Джеймс Ганн - Рождество - каждый день

"ТРЕТ-СТИРАЕТ ТРЕТ-СТИРАЕТ СТИРОСАМ-СТИРОСАМ. НЕ МОЙ НЕ СТИРАЙ НЕ ТРИ САМ ПЯТНА СТИРАЕТ СТИРОСАМ..."

Джин сидела перед телевизором, новехоньким, сверкающим, большим, чем прежний. Она не повернулась. Как завороженная, она не сводила глаз с мечущихся красок.

Я сжался, как от острой боли. Сунул руку в карман. Две черные книжечки на месте, но ей они не понадобились. Она, конечно, купила в кредит. Теперь у меня долг. Мне померещилось, что я шагнул в болото и трясина засасывает меня. Трава, растущая на берегах, превратилась в долларовые бумажки.

Я пошарил в карманах брюк. Ничего нет. Ничего нет? Достал портмоне. И в нем ничего. Пустой! Непостижимо! Утром, когда я вышел из дому, у меня было пятьдесят долларов и полный карман мелочи. Я лихорадочно шарил. В подкладке пальто застряла двадцатипятицентовая монета. И это все! Где же?.. Потерять я не мог. И не украли. Ведь кошелек при мне.

Смутно, издалека, я услышал голос, завывающий: "ДАЙ-ДАЙ-ДАЙ-ДАЙ..." В горле у меня запершило рыдание. Иммунитет!

Я ринулся в спальню. Я неистово швырял в воздух одежду, докапываясь до ящика письменного стола, где лежало что-то нужное. А когда наконец добрался, там было все, что угодно, только не то, что я искал. Взбешенный, я метался по дому. Наконец оказался в подвале. Он был завален всякой всячиной. Нашел я в темном углу. Немного заржавленный, но затвор легко подался. В руку мне скатился патрон. Я освободил обойму, вставил патрон на место и защелкнул затвор.

Я поднялся по лестнице с револьвером в руке. Джин не было, телевизор сверкал во всем своем великолепии.

"Твой муж, - говорил Родни Джон, - который является моим лучшим другом, никогда не заподозрит, что мы обманываем его..."

КРАК-К-К! Пуля пробила сладострастное лицо Родни Джона. Экран больше не сверкал.

Я сунул револьвер в карман и вышел из дома...

КЛИНК! КЛАНК! "ДАЙ-ДАЙ-ДАЙ-ДАЙ-ДАЙ..."

КРАК-К-К! КРАК-КРАК-К-К! Револьвер дернулся в моей руке. Мужчина в красном с белым изумленно посмотрел на свой вздувшийся красно-белый живот. Он начал куриться. Крови не было. Медленно, словно набивная кукла, мужчина повалился на тротуар. Он лежал возле треножника, наверху которого было выведено: "БЛАГОСЛОВЕН ТОТ, КТО ДАЕТ".

- Что здесь случилось?

- Раздался выстрел, и потом он упал...

- Кто-то застрелил Санта Клауса!

Я стоял рядом с револьвером в руке. Ниточка дыма взвивалась над дулом.

Дородный мужчина в синем расталкивает толпу. "Посторонитесь! Назад! Назад!" Опускается на колени возле набивной куклы, синий на фоне красного и белого. "Скончался!"

Все было удивительно нереальным. Хотелось смеяться, но я почему-то зарыдал.

Мы куда-то ехали. Я повернулся к мужчине в синем справа от меня.

- Вы меня повесите? - спросил я нетерпеливо. - или убьете электричеством? Или... как тут у вас казнят убийц?

- Откуда вы взялись? Смертная казнь давно отменена.

Я смотрел на человека, сидевшего по другую сторону широкого стола. На вид он был добродушный.

- Вы ведь посадите меня в одиночку? - спросил я. - Ну, конечно. Я настолько опасен, что вы посадите меня в одиночку.

- Полно, полно, - сказал добродушный мужчина. - Мы не собираемся наказывать вас. Тюрьмы не для того. Мы сделаем вас послушным членом нашего общества. Надеюсь, вам понравится. Камеры у нас вполне комфортабельные.

- Нет! Нет! - завопил я, когда они поместили меня в камеру. - Вы не смеете! Уведите меня отсюда! Пожалуйста, о, прошу вас...

Из-за огражденного экрана неумолимо хлынула музыка и слова:

УАНГ-НГ! СТРНН-Н! "МНОГО КУРИШЬ? СДАЛИ НЕРВЫ? НУ И ЧТО? ПОМОГАЕТ БИЛЛОУСТО! ПО-КУ-ПАЙ! УС-ПО-КОЙ-СЯ" УАНГ-НГ! СТРН-ННН! "МНОГО КУРИШЬ?.."

Ad infinitum2

1 Через трудности к звездам (лат.).

2 До бесконечности (лат.).