Андрей Чертков - Миры Стругацких: Время учеников, XXI век. Возвращение в Арканар

В отдалении жалостливо забасили знакомым голосом:

— Вы не имеете права, мы…

— Первый, не теряй его из виду. Поднимай в воздух еще два детектора.

— Не теряю. Как на ладони… И в ультрафиолетовых, и в инфракрасных. Исчез!

— Как исчез? Координаты? Первый, координаты?!

— Передаю координаты.

Секундное затишье. Потом орут все.

— Река! Он в реку ушел!

— Шестой, двенадцатый, блокируйте русло.

— Сева, Джонни, вот он. — Азартные молодые голоса.

— Вижу, Первый. — Плеск воды.

— Руди, этот район объявлен зоной бедствия…

Минутная пауза. Потом кто-то флегматично сообщил:

— Первый? Это Шестой. Не скажу ничего нового, но мы его опять потеряли.

— Первый, это Пятый. Прошу прощения, у меня срочный запрос на БВИ. Что это за форма жизни? — На микроголографии копошилось что-то шестиногое и неприятное.

— Пятый, пересылаю. Шестой, не сказал бы, что удивлен, рекомендую продолжать поиски.

После минутной паузы:

— Пятый, ответ на ваш запрос.

Xenopsilla cheopis (син. блоха крысиная) — вид кровососущих насекомых отр. Aphaniptera; эктопаразит крыс, песчанок и других животных, может переходить на человека; переносчик возбудителей чумы, эндемического сыпного тифа и некоторых других риккетсиозов.

— Пятый, что у тебя происходит?

Из наушников доносился голос с ужасным арканарским акцентом: «Начальник говорить, носить кибера. Моя кибера носить». — «Сюда нельзя, здесь запретная зона». — «Моя твоя не понимай. Моя говорить, носить кибера».

— Пятый!

— Первый! Виталий Балтазарович! Спасайте! Тут питекан… арканарский уборщик киберуборщика притаранил, ломится. А на нем, на рабочем, то есть, этих ксенопсилий до чертиков. И вонь, топора три-четыре, не меньше.

— Пятый, отставить балаган, объект движется на вас.

— А с арканарцем? Что с арканарцем делать?

— Оставьте его в покое, займитесь делом!

29 июля 36 года

08.00

Антон в шестой раз выслушал сакраментальное «Этот район объявлен…», с завистью наблюдая, как арканарский рабочий удаляется вглубь закрытой зоны.

— Так, да, питекантропу, значит, можно, а мне, землянину…

— Руди, вам не стыдно?

Честно говоря, Антону было очень стыдно. Валять дурака, мешать занятым своим делом людям. Но играть полагалось до конца.

Арканарец как раз остановился, стер пот с лысины, переложил поудобнее искалеченного кибера («Два-три раза ломом, не иначе»), обернулся и сплюнул через плечо: «Менты позорные!»

— Что он сказал? — поинтересовался у Руди аварийщик.

— Древнее арго. Некоторые придают сакральный смысл. Может, пропустите, а? — Антон безнадежно махнул рукой и потащился обратно, раскланиваясь на ходу с аварийщиками.

Некоторое время он возмущался их малоубедительными попытками изображать случайных прохожих, потом порадовался: «А может и хорошо, что мы на Земле разучились вести высокопрофессиональную слежку?»

Над головой у него, наподобие журавлиного клина, неспешно плыл десяток детекторов воздушного наблюдения.

29 июля 36 года

08.30

Наушник опять взорвался хором голосов:

— Первый, Первый, мы его опять потеряли!

— Внимание! Всем постам!

У Ангелова затрещал видеофон.

— Петя, как отчет?

— Нормально, Руди.

— Вот что, оставь его пока. И попробуй выяснить, как вскрыли стенд со сталкерским снаряжением.

— Сделано, Руди. Нормально, открыли ключ-доступом.

— Чьим?

Петя походя взломал защитную систему Физического музея.

— Вот. Ключ-доступ на имя Айзека Бромберга, сотрудника музея.

— Найди его.

— Ключ или Бромберга? Шучу, шучу!

Ангелов снял с БВИ видеофон Бромберга и набрал номер. На экране возник немолодой человек.

— Здравствуйте! А где Витя?

— Здравствуйте, молодой человек. По всей видимости, вы ошиблись.

— Ой, извиняюсь!

К моменту разъединения на экране уже светились координаты, считанные с сети связи.

— Руди? Бери — он в Бостоне, Массачусетс.

— Хорошо. Будут меня спрашивать, скажешь — в Мирза-Чарле, пьянствую. В депрессии. По случаю провала операции. Про депрессию не забудь. И займись отчетом.

Петя вздохнул.

29 июля 36 года

08.45

— Мить! Мить, ты дома? — звонкий молодой голос.

Он распахнул дверь — и в ушах зазвенел погребальный колокол.

Человек, называвший себя Дмитрием Аткинсом, знал, что сегодня умрет. Всю ночь он провел в молитвах и к утру ощутил себя «увядшим листом, готовым упасть». Он был готов к смерти. Но не такой.

Сказано:

«Смерть неосознанная есть смерть, смерть осознанная — бессмертие». Сейчас перед ним стояла Смерть Истинная, ужас его самых жутких снов. Смерть смотрела на него чуть раскосыми глазами — открыто и доверчиво.

Смерть улыбнулась — светлой и беззаботной улыбкой.

— Зна-а-чит, Митя, — колокольчиком прозвенел ее голос.

Говорят, «назови чудовище по имени — и сгинет».

— Дона Ита, — выдохнул человек — и Сабина прыгнула.

29 июля 36 года

08.50

…Джереми шел по единственной улице Белой Орши. Чистенькие типовые коттеджи, зеленые палисаднички. Никаких следов борьбы. Люди просто исчезли.

Еще вчера тут был тихий сонный поселок. Сейчас тишиной и не пахло. Носились аварийщики с портативными анализаторами, разворачивались какие-то кабеля — и никто не обращал внимания на то, что прямо-таки резало глаз. Следы мобильного утилизатора, прошедшего через городок уже после того, как выпала роса, то есть уже после исчезновения полутора сотен человек. Тафнат перекинул кибера на другое плечо и пошел по следу.

29 июля 36 года

09.00 (местное время 00.00)

…Руди настиг его уже за проволочным ограждением, на самом подходе к проржавевшему насквозь плакату «Осторожно, мины». Походя удивился, как мог немолодой уже человек настолько играючи пройти в темноте все эти спирали Бруно и детекторные поля. Шел тот вроде не спеша, но таким широким шагом, что не всякий догонит.

— Доктор Бромберг! Доктор Айзек Бромберг! Стойте! Остановитесь! КОМКОН-2!

Человек даже не обернулся. Антону показалось, он расслышал бормотание:

— Сейчас посмотрим, какой ты КОМКОН.

Все так же, не сбавляя темпа, Бромберг вышел на минное поле. Поминая всех святых, Антон двинулся за ним, стараясь ставить ногу след в след.

— Доктор Бромберг! Объясните, зачем вы взяли из музея сталкерское снаряжение?

Вот тут-то доктор Бромберг и остановился. И не только остановился, но и обернулся. Руди смог разглядеть длинный острый нос с горбинкой, длинный подбородок и очень высокий лоб.

— Не понял, молодой человек! Вы что, называете меня вором?! Айзек Бромберг никогда и ничего не крал. Айзек Бромберг взял то, что принадлежит ему.

— Вам?

— Мне. Я был сталкером. Вы что, не знаете? Как вас зовут?