Алекс Гарридо - В сердце роза

- Пошли кого-нибудь к привратнику, - сказал ему Эртхиа. - У него моя дарна.

- Та самая? - встрепенулся Акамие.

- Она.

- Как ты зовешь ее?

Эртхиа пожал плечами.

- Жаль, что ан-Араван не записал ее имени. Никакого ей подобрать не могу. Как ни назову - все не то. Прежняя моя, которую в походе разбил, ты же ее помнишь?

Акамие помнил - кивнул.

- Я тебе еще пел, когда из Аттана возвращались, - на всякий случай уточнил Эртхиа.

- Я помню, - сказал Акамие. - Жаль ее.

- Жаль. Ее звали Серебряная. А эта! Никакое имя ей не впору. Пошли за ней. Я тебе спою. Я песню сложил. Не ко времени, да что ж теперь. Плачей я не сочинял никогда, только утешения.

- Я помню.

Пока ходили за дарной, Эртхиа, казалось, не знал, чем занять руки, куда спрятать взгляд. Наконец, освобожденная от покровов, блеснула крутым изгибом дарна, и Эртхиа привлек ее к себе движением уверенным и нежным, так что у Акамие жар опалил щеки, и он оглянулся - так, в никуда кинул просительный взгляд.

- Вот песня, - сказал Эртхиа. - Ехал я через Суву...

- Через Суву? - переспросил Акамие. - Это же в другой стороне.

- Ладно, потом, - мотнул головой Эртхиа, и принялся подкручивать колки костяным ключом. Перебрал лады, подумал.

- Я никогда еще не пел ее.

И вольной рукой ударил по струнам.

Что от тебя осталось,

похитивший мое сердце?

Высокий огонь взвихрился,

как полы плаща

путника,

так внезапно

повернувшего вспять.

Где я тебя увижу?

Возлюбленный пламени,

где бы оно ни пылало,

в пламени ты пылаешь,

похитивший мое сердце,

напоивший его огнем.

Пламени всплеск,

шелк золотой,

сиянье

вот где тебя я увижу.

Что от тебя осталось,

если так огонь ревнив,

и после его объятий

никто тебя не видел,

и не знают,

какой дорогой ушел ты,

и какой вернешься,

так что некому вслед махнуть рукою.

Где мне искать тебя,

у каких ворот встречать,

в сторону какую посылать гонцов...

В середине песни от стены отделилась тень, и Дэнеш, в сером, неприметно-сером теней и лазутчиков, приблизился и сел позади Эртхиа, не спугнув песни ни движением, ни звуком.

Их стало теперь трое, и все трое жадно и терпеливо дослушали, пока растает последний отголосок, и только потом Эртхиа опустил дарну на колени и обратил к Акамие вопросительный взгляд.

Акамие прерывисто вздохнул.

- Каких слов ты ждешь? - и покачал головой. - Нет таких слов. Если бы он это слышал! Он бы вернулся. С той стороны мира вернулся бы. Спроси Дэнеша, - и указал взглядом за спину Эртхиа.

Дэнеш кивнул. Эртхиа, обернувшись, увидел его и вскочил.

- Ты?!

Они обнялись.

- Что же Акамие тебя прятал? Или ты сам прятался, лазутчик? Почему не показался мне раньше?

- Меня здесь и не было, - улыбнулся Дэнеш. - Я только что приехал. Сразу следом за тобой. Я по твоим следам ехал.

- По следам? Ах, да, Руш ведь!

- И Веселого я узнал.

- Но ты больше года не видел ни их, ни их следов.

- Ты вот меня тоже давно не видел, но ведь узнал же. Никакой разницы.

- Никакой ему разницы! Откуда же ты ехал?

- Через Суву, - уклончиво ответил Дэнеш.

Акамие, сидевший неподвижно, с опущенным взором, вскинулся при этих словах.

- А, - надулся Эртхиа, - лазутчиков не спрашивают, куда и откуда.

- Эртхиа, ты и сам сегодня скрытен, - сказал Акамие. - Что за путь ты выбрал? Аттан от нас к западу, а Сува к востоку.

Эртхиа махнул рукой, уселся на ковер, погладил дарну.

- Да что тебе? Так... захотелось. Я там и песню сложил. Тебе жаль, что я без твоего позволения по Хайру гуляю?

- Эртхиа, - нахмурился Акамие, - ты ведь не для того ехал из Аттана, чтобы песню сложить. И сюда - не для того, чтобы меня обидеть. Ты скажешь, зачем приехал и почему через Суву? Если не хочешь, я не буду спрашивать, но скажи это вслух. Как я могу догадаться?

- Погоди, дай я по порядку. Ехал я... Днем было тепло, а ночью сам знаешь, как оно в горах - да и не спалось мне... Замок так и стоит пустой. Ворота незакрыты. Лисы уже кости растащили. Не хотел я там ночевать, попытался найти пещерку, где мы от грозы прятались, помнишь?

- Помню. Полдня пути от замка.

- Куда там! Заблудился, еле выбрался. Думал уже, пропал. Руш с Веселым вывели. Обратно к замку. Что ж я, ночных духов испугаюсь? Ты ведь там жил.

- Я же не один. Со мной Айели был. И стража.

- Ну а я сам себе стража, а вместо Айели при мне дарна. Чего бояться? Я во дворе костер развел. Хорошо. Звезды с неба глядят, кони дышат, цикада безумная заливается...А на душе черным-черно. Чтобы хоть о чем угодно другом думать, я стал вспоминать твой рассказ об ан-Араване. И цикада эта... Слушал я ее, слушал - и не стерпел. Взял дарну. Только я не играл и не пел - пальцы озябли, да и так как-то... Будто кто-то слушает и только и ждет, чтобы я запел. Да и слова не сразу сложились. Странно... Вот я знаю, что песня есть, точно есть. А она еще не вся. Ну, не знаю, как объяснить. А тут еще знаешь, там же неподалеку, говорят, ашананшеди селятся, а их селения ночные духи охраняют. И эти духи по ночам поют, а ты не смейся, Дэнеш, мне знающий человек говорил, а если что соврал, так я за чужую ложь не отвечаю...

- Знающий человек? - тихо переспросил Дэнеш.

Эртхиа дернул плечом.

- И они пели. А я уж не стал. Так до утра их и слушал. Голоса у них дивные: то как дудка деревянная, то совсем человеческие. А утром проснулся и знакомой дорогой - в Аз-Захру. И пока ехал, песня во мне все вилась, вилась. И свилась. Вот только я в Аз-Захру, вот только ворота проехал, чувствую все. Вся она, как есть, во мне, ни словечка не упустил, так не растерять бы! Я Веселого каблуками - и к тебе.

- Эртхиа...

Царь Аттанский дернулся, прижал дарну к животу. Акамие наклонился, дотянулся до него, коснулся колена.

- Ты скажешь, почему ехал через Суву?

Эртхиа поднял на него затравленный взгляд.

- Скажу. Если ты сам еще не понял, я скажу.

- Он понял, - шепотом сказал Дэнеш. Тогда и Акамие понял и испугался.

- Но ведь тебе Сирин предсказал, что ты с ним больше не встретишься? также шепотом напомнил он.

- А! - стукнул по ковру Эртхиа. - Предсказал! И еще раз предсказал. И пусть предсказывает, если это его дело. А мое дело, если что не по мне, сделать так, чтобы было по мне. На то я и мужчина. По крайней мере, попытаться. Ты пойми...

И тут Эртхиа выложил все что знал и все что случилось с ним - ровно до той минуты, как ступил на висячую тропу.

- Я и не думал туда ехать. Я только к Аэши... А там дым и пепел. Куда же мне еще было? Дэнеш, как ашананшеди узнают про мор?

- Трава по-другому пахнет.

- Не знаю... когда я ехал, мне все дымом пахло.

Эртхиа спрятал лицо за рукавом и оттуда глухо и неровно продолжал:

- Старик, Сирин этот твой, сказал, все умрут. Все. А я еду искать, где у Судьбы в стене лазейка... Он обещал...

- Что обещал? - комкая в пальцах рукава, спросил Акамие.