управлять нервными импульсами даже на расстоянии. Но вот сама операция действительно потребует искусства настоящего хирурга.

К этому времени Гермес уже все продумал и теперь обрисовал свой план вслух. Остальные внимательно слушали. В конце концов Ходжес кивнул.

— Да, это может получиться, сынок. Тем более что Антропос, то есть организм, в том состоянии, в каком он сейчас пребывает, совершенно бесполезен. Я обещал помочь тебе подрасти, и если это тело может тебе пригодиться — оно твое. Похоже, университету оно не больно-то нужно. Субсидии прекратились…

Чуть позже позаимствованный из зоологического отдела хирургический инструмент был подготовлен к операции, и ученые сгрудились вокруг стола, наблюдая за тем, как Гермес готовится к работе. У края ванны он остановился.

— Так вы поняли, что должны сделать с башкой этого идиота?

— Поняли, золотко. После того как ты откроешь ее — мы будем понижать твою температуру до тех пор, пока ты не затвердеешь до потери сознания, извлечем тебя из оболочки, поместим в черепную коробку так, чтобы избежать опасности нервного давления, и наконец — закроем черепную коробку.

— Правильно. В питательной жидкости все зарастет за каких-нибудь несколько часов. — Гермес нырнул в ванну и тут же погрузился в жидкость.

Успех операции сулила именно способность маленького бога работать в любых условиях. А чувство его восприятия вполне позволяло выполнять подобную работу. Трудился Гермес с почти невероятным мастерством. Ну где, где только выучиться мог? Под взглядами затаивших дыхание ученых он быстро вскрыл череп, удалил часть черепной коробки и, прыгнув туда, в это скопленье серо-желтых мозгов, едва ли не по пояс сидя в варолиевом мосту, принялся что-то выскребать, резать, шить, снова резать и вновь выскребать бесполезную ткань.

В ванну медленно просачивалась кровь, но уже заживляя нежную нервную ткань почти с той же скоростью, с какой успевал ее резать маленький бог, приступила к священной работе восстановительная жидкость. Гермес одобрительно кивнул и продолжил занятие. Он играл в доктора до тех самых пор, пока в голой коробке не остались одни лишь жизненно важные нервные центры, которые, вот ведь бывает, все еще функционировали нормально. Затем Гермес сделал знак, что закончил, и Ходжес вытащил его из ванны за промокшую задницу.

Сухой лед, которым его обложили, был обжигающе холоден. Да и мысли его стали ворочаться все медленнее. Приятного мало, страданье одно. Но, хотя он и терял кратким мигом сознание, снова себя находя лишь через пару секунд, каждая частичка его существа буквально пела от переполнявшего разум веселого возбуждения. Он станет высок и красив! И тогда, может быть, Таня полюбит его. Ну непременно. Непре…

Сознание померкло окончательно, когда Ходжес взялся за сравнительно несложную работу по удалению резиновой оболочки и помещению комочка смолы в пустоту черепной коробки Антропоса.