Сборник - Фантастика, 1988-89 годы

На механической лестнице они поднялись в приемный холл, где автомедик произвел послеполетную биообработку Яа. Затем, ступая по мягкой дорожке, источающей аромат лесов, прошли к комнате руководителя.

Яа была рада, что по пути им не встретился никто. Такие деликатные люди, как Нэм, стали редкостью даже в космосе. Среди молодых их почти нет. Всех интересует, какой ты специалист и на что ты способен, где ты бывал и что видел, какие у тебя перспективы на службе и как к тебе относятся руководители. Но почти никого - какой ты человек, и что у тебя на душе.

Уже давно абсолютно ясно, что душа - твое личное дело. Так считала и Яа, а тут что-то вдруг изменилось.

Руководитель экспедиции Ион полулежал в кресле и занимался любимым занятием - чтением математического манускрипта древних.

Он легко поднялся - никто не поверил бы, что Иону шла девяносто седьмая весна.

– Яа,- улыбнулся он,- я ужасно рад тебя видеть! Девочка моя, где же ты запропастилась? Подвела связь? У них, конечно, весьма запущенная планета, бесхозная какая-то, много помех…

Только теперь Ион заметил, что безмолвствует такая живая, такая обычно трепетная звезда Яа. Да ее просто нет!

Ион обнял девушку и почувствовал, как она вздрагивает в давно забытом на их планете сильном волнении и необычно тепла, почти горяча.

– Нэм, вы свободны! - сказал он помощнику, а Яа пригласил сесть в кресло.

– Ты здорова, моя девочка?

Яа кивнула. Ион достал несколько листов бумаги и самопис.

– Что произошло? Расскажи, Яа.

“Ион, я вас прошу не приступать к выполнению задания,- писала Яа.- Конечно, если мы попросим у землян несколько земных детей и постараемся создать для них у себя все условия, мы, возможно, дадим очень интересный материал для науки и первый такой эксперимент будет проведен. Но, Ион, люди Земли, по-моему, другие, я боюсь за их несмышленышей-детей. Я прошу вас, Ион, не делайте этого! Давайте что-нибудь придумаем, я знаю, вы мудрый. И еще одна просьба: не торопитесь, разговаривая со мной. Я не успеваю понять вас. Спасибо!” Прочитав записку, руководитель погрузился в раздумье.

Он знал, что срыв задания может грозить отстранением от руководства космоэкспедициями минимум на пять весен. А он очень любил свою работу, к тому же он совсем не молод. Да и особых видимых причин не было. И так ясно, что земляне - другие, но задание есть задание, и в Центре, конечно, все предусмотрели, прежде чем решились снарядить их экспедицию. Да-а…

Но Яа, Яа, умница, аналитик, и вдруг такое;…

– Девочка моя, я понял тебя,- обратился он к Яа.- Но что случилось с тобой? Ты так и не ответила. А ведь я, по-моему, не должен потерять твое доверие…

После паузы Яа взяла самопис.

“Дорогой Ион, со мной все хорошо. И, конечно, я вам доверяю всецело. Но сейчас я бы хотела отдохнуть”.

– Ну-ну, Яа,- всегда сдержанный Ион взмахнул рукой.- Как говорится, на лбу написано, что далеко не все хорошо!

Яа улыбнулась.

– Девочка моя, я не наивен. Ответь - ты только вела Наблюдения?

“Нет, я вступила с ними в прямой контакт. Извините”,- написала Яа, а потом добавила: “Я понимаю, меня снимут с космоэкспедиций. По заслугам. Об одном прошу: не надо брать с собой их детей”.

Ион вдруг весело мигнул звездочкой:

– Слушай, Яа, мне надоело так общаться с тобой! Я соскучился по твоему огоньку! Наш медик совсем не плох. Ему по силам произвести трансплантацию прямо на борту. Давай провернем! Вернешься как ни в чем не бывало…

Яа взяла самопис.

“Мне нравится ваше “слушай”, уважаемый Ион. Как будто мы с вами и впрямь разговариваем в голос. Обидно, что “слушай” - это лишь лексический атавизм, что мы утратили речь. Но это к слову… Что касается операции, то мне не хочется делать ее на борту… Я бы сейчас отдохнула. Можно?”

– Хорошо, я провожу тебя. Ответь только, пожалуйста, кто те земляне, с которыми ты вошла в контакт?

“Это лишь один человек. Он пасет стадо животных, дающих продукт по имени “молоко”. Продукт очень вкусный, живой, совсем не то, что наши таблетки, кремы и пасты”.

– Этот человек - старик какой-то? - лукаво спросил Ион.

“Нет, он молодой, светловолосый, синеглазый. И добрый, очень добрый. Он встретил меня так, словно мы знакомы десять тысяч весен и не виделись всего несколько дней”.

– Спасибо, Яа,- сказал Ион.- Я вижу, ты все-таки немножко доверяешь мне.

Проводив девушку до ее каюты, Ион вызвал Нэма.

– Мы с тобой работаем вместе уже очень долго,- сказал руководитель.- Я верю тебе и не привык обманывать… Мы прекращаем экспедицию и возвращаемся. Ты понял, Нэм?

– Да, руководитель. Могу только сообщить, что автомедик не обнаружил у Яа очевидных внутрибиологических отклонений, как и каких-либо опасных бацилл. Видно, ей попался на Земле чистый уголок… Вам, наверное, нужно это знать. Ведь комиссия изучит все данные…

– Да, Нэм. Спасибо тебе,- сказал Ион, а помолчав, добавил: - Помоему, у Яа болезнь поопаснее любого вируса…

– Что же? - как всегда хладнокровно спросил Нэм.

– Это, кажется, любовь…

– Любовь? - переспросил Нэм.- Какой-то редкий космический грибок?

– Нет,- сказал Ион.- Это было и у нас. Это когда глупое сердце становится сильнее разума и начинает командовать. Ты все понимаешь, а совладать с собой не можешь. Сердце ведет тебя и ведет… По крайней мере, так говорится в старинных книгах…

– Жаль бедняжку Яа! - заметил Нэм.- Она была большая умница…

– Почему “была”, Нэм. Не надо спешить. Пусть придет в себя. Может быть, все испарится, как сон. Знаешь, как это бывает. Не забывай, что она очень молода, что у нее уже давно нет никого из близких.

– Тогда, возможно, останемся на орбите, выждем какое-то время и проведем операцию? Взвесьте еще раз…

– Нет, Нэм. Я, конечно, знаю о возможных последствиях. Но я хорошо знаю и Яа, дочь моего друга. Если она и изменит свое мнение, то совсем не так быстро, как это бывает с иными нашими покладистыми сотрудниками. Она не из соглашателей. Человеком чести, твердым человеком был ее отец. Повторяю тебе: она вся в него. Поэтому опасаюсь, что проведение операции ухудшит ее состояние. Мне бы этого очень не хотелось…

Яа еще спала, когда космодом снялся с орбиты и взял курс в сторону родной планеты. Яа снился сон, в котором пастух от всей души смеялся над тем, как она, неумеха, вытаскивала из реки серебристую плотвицу, неловко дергая удочкой. А Яа смотрела на пастуха, и ей хотелось, чтобы он все смеялся и смеялся, и они долго-долго ловили рыбу в чистой реке, где вода серовато-зеленая.

Яа уже много времени, наверное, с самого детства, не снились цветные сны.

СЛЕД НА ТРАВЕ

– Ласка, ну, Ласка! Куда же ты? - кричал пастух вслед буренке, метнувшейся к обрыву над рекой.

Догнав ее, потрепал по загривку: