Сборник - Фантастика 2001

совершенно иначе тебя представлял, Карина.

– Ожидал увидеть старую мымру?

– Нет. Более… - он задумался. - Более уверенную и жесткую. Карина,

вы в курсе, что ваша миссия - отвлекающий маневр?

– Были такие мысли, - призналась я. - Так что происходит? И откуда у

вас информация?

Второй вопрос Чингиз попросту игнорирует, зато на первый отвечает

четко.

– Феномен "дайверов" изучали несколько государственных структур. От

МВД и госбеза до налоговой полиции и министерства печати и электронных

коммуникаций. Когда выяснилось, что прогнозированию эти способности не

поддаются, обучить им тоже нельзя, то большую часть исследований

свернули. Но тут в дело вмешалась случайность: у МВД оставался

следственный изолятор в глубине. Несколько раз задержанным удавалось

уйти оттуда в Диптаун, проявив самые настоящие дайверские способности. В

чью-то умную голову и пришла мысль: превращение происходит, если

человека припереть к стенке. Стали разрабатывать крупномасштабный

эксперимент. Информация просочилась по верхам ведомств и сейчас идет

склока. Госбезу нравится сама идея - получить стаю подконтрольных

дайверов, но не нравится упущенная инициатива. Налоговики и чиновники из

министерства никаких дайверов не желают вообще. То ли из консерватизма,

то ли понимают, что джина в бутылке не удержать… В самом МВД тоже

столкнулись различные интересы… Тебя направили в тюрьму для того,

чтобы вызвать легкую панику. Сервер тем временем проверяют из реального

мира.

– Тогда у вас есть союзники, Чингиз.

– Избави Боже от таких союзников! - полушутливо, полусерьезно ответил

Чингиз. - Наступят случайно, и не заметят. Карина, глубина уже много лет

живет по своим законам. Худо-бедно, но справляется. Создает новое

общество, не разрушая старого. Берет из реального мира лишь то, что

действительно жизнеспособно. Да, это своего рода анархия, и как любая

анархия - глубина противостоит государственной власти. Карина, что

должно быть в Диптауне - решают его обитатели. Должны ли там быть тюрьмы

– тоже решать нам.

– Чингиз, - сказала я. - Дело ведь не в тюрьме. Дело в появлении

новых людей. Хомо виртуалис. Человек сетевой. Соединяющий в себе два

мира - настоящий и виртуальный. Одинаково свободный в обоих мирах.

– Карина, это время еще не пришло. Нельзя сажать на велосипед

ребенка, не научившегося ходить.

– Чингиз, а это не ревность? Не страх дайверов потерять свою

уникальность?

– Карина, это не ревность и не страх.

Мы замолчали. Паренек за рулем сопел, прощелкивая по приемнику одну

за другой радиостанции. "Эхо Москвы", "Серебряный дождь", "Ретро"… Тот

же самый набор, что и в глубине. Никакой разницы, местами реальный и

виртуальный мир слились воедино.

Интересно, как в наше время выжили радиостанции? Тем более - в

глубине. Ведь никаких трудов не составляет выкачать любую музыку,

которая тебе нравится, а не повиноваться вкусу ди-джеев и ведущих. Но

нет, мы продолжаем слушать радио. Морщимся, когда нам крутят попсу,

ругаемся, наткнувшись на очередную рекламу, прыгаем со станции на

станцию… и слушаем.

Может быть, человеку важна сопричастность? Сознание того, что именно

сейчас, вместе с тобой, этой песне тихонько подпевают еще тысячи людей?

Мы все индивидуалисты, мы все уникальные и неповторимые - но наедине с

собой можем признаться, как трудно быть одному.

Паренек, наконец-то, бросил блуждать по эфиру. Остановился на

станции, где уже кончалась песня.

– И теперь я знаю, что там за дверью в лето -

Это место для тех, кто выжил зиму и осень.

Эти двери повсюду и в тоже время их нету,

Без замка, зато с табличкой "милости просим".

Я нашел эти двери, когда собирался в ад,

Мне помог в этом деле его величество случай.

И с тех пор так и гуляю туда и назад,

Потому что вечное лето - это тоже скучно…

– Карина? - спросил Чингиз, когда Чиж перестал петь. Самого вопроса

он и не задал, но все было понятно. Определяйся…

– Кто в тебя стрелял? - осведомилась я.

– Кто-то, имевший доступ к "Герани".

Я знала, что такое "Герань". Наша разработка, российская. Атакует

машину встраиваясь в сетевой протокол. Состоит на вооружении полиции

Диптауна… и структур МВД.

– Чингиз, ничего я не смогу сделать, - сказала я. - Нарушать закон не

стану, неужели не понятно? А в рамках закона… ну, выскажу свое особое

мнение… кто на него посмотрит? Сам же говоришь - меня использовали для

отвлекающего маневра. И тебя я арестовывать не стану, и Антона тоже. Вам

же лучше, чтобы не стала. Потому что друг твой за виртуальный побег

рискует получить реальный срок… Слушай, откуда у него такая говорящая

фамилия?

– Стеков? Он всю жизнь был Стеклов. Но однажды потерял паспорт, а в

электронной картотеке произошел какой-то странный сбой. И новый паспорт

почему-то выдали на фамилию Стеков… - Чингиз помолчал. Сказал: -

Карина, я и не прошу невозможного. Единственное, что нам нужно -

общественный резонанс. Шум. Заявление для прессы. Если оно будет

исходить от меня, от любого частного лица - никто внимания не обратит.

Сочтут выдумками желтой прессы. Вот если официальное лицо из МВД…

Как он не понимает?

– Чингиз, ты ведь сам говорил: глубина живет по своим законам.

Создает новый мир, не разрушая старого. А хочешь, чтобы я смешала два

мира! С методами реального мира полезла в виртуальный. Ты говоришь, тебе

не поверят? Граждане Диптауна не возмутятся экспериментом над

заключенными? Значит, так тому и быть. Любое общество имеет то

правительство, которое заслуживает.

Очень неохотно, но Чингиз кивнул. Спросил:

– Тогда, хотя бы, скажи свое мнение.

– Я против того, что делается, - честно сказала я. - И надеюсь, что

проект сорвется. И в отчете свое мнение выскажу. Но выносить сор из

избы, на потеху всему миру, не стану.

– Честно, - сказал Чингиз. - Спасибо.

Я глянула на часы. Уже два, а еще ехать с полчаса…

– Я пойду. Приятно было… пообщаться.

– Извини, Карина, - Чингиз мрачно посмотрел на меня. - Но мы уже

хватаемся за соломинку. За самые фантастические варианты. Срок

приближается, сегодня уважаемый подполковник Томилин намеревается

провести первые сеансы шоковой терапии.

– И получить первых дайверов?

– Да.

Я помедлила секунду и выбралась из машины. Дождь уже кончился, было

свежо и тихо. В домах вокруг почти не осталось светящихся окон.

– Пока-пока, - вежливо попрощался со мной юный водитель. Идя к своей

машине я еще услышала, как он спросил у Чингиза: - Что теперь, к Леньке

поедешь плакаться, или к тем журналюгам?