Владимир Михановский - Случайные помехи

«Все ясно», – подумал часовщик. И здесь привычка, которую он с таким трудом усвоил, живя на этой планете, подвела его. Чувствуя необъяснимую слабость, пришелец улыбнулся. На биопластиковом лице его заиграла гримаса, столь тщательно заученная перед зеркалом.

– Энрико, ты… улыбаешься? – потрясенно спросила женщина, и глаза ее снова блеснули в полутьме. – Рад, что моя девочка погибла? Ты чудовище без сердца, я давно подозревала это. – С такими словами она шагнула к нему.

Голос женщины вдруг задышал такой ненавистью, что часовщик еще больше втиснулся в угол.

– Марианна, успокойся, – пробормотал он, с ужасом почувствовав, что никак не может прогнать проклятую улыбку со своего лица. Она как бы приклеилась к нему. Видимо, что-то разладилось в биомеханизме, и мышцы щек свело.

– Проклятая борода!

– Тише…

– Смеешься над моим горем? Я чувствовала, мы никогда не были нужны тебе – ни я, ни Марта, нет, ты не человек!

Знала бы Марианна, как близка была она в этот момент к истине!

Часовщик отказался от своего намерения ликвидировать свидетеля и думал только о том, чтобы улепетнуть. Марианна бросилась на него. Мастер попытался отступить, запнулся о нижнюю перекладину распахнутой железной калитки и едва не упал.

– Не уйдешь! – выкрикнула Марианна, схватив его за руку, и вдруг лицо ее свело от ужаса. – Энрико… – шепотом произнесла она. – Ты не человек? Ты… машина?

– Успокойся.

– Мне соседки говорили о своих подозрениях, но я не верила им. Робот, проклятый механизм. Отвечай, негодяй, где моя дочь!

Вид часовщика, когда он вышел на свет, с точки зрения Марианны и в самом деле был чудовищен: плотное скопище транзисторов и реле в форме человеческого туловища, к которому прикреплена голова с застывшей на ней мертвой улыбкой.

– Марианна, убери руки, я все тебе сейчас объясню, – приговаривал пришелец, словно испорченный магнитофон, пытаясь оторваться от женщины.

– Это все – твоих рук дело? – вдруг воскликнула она в каком-то прозрении.

– Пусти.

– Отвечай!

Она так трясла Энрико, что он едва удерживался на ногах. Извернувшись, часовщик побежал, но движения его были вялыми, и Марианна в несколько шагов догнала его.

– Молчишь? Нечего сказать? Верни мою дочь, у меня никого больше нет на земле.

«Она проникла в мою тайну. Ей нельзя оставаться в живых» – мелькнуло в тускнеющем сознании часовщика. Пришелец обеими руками-клешнями потянулся к ее горлу. Лицо Марианны посинело, однако она сумела отодрать некогда цепкие пальцы-щупальца.

– Мало тебе моей девочки? И меня хочешь убить? – исступленно прохрипела она.

Не дожидаясь ответа, она ударила его головой о стену своего дома. Один из ударов, особенно сильный, оглушил часовщика, и он стал медленно оседать на асфальт. Марианна его подтолкнула, и бородатое создание рухнуло, рассыпавшись на тысячи и тысячи мельчайших деталей. Между ними проскочила бесцветная искра, детали с дробным треском начали лопаться, вспыхивать, от них повалил едкий, удушливый дым. Несколько деталей откатилось и отлетело далеко в стороны, и Марианна бегала за ними, яростно топча.

Затем, остановившись, она с ужасом посмотрела на горку искореженных деталей. Сверху лежала, оплывая и обугливаясь, голова часовщика с тлеющей бородой. Пластиковая улыбка так и осталась, даже стала еще шире. Женщина дико вскрикнула и бросилась бежать по пустынному проспекту.

Однако сознание часовщика, пусть и замутненное, еще работало, доживая последние минуты. Он слышал, как Марианна побежала прочь, время от времени выкрикивая «Марта!». Голос ее был отчетливо слышен в чуткой тишине обезлюдевшего города. Крики становились все глуше, пока не смолкли в отдалении.

Больше часовых дел мастер не слышал ничего. Его сознание погрузилось в небытие, из которого нет возврата.

После разговора с Макгрегором прошло несколько тревожных дней. Зоя Алексеевна не знала, что делать. Связаться с Женевьевой никак не удавалось – говорили, что с медцентром нарушена связь. Попытка встретиться и поговорить с ней тоже кончилась ничем – сотрудники сообщили, что Лагранж все время проводит у контейнера с космонавтом, и ни на что другое у нес, к сожалению, нет ни минуты свободного времени.

Правда, ей еще несколько раз звонил Макгрегор, но в его словах было мало утешительного. Состояние здоровья космонавта прежнее, улучшения пока нет. В сознание не приходит.

– Алонд, я хочу его видеть, – сказала Зоя Алексеевна во время последнего разговора.

– Пока нельзя, Зоя Алексеевна.

– Почему?

– Никто из посторонних не допускается.

– Я не посторонняя.

– Не в том смысле, голубушка… – Макгрегор смешался. Таким Зоя его видела в первый раз. – Необходимо выявить некоторые обстоятельства. Вам придется подождать немного.

В словах Макгрегора ей каждый раз чудились какие-то недомолвки. А тут еще сегодняшнее экстренное сообщение совета по проведению Эксперимента. Оно прозвучало для нее громом с ясного неба, вызвав множество недоуменных вопросов. Но кому их задать? Макгрегор уходит от ответа.

Женевьева явно избегает встречи.

Андрей пришел из школы в подавленном состоянии. «Наверно, уже слышал», – подумала она. Сын поздоровался, положил кляссер со школьными принадлежностями на свой письменный стол, подошел к окну. Долго смотрел на осенние облака, проплывающие вровень с окном.

– Покормить, сынок?

– Не хочется, мама, – ответил Андрей сдавленным голосом, не оборачиваясь.

– В школе поел?

– Нет.

Со щемящим чувством смотрела она на четкий силуэт Андрея, словно вырезанный на фоне потемневшего к вечеру пластика окна.

…В сообщении говорилось, что космонавта, появившегося на синтезполе научного комплекса четыре дня назад, все еще не удалось идентифицировать с капитаном Сергеем Торопцом, который ушел в космос семь лет назад на фотолете «Анастасия» для завершения Эксперимента. Здоровье неизвестного все еще находится под угрозой, за его выздоровление борются лучшие медики планеты, возглавляемые Женевьевой Лагранж.

«Неизвестный». Ничего себе терминология. Да тут с ума сойти впору!

Да, время появления неизвестного, говорилось далее в сообщении, сошлось по времени с моментом, когда должен был вернуться капитан Торопец, совершив прыжок через нуль-пространство. Однако простое совпадение во времени еще ничего не доказывало. Тем более что прибывший космонавт сильно пострадал, узнать его невозможно. А главное, в его организме имеются отличия по сравнению с медицинской картой Торопца.