Олег Азарьев - Спящая красавица

– А Тиама, красавица наша, – проговорил Багри в завершение, – так и лежит в этой пещере на холодном полу. И если ее в ближайшие три-четыре дня не спасти, она может умереть от холода и голода… Вот ведь какие дела! – И он звучно, с клокотанием, потянул носом в себя.

Мы помолчали – Багри скорбно, я сочувственно.

– А теперь твоя очередь, рассказчик, – объявил Багри немного погодя.

– И мы тоже хотим услышать новости! – раздался знакомый мне женский голос от двери, а негромкий многоголосый ропот подтвердил это желание.

Я оглянулся. В дверях стояла моя провожатая, а из-за ее спины выглядывали лаенцы и лаенки.

– Вот проныры! – в сердцах сказал Багри.

– Ничего не поделаешь, – заметил я с усмешкой. – Новости – для всех. – Я помахал рукой толпе любопытных. – Заходите, садитесь и слушайте! – И подумал о том, что на сей раз вождь Римади узнает новости последним в поселке…

Меж двумя тюфяками было тепло и уютно. В головах под тюфяком лежала котомка, справа под рукой – дубинка. Я сладко потянулся, прогоняя легкую дрему, и поднял взгляд на отверстие в потолке. Небо поголубело, вот-вот должно было подняться солнце. Пора вставать. Сегодня – встреча рассказчика с вождем Римади. И, возможно, встреча непростая. Ночью, поразмышляв перед сном, я решил предложить ему не только новости, но и свои услуги в спасении Тиамы. Какая бы она ни была красавица на самом деле, меня это не очень беспокоило. Главное для меня было не в женитьбе на ней, а в другом, – я мог осесть здесь. Единственное, что меня связывало бы тогда с группой рассказчиков, – это преемник. Но я надеялся найти среди юных посельчан парнишку постарше с хорошей памятью и жаждой странствий. Да и вообще, быть рассказчиком увлекательно и почетно. Если, конечно, глядеть со стороны. Впрочем, немало рассказчиков считало так до самой своей смерти – не всегда случавшейся от старости. Порой они узнавали такие новости, которые кое-кто из вождей желал бы замолчать. И тогда спасти рассказчика могли только его смекалка, ловкость, счастливый случай и – покровительство Мегреса, божества странников, торговцев и рассказчиков, которое всегда изображалось в виде бородатого охотника верхом на панцирном брогале.

Внизу послышались шаги, стук поленьев и покашливание Багри. Судя по звукам, он возился с очагом.

К тому времени, когда я наконец выбрался из тюфяков, обулся в растоптанные сандалии на толстой подошве, сшитой из многих слоев невыделанной кожи, неспешно перебрал скудные пожитки в котомке, осмотрел поврежденные обсидиановые шипы на дубинке и спустился с настила, огонь в очаге уже разгорался, а рядом с очагом на каменной крышке ямы-хранилища сидел Багри с поленом в руке и угрюмо смотрел на пламя.

– Светлого дня! – приветствовал я его.

– Ага, и тебе того же, – пробормотал он. – Слышишь, рассказчик, как тебя… забыл… Не говори вождю, что я тебе вчера про Тиаму рассказывал. Это же он должен был тебе рассказать.

"Как же, должен! – усмехнулся я мысленно. – Вождь должен выслушать новости, а вот сообщать новости он не обязан, как, впрочем, и жрец с колдуном-целителем".

– Меня зовут Гар, – любезно напомнил я Багри. – А кто мне сообщает новости, это мое дело. И никаких вождей или жрецов с колдунами оно не касается. И вообще, то, что я порой слышу от одних людей, другие мне ни за что не поведали бы. – Я присел на корточки перед очагом. – Новости – они собираются отовсюду понемногу. Отовсюду, понимаешь ли? Так что успокойся.

– Ага! – Бадри аккуратно уложил полено в очаг. – Погоди маленько, я тебе поесть принесу, а потом уж иди к вождю. Думаю, ты сам дорогу найдешь. Не вести же тебя за ручку, как малыша.

– Найду, не привыкать, – успокоил я его.

Наскоро перекусивши вчерашней лепешкой и куском вяленого мяса и опорожнив кубок горячего отвара медовой травы, я вышел из Дома для скитальцев. Солнце – Животворец наш – уже полностью выкатилось из-за горного хребта. Над головой висел Младший Брат. Прохладный утренний ветерок освежал мое лицо. Лес на склонах гор быстро менял окраску – с багровой и охряной ночной на зеленую и синюю дневную.

За домом посреди маленькой площади стоял каменный алтарик, посвященный Охранительнице семейного очага. Судя по кучке свежей золы на алтарике, окропленной утренней росой, кто-то вчера вечером приносил жертву и просил вернуть в семью лад.

Я неспешно пересек площадь и остановился перед каменной громадой святилища-обиталища Матери-Кормилицы и вождя Римади. Подошел к стене и потрогал кладку. Стена сложена была из больших прямоугольных камней разной величины. Камни в кладке так тщательно пригнаны были друг к другу, что зазор между ними оставался не шире волоса. "Да, это тебе не оборонительная стена с башнями", – подумал я с уважением. Стена и башни сложены были из крупных, но плохо обработанных камней разной величины, скрепленных кое-где раствором.

"Прямые стены, прямые углы. Кто же придумал это? – размышлял я, пока обходил вокруг сооружение. – Кто он такой? Откуда? И что с ним теперь? Ушел? Остался? Или вождь, в благодарность за столь необычное сооружение, приказал своим приближенным убить его, чтобы никому больше не строил он подобных святилищ и домов?"

В святилище вела дверь из отполированных толстых досок. Широкая, высокая и – двустворчатая. Тоже новость! Впервые видел я в поселке дверь из двух половинок. Створки были закрыты. Со стены, слегка наклонившись, разглядывал меня охранник – здоровенный бородатый парень с копьем в руке и топором с черным обсидиановым лезвием за поясом.

– Я – рассказчик! Прибыл в поселок вчера вечером! – громко проговорил я. – Должен встретиться с вождем Римади!

Встреча рассказчика с вождем – это небольшой, но важный ритуал, обязательный как для рассказчика, так и для вождя.

– Сейчас, извещу нашего жреца, – сообщил охранник и исчез.

Вскоре за дверью застучал деревянный засов, и створки медленно отворились. Створки держали два охранника, один из них – тот, что давеча бы на стене. Поодаль, как и положено встречать рассказчика, – жрец святилища. В Лаене это был сутулый, потрепанный годами старик. Длинная рубаха из тонкой кожи на нем расшита была разноцветным орнаментом из мелких каменных бус.

Я вошел, и остановился перед жрецом.

Охотник со стены шагнул ко мне и протянул руку.

– Давай сюда свою дубинку, кинжал и котомку.

– С какой это радости? – осведомился я.

– У нас так заведено, – мягко пояснил жрец. – Это ведь не только жилище вождя, но и святилище великой богини-Матери. А в ее святилище, сам знаешь, с оружием входить нельзя.

Я передал вещи охотнику и согнулся в низком поклоне. Жрец положил мне на затылок мягкую, дряблую руку и начал ритуал встречи рассказчика: