Марфа Московская - Игра

Через несколько минут кошка выпрыгнула в форточку (она специально сняла квартиру на первом этаже) и остановилась, чутко пошевеливая ушами и мерцая в морозном мраке потемневшими зрачками. Герда сильно мерзла зимой – у нее была короткая шерсть и худощавое тело, но оставаться в четырех стенах было выше ее сил, кровь манила ее на улицу. Кошка искоса глянула на машину, в которой сидел ее преследователь. Ничего, пусть подождет! Она хмыкнула и исчезла в темноте.

Возвращаясь домой около трех ночи, она с удивлением увидела, как из двери подъезда, оглядываясь, метнулся какой-то парень, оставив ее приоткрытой. Парень добежал до "Жигулей", дергано завелся и уехал. Почуяв неладное, Герда подошла к двери, задрав морду и усиленно нюхая воздух, пытаясь угадать возможную опасность. Потом она с осторожностью заглянула в слабо освещенное нутро подъезда и тут же отпрыгнула, раздув хвост от страха – прямо на лестнице, у двери в ее квартиру, неподвижно лежал мужчина. Кошка принюхалась – пахло кровью. Она сразу почувствовала, что мужчина мертв, хотя был еще совсем теплым. Подойдя к лицу, она с ужасом узнала человека – это был все тот же сутулый тип, что пил кофе в баре, согнувшись над чашкой, как марабу.

Кошка поспешно вернулась к своему окну и запрыгнула в квартиру. Что делать? Скоро здесь будет полно милиции, и к ней обязательно зайдут с вопросами, выяснять, не слышала ли она чегонибудь подозрительного. Внешность у абиссинки не совсем русская, могут и попросить документы.

Что делал этот мужчина в ее подъезде? Может быть, это милиция уже следит за ней? И какой-то тип убил милиционера, прах его побери!

Превратившись, женщина задумалась. Из этого жилища надо сматываться, здесь становится слишком жарко. Она заметалась по квартире с этой мыслью… Анубис, где же большая дорожная сумка, с которой она прилетела сюда? Шмотья было навалом, так как после каждого Превращения она оказывалась одета в новую одежду, иногда совершенно непонятную или откровенно клоунскую, словно кто-то свыше веселился от души. В шкафах уже скопились горы, но почти все придется оставить, ничего не поделаешь. Немного времени заняло уничтожение электронной переписки в ноутбуке, на всякий случай.

Днем к Герде зашел участковый, подозрительно глядя на разбросанные вещи. Он долго мучил ее вопросами, но в конце концов ушел. Оставшись одна, Герда приняла душ, сытно поела, еще раз проверила обе сумки – все ли нужное взято? Потом стала одеваться, и в этот момент в дверь раздался звонок. "Кто там?" – удивленно спросила она. "Откройте, вам телеграмма!" Посмотрев в глазок, Герда увидела там невысокого роста женщину с неприметным лицом, и открыла дверь. "От кого бы это?.." – только и успела подумать она, как двое дюжих омоновцев довольно нелюбезно втолкнули ее в коридор. Она что-то хотела сказать про адвоката, но так и не смогла раскрыть рта от испуга и неожиданности.

Может ли старый враг стать новым другом? Песочная кошка так и не узнала этого. Она никак не могла понять, почему подозрение в убийстве пало именно на нее. На первом допросе она хмуро молчала, не зная, как вести себя дальше. Алиби у нее не было, не могла же она сказать, что в момент убийства была на четырех лапах! Следователь напирал, требуя признания и угрожая длительным тюремным заключением. Он так смачно расписывал радости женской тюрьмы, и как такую красотку будут иметь камерные активистки, что Герда не выдержала и разрыдалась прямо за столом.

Следователь считал, что знает, как колоть красивых женщин. Он любезно поднес ей стакан воды, но гордая абиссинка отшвырнула его. Однако это не расстроило, а даже позабавило мента – он был уверен, что завтра она станет, как шелковая. Ее отвели в отдельную камеру, так как все остальные уже были основательно забиты мужиками. Поэтому не нашлось свидетелей тому, как Герда, обмотав руку одеялом, разбила стекло и через десять минут, Превратившись, выскользнула на свободу, слегка ободрав бока об ржавую решетку.

Минул еще день. Непогода все продолжалась, и мы весь день сидели взаперти, занимаясь кто чем. Ник и Маша сидели рядом, тихо переговариваясь. Я увидела, как он дотронулся до ее живота, и они оба улыбнулись. Я не знала, радоваться мне или огорчаться – ведь пока Герда жива, Ник вряд ли бросит ее. Однако и потрясающее известие о том, что любовница – убийца, а невеста носит его ребенка, не оставляло его ни на миг. Теперь Машка пользовалась каждой свободной минутой, чтобы укрепить в нем мысль о бесполезности его отношений с кошкой, основанных только на страсти. Он согласно кивал, но постоянно бросал взгляды на печь, и поэтому первым увидел это:

– Посмотрите-ка, док! Она открыла глаза!

– Так-так… – профессор быстро вытащил стетоскоп и сунул его в мохнатые уши. – Прекрасно!

Должен констатировать, что наш пациент обладает феноменальной, я б даже сказал – нечеловеческой живучестью… А ну-ка, скажите нам что-нибудь, уважаемая Герда!

Но женщина молча смотрела в потолок, не издавая ни звука. Профессор взял ее за руку, и та безжизненно повисла, подобно плети.

– Ну, что ж, и это прогресс. Человек мог проваляться в коме еще не один месяц, а она уже смотрит на мир!

Я подошла к кошке и заглянула ей в желтые глаза. Темные зрачки дрогнули, но не повернулись.

Однако в голове я вдруг уловила что-то подобное шепоту дождя. Кошачья телепатия? Я напряглась, пытаясь сосредоточиться, но слабый сигнал исчез, не успев оформиться в мысль.

К вечеру Герда уже могла принимать жидкую пищу, механически глотая содержимое деревянной ложки, которой ее кормил Абрамыч, осторожно поддерживая голову. Машка сидела у печки и молча шевелила там кочергой, будто происходящее ее не касалось. Лицо ее было мрачнее тучи – видимо, она надеялась, что Герда так не придет в себя, и все решится само собой. Теперь опасность возвращалась, а вместе с ней и новая волна ненависти.

Я уже боялась смотреть на Машку. И когда профессор попросил меня помочь переодеть Герду, я неожиданно грубо отказалась. Подруга с благодарностью посмотрела на меня.

День прошел спокойно и вечером все уснули, кроме доктора, который не отходил от необычной пациентки и время от времени делал какие-то записи в блокноте, бормоча непристойности по-латыни.

Утром все проснулись слегка угоревшие и вялые. Однако холодная водичка имеет просто уникальные свойства по пробуждению, и скоро мы оживленно переговаривались, готовясь к завтраку.

Я отодвинула занавеску и выглянула в окно:

– Люди! Кажется, ветер немного стихает. Правда, облака еще есть, но снег уже сыплется не так нахально. Похоже, вечером можно сообразить обещанную баньку, иначе мы тут все зацветем!

Все восприняли эту новость радостными кликами. Народ гуськом потянулся в туалет, вытаптывая глубокую тропинку в снегу. Когда все ушли, я подошла к Герде. Меня влекло не только недоброе любопытство – последние дни я чувствовала себя несколько странно, находясь рядом с ней.